Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота - С. К. Ренсом

– Итак, давайте удостоверимся, что я поняла вас правильно, – проговорила я, когда все это постепенно уложилось в моей голове. – И вы, и Кэтрин обе знали – как будто по волшебству, – что если сможете найти амулет, то сумеете и освободить всех Зависших? – Она кивнула. – И, зная это, Кэтрин все равно украла его у меня, чтобы попытаться продать?

Вероника кивнула.

– Она и правда не очень-то приятная девушка.

– Значит, вы все время знали, – раздраженно сказала я, откинувшись назад и сложив руки на груди. – Почему же вы так долго молчали?

– Я понимаю, с моей стороны это было… глупо. Признаю, я просто не хотела пугать тебя своим планом, пока у меня не будет уверенности в том, что ты согласишься с моей точкой зрения. Ты кажешься мне адекватной девушкой, и я не могу себе представить, что ты бы так ничего не сделала, чтобы прекратить их страдания.

– Вы уже все это знали, когда остановили меня в соборе, но вы не сказали мне об этом ни слова.

– Я знаю, и сейчас мое тогдашнее молчание внушает мне ужас – ведь вместе мы могли бы предотвратить столько мук. – Она сжала руки вместе, как будто молясь. – Но когда я увидела тебя в следующий раз… тогда у тебя на руке уже не было амулета.

Я еще не до конца осмыслила тот факт, что все это время была не одна, что был кто-то, кто смог бы меня понять. Я уставилась в чашку, слушая ее и качая головой.

– Что я могу сказать? Я была неправа и поняла это, как только увидела тебя во второй раз. Скажи, в тот раз, не сумев связаться с Кэллумом и поднявшись на Золотую галерею, ты правда собиралась броситься вниз? Так подумали служители, поэтому-то я и хотела с тобой поговорить. Но, разумеется, к тому времени ты уже утратила амулет, так что теперь уже не было смысла обсуждать с тобой мой план. Ты тогда выглядела такой потерянной, такой отчаявшейся. Мне очень хотелось рассказать тебе то, что я знаю, сказать, что ты не единственная, кто думает о них, но оставалось только ждать и надеяться, что ты сделаешь все возможное, чтобы вернуть себе амулет. Ты казалась девушкой толковой и полной страсти, и я была уверена, что ты сумеешь вернуть его.

– Но почему вы мне просто не сказали? Зачем было устраивать эти шпионские игры? – все еще не понимая, спросила я.

– Но это же сработало, разве не так? Очень скоро ты позвонила на мой номер.

– Но перед этим амулет на время оказался в чужих руках.

– Послушай, – сказала она, взяв меня за руки и крепко их сжав. – Прости, я совершала ошибки, и ты смогла спасти положение только благодаря своей смекалке. А теперь я умоляю тебя о помощи. С помощью твоего амулета мы можем избавить Зависших от их вечной печали и сделать это хоть сейчас. Но если ты не готова даже рассматривать мой план, тебе придется отыскать Кэтрин. Она единственная, кто может вернуть их всех в мир живых.

– Но почему? Что такого может сделать Кэтрин, чего не могли бы сделать вы?

– Я стара, Алекс. Я уже давно живу в этом мире, и у меня больше нет той энергии, той силы, которыми я обладала, когда только вернулась в него. Мои силы на исходе. Я все еще могу помочь тебе освободить их, но вернуть их к жизни может только тот, кто воскрес недавно. Если ты сможешь каким-то образом убедить или заставить Кэтрин нам помочь и сделаешь это быстро, у них всех появится шанс начать жить заново, хотят они этого или нет. Я же могу предложить им только одно – вечный покой.

Я высвободила руки и, откинувшись на спинку стула, отпила глоток холодного кофе со дна чашки и какое-то время обдумывала ее слова.

– Что именно я должна буду делать в любом случае, независимо от того, сумею привлечь к этому делу Кэтрин или нет? Каким образом это будет работать?

Вероника оживилась, села прямо, и над ее головой опять заплясали ярко-желтые огоньки. Протянув руку к моему запястью, она благоговейно погладила амулет.

– Как тебе уже известно, ключом ко всему является эта вещица, и мы должны использовать заключенную в ней силу, должны определиться с нашими планами и… – Взглянув мне в лицо, она осеклась. – О, Алекс, прости, у тебя такой расстроенный вид. Ведь думать об этом нелегко, верно?

Я медленно кивнула – мне была отвратительна сама мысль о том, что придется просить помощи у Кэтрин, но одновременно я испытывала немалое облегчение оттого, что мне будет помогать еще один человек, даже если это была немного чудная женщина, в прошлом приходской священник.

– Может быть, выпьем еще по чашке? Я могу принести тебе кофе, а себе чай. Так ты сможешь подумать несколько минут.

– Спасибо, – сказала я. – Да, мне действительно нужно подумать о многом.

– Разумеется. Я скоро вернусь.

Я смотрела ей вслед, словно в трансе. Неужели она могла притаиться у моего дома и разбить окно мячиком для гольфа? По ее безобидному виду такого точно не скажешь. Вероятно, ей было далеко за шестьдесят, ее седеющие волосы были коротко подстрижены. На ней ни капли макияжа, и одета она скорее практично, чем модно. Она выглядела точь-в-точь как чья-то бабушка.

Мне надо было осмыслить так много новой информации, так много такого, чего я не могла полностью понять. Каково действительное значение тех вещей, которые она мне рассказала? Она не утратила своей индивидуальности, когда украла все то, что хранилось в сознании Дэниела, но это все же оказало на нее влияние. Означает ли это, что то же самое произойдет и с Кэтрин? Станет ли она со временем лучшим человеком благодаря тем воспоминаниям, которые она украла у меня? Смогу ли я убедить ее вернуться в Лондон или же у нас не будет иного выбора, кроме как осуществить тот план, который предлагала Вероника? Существовал только один способ выяснить это раз и навсегда.

Я потерла большими пальцами веки, пытаясь облегчить головную боль, которая начинала раскалывать мой череп. Хотя это и будет настоящим кошмаром, мне необходимо было найти Кэтрин.

Я посидела с Вероникой еще с полчаса, слушая вполуха, как она толкует об освобождении Зависших, но мои мысли были далеко. Я ни за что не стану ей помогать, если это будет означать, что мне придется их всех убить, обрекши на мучительный конец. Я не хочу, чтобы на мою совесть лег такой тяжкий груз. Так что мне надо придумать, как все-таки отыскать Кэтрин.

Когда мы прощались, Вероника заставила меня пообещать, что я ничего не скажу Зависшим, во всяком случае пока. Я могла ее понять – ведь мы с ней обсуждали их существование как таковое, и я не хотела создавать у них ложного представления о том, что именно я могла бы сделать. Лучше всего ничего им не говорить, пока я не узнаю, имеется ли шанс получить помощь от Кэтрин.

Мне было нелегко воздержаться от обсуждения всего этого с Кэллумом, когда он ненадолго явился вечером, но мне это все-таки удалось. Несколько раз за время нашего разговора он бросал на меня странные взгляды, однако я продолжала вести себя как ни в чем не бывало, а сам он не задавал мне никаких вопросов. Но я все же продолжала испытывать чувство вины.