Эффект Этоса - Лиланд Экстон Модезитт

— Приятно познакомиться, Рауль.

Рауль добродушно улыбнулся.

— После того, как вы обошлись с маршалом, не могу не радоваться, что знакомство со мной вам приятно.

— Оно мне и впрямь приятно, — ответил Ван. В староангле этого человека был заметен какой-то неопределенный акцент. Разумеется, в нем не было ничего общего с произношением командира Салукар.

— Что до суб-маршала, то я порой прощаю, но никогда не забываю. — Он улыбнулся, закончив свои слова.

— Он тоже, — заметил Рауль.

— Так я и понял.

Эмили подняла брови.

— Предполагается, что это дружеский прием, а не скромное начало новой межзвездной войны.

Ван легко поклонился.

— Понимаю. Попытаюсь помнить, что в нашем Рукаве Галактики царит тишь да гладь.

— Командир… — Эмили покачала головой в пародийном отчаянии.

Рауль наклонился к ней, прошептал несколько слов, затем поклонился Вану.

— Я должен идти, но было удовольствием познакомиться с вами, командир. В самом деле, удовольствием.

Как только кельтирец покинул их, Ван придвинулся к Эмили, но не ближе, чем допускали приличия.

— Что он заметил на прощание, могу я спросить?

Эмили улыбнулась, затем наклонилась и шепнула ему на ухо:

— Он сказал, что вы точно свежее дуновение честности по сравнению с вашим предшественником.

Ван чуть не забыл, кто он и где из-за того, что на миг ее теплота оказалась так близко, но наваждение прошло, как только она отстранилась.

— Подозреваю, это означает, что я безнадежно прямолинеен и обречен на провал.

— Только в залах для приема и гостиных, командир, — Эмили выпрямилась и оцепенела. Ван ощутил подрагивание сигнала, ибо тот шел по сети посольства, но не уловил содержимого, предназначенного, в данном случае, для нее.

— Доктору Ханнигану нужно кое-что для посла, — Эмили улыбнулась, словно оправдываясь, и скользнула прочь.

Ван продолжил движение вперед, и в конце концов нашел Айрллис Салукар в гостиной за вторым залом, беседующей с пожилым мужчиной в парадном белом пиджаке. Отступив, чтобы подождать, он стал разглядывать копию шедевра Де Велле на стене: древние воины в коже и бронзе, застигнутые первым лучом восходящего солнца. Ван не мог не восхищаться мастерством живописца, но охотно спросил бы его, неужели древний военный предводитель тратил время на требуемое обычаем совещание с младшими вождями в рассветный час, перед самой битвой.

Когда пожилой мужчина отошел, Ван двинулся к Салукар.

— Командир… Я должен засвидетельствовать свое почтение. Не хотелось бы навлечь на себя обвинение в том, что я пренебрегаю вами.

Улыбка тронула лицо темноволосой кельтирки-офицера.

— В отличие от некоторых, вы умеете слушать.

— Пытаюсь, — Ван полуобернулся и махнул рукой в направлении толпы.

— Какое обильное сборище.

Она кивнула.

— Вот почему все посольства счастливы, когда это позади. Пришлось заручиться кое-какой помощью по обслуживанию, а уж следить-то за всеми — особая песня.

— У вас задействована дополнительная система наблюдения, не так ли? И некоторые из каналов, вероятно, передают вам сведения?

— Пожалуй… не следует сейчас вести слишком профессиональный разговор, командир.

— Тогда не будем. Как давно вы в посольстве? Полагаю, это не слишком профессиональный вопрос?

— Близко к тому, но приемлемо. Два года и три месяца. А до того командовала «Мартеллом».

— Крейсером?

— Старым и очень легким крейсером, — ответила Салукар.

— И «Мартелл» списали после того, как вы оттуда ушли?

— Да. Вы ничуть не удивлены.

— Я когда-то написал книгу почти о том же, — сухо произнес Ван.

Слабое подобие лукаво-испытующего взгляда мелькнуло на ее лице и тут же пропало.

— Полагаю, есть некоторые образцы, склонные повторяться.

— Еще бы. Весь фокус в том, чтобы понять, какой это образец, и кто выиграет. Я всегда вычислял образец слишком поздно, чтобы действовать настолько успешно, насколько мне хотелось бы.

— Вы не опоздали в случае с «Регнери», — указала Салукар.

— Но сплоховал в том, что началось позднее, — уточнил он.

Она кивнула.

— Ох уж мне эти образцы. — И даже слегка напряглась. — Я должна извиниться. Нужно кое-что проверить, прежде чем прибудет премьер Густофсен.

После того как Салукар удалилась, Ван направился к столу с закусками, где взял одну из небольших сине-зеленых фарфоровых тарелочек с серебряной каймой и наполнил ее крохотными сандвичами разного рода, каждый из которых можно было умять в один присест: два тонких ломтика дыни, а сверху проскиутто и несколько анчадовых орешков. Затем он подождал у столика, служившего баром, пока к нему не повернулся рослый белоголовый бармен.

— Сэр?

— Светлого эля.

— Аврелийского или эдаверского?

— Эдаверского.

Ван взял эль и вместе с кружкой и тарелкой пристроился в уголке за старинным роялем, где пригубил эдавер, питье с изрядным привкусом хмеля. Привкус этот был весьма кстати после всех недавних разговоров. Затем он занялся сандвичами.

— Командир?

Обернувшись, Ван увидел арджентийского полковника, стоящего почти рядом. Он не знал этого человека, но ответил на эспине:

— Полковник? Я боюсь, мы пока не знакомы.

— Нет, не знакомы, — подтвердил офицер. — Я полковник Фердинандо Кастанеда, заменивший полковника Марти.

— Приятно познакомиться. — И Ван наклонил голову.

— Мне тоже. — Полковник улыбнулся.

— Когда вы прибыли в Вальборг?

— Вчера. — Кастанеда передернул плечами. — Перевод сюда был для меня полной внезапностью.

— Могу ли я спросить, откуда?

— Да, имеете право, но я буду вынужден дать лишь общий ответ. Я служил в некоем информационном… подразделении.

Ван рассмеялся.

— Это либо бюрократия, командные структуры, либо разведка. Но я не стану преследовать эту тему. — Он уже оценил обе вероятности по реакциям собеседника и решил, что Кастанеда — бывший разведчик и хочет, чтобы Ван это знал, но избегает говорить напрямую. То было еще одно тревожащее обстоятельство, касающееся дел в Скандье: высокое сосредоточение служащих разведок и возможных козлов отпущения в одном месте. — Когда отбыл полковник Марти?

— За день до моего прибытия, как мне сказали.

— Не должны ли в скором времени сменить и вашего посла?