Assassin's Creed. Кредо убийцы - Кристи Голден

Гранада пылала.

Горели десятки костров, и густой черный дым поднимался в небо, смешиваясь с желтоватой пылью. Мириады зажженных тамплиерами адских огней вершили свою жестокую работу: выгоняли спрятавшихся в потайных местах врагов, разрушали их жилища, уничтожали их семьи и все, что им было дорого, словно только это могло принести победу.

Великий город, окруженный стеной, вынужден был сдаться, дорого заплатив за упрямство. Тамплиеры прекратили резню мавров, но алые потоки по-прежнему заполняли улицы – это красные плащи рекой текли к Альгамбре, чтобы провозгласить свою окончательную победу.

В середине этой реки, в окружении рыцарей и солдат, ехал отец Томас де Торквемада. Он прямо сидел в седле, и самодовольная улыбка играла на его лице. Как всегда, рядом с ним черной громадой возвышался Охеда.

На самом верху самой высокий башни Мавританского дворца притаились Агилар и Мария и молча наблюдали, как приближается враг. Они знали, что где-то в этом море тамплиеров под строгим присмотром везут закованного в цепи принца Ахмеда. Они знали, что скоро свершится темная сделка, оплаченная болью и предательством, а также сотнями, если не тысячами, человеческих жизней.

Вдруг Мария встрепенулась и завела руки за голову.

– Во имя Кредо, – сказала она.

Агилар повернулся к ней, в руке у нее лежала подвеска, доставшаяся ей от родителей.

Она протянула ему украшение.

Медленно, неохотно Агилар поднял руку, и подвеска опустилась ему в ладонь. Он посмотрел на восьмиконечную звезду с камнем ромбовидной формы, на котором была выгравирована черная буква «А», составленная из двух слегка изогнутых клинков. Мария тем временем продолжала:

– Наши жизни ничто, важно только то, что мы оставим после себя.

Агилару не понравилось, что Мария отдала ему подвеску. Он хотел вернуть ее и сказать Марии, что сегодня они оставят после себя только трупы тамплиеров. Недавно она предчувствовала свою смерть на костре. Но они спаслись.

Однако такое заверение было бы ложью. А он никогда не лгал. Они были ассасинами. И не могли поручиться ни за один день, ни за один час, ни за один удар сердца. Один из них мог погибнуть в любой момент, или даже оба. Возможно, сегодня.

И Мария хотела, чтобы подвеска была у него.

Агилар зажал ее в кулаке. Для него эта подвеска была так же дорога, как и то, что они искали.

Двое оставшихся в живых ассасинов затаились и ждали. Наставник Бенедикто учил, что терпение и выдержка – родные братья ловкости и стремительности. Каждый ассасин должен овладеть всеми этими качествами.

Агилар не знал, сколько времени прошло, пока тамплиеры, словно большая змея, добрались до Львиного дворика, но наконец ненавистные фигуры Торквемады и Охеды показались там. Контраст между мирным интерьером – изящными скульптурами, тихо журчащим фонтаном, пышной зеленью – и солдатами, покрытыми кровью, сажей и пылью, одновременно и ужасал, и возмущал.

Великий инквизитор по-отечески обнял Ахмеда за узенькие плечи, но безучастное лицо ребенка, уставшего бояться, выдавало истинное положение дел.

Пальцы Торквемады, как когти, вцепились в плечо Ахмеда, и мальчик невольно прижался к инквизитору.

Его отец, султан Мухаммед Двенадцатый, стоял в центре дворика у прекрасного фонтана с двенадцатью рычащими львами, вытесанными из благородного белого мрамора. Брызги воды разлетались в обе стороны, орошая пышный сад. Тонкий аромат роз витал в воздухе, но его почти заглушал запах гари.

Мухаммед слыл сильным и великодушным правителем, который заботился о процветании своего народа. У него были черные глубокие глаза, черная, аккуратно подстриженная борода, тюрбан скрывал черные густые волосы. На поясе у султана висел кинжал – скорее как часть костюма, а не как боевое оружие. Агилар понимал, что в такой момент султан Мухаммед даже не попытается вынуть кинжал из ножен.

При виде сына его лицо осветилось любовью и исказилось болью, он не стыдился своих чувств. В тени колонн дворика стояли придворные и напряженно наблюдали за происходящим.

Все они сражались отважно, и все понимали, что битва проиграна.

И сейчас будет поставлена финальная точка.

– Султан, – начал Торквемада спокойным приятным голосом, – я пришел с миром.

– Убийство невинных не может быть залогом мира, – ответил султан.

Дерзкий ответ, казалось, ничуть не расстроил Торквемаду. Благодушное выражение его лица не изменилось.

– Гранада наша, – безапелляционно объявил он. – Дай мне то, что я ищу, – он погладил Ахмеда по спутанным грязным волосам, – и я сохраню ему жизнь.

Мухаммед не мог оторвать глаз от сына. Агилар и Мария, распластавшись на крыше, напряженно наблюдали.

– Испанская армия требует передать Альгамбру королю и королеве. Отныне они будут ею владеть. Я же требую большего. – Толстые губы Торквемады скривились в улыбке. – Отдай мне Яблоко. Его защитники – ассасины – мертвы. Они не могут спасти тебя. Кредо больше не существует.

Агилар ждал и надеялся, что султан Мухаммед откажет Торквемаде. Он был преданным другом ассасинов, и они были преданы ему.

Но султан не проходил посвящения и не давал, как они с Марией, клятвы пожертвовать всем во имя Кредо.

В памяти Агилара ожила та минута в подземелье перед аутодафе, когда они с Марией, глядя друг другу в глаза, произнесли: «Я с радостью пожертвую собой и теми, кто мне дорог, ради того, чтобы Кредо жило вечно».

Глаза мальчика округлились от страха, а у султана было доброе сердце.

В конечном счете, как и предвидели ассасины, султан не смог пожертвовать своим любимым сыном ради чужого идеала. Опустив голову, султан тяжело вздохнул, повернулся и прошел во дворец, ссутулившись, словно постарел лет на двадцать.

Агилар и Мария тоже переместились по крыше к световому окну и продолжили наблюдать. Агилар чувствовал, что Мария готова к бою, но момент еще не настал.

Султан, а за ним и тамплиеры, прошел через несколько арок во внутреннюю комнату, стены которой были украшены изящными резными панелями. Потрескивали свечи в стеклянных подсвечниках искусной работы, на полу играли солнечные блики. Мухаммед остановился у резной стены и нажал ладонью в определенном месте. Выдвинулся небольшой ящик, в нем стоял ларец из белого камня или слоновой кости, украшенный изящной резьбой. Агилар не отказался бы узнать, сколько еще потайных ящиков в этих стенах и какие сокровища там хранятся. Но сейчас его интересовал лишь этот ларец.

В напряженной тишине были слышны только журчание струящейся воды и звук шагов султана. Он остановился в шести футах от низкорослого инквизитора, который обливался потом, страдая от жары в своем многослойном облачении, а также от нетерпения.

– Мой сын, – потребовал султан.

Торквемада дал знак Охеде, стоявшему в нескольких шагах за его спиной. Черный Рыцарь, державший огромными ладонями плечи мальчика, отпустил его. И тот со всех ног бросился мимо инквизитора к отцу, султан обнял его и тут же спрятал за спину. Все это время он смотрел прямо в глаза Торквемаде.