Пик Суровый - Алим Тыналин

class="p1">Вдали, среди уличной толпы, он увидел Сергея, Кристину, Даулета и Наргиз. Все одеты в костюмы для восхождения, в обвязках и с «кошками» на ботинках. Они улыбались и махали Аяну.

Аян поднял руку в ответ. Оказался рядом с ними, почти вплотную. Еще дальше, за друзьями, также в толпе, стояла его мать. Тоже улыбалась.

На лицах друзей и матери сквозь улыбки Аян увидел слезы, бегущие по щекам. Он пригляделся и понял, что это не улыбки, а гримасы боли. И, кажется, они вовсе не приветствовали его, а прощались. Словно подтверждая его догадку, сбоку раздался голос Дианы:

— Аян, прости за все и прощай!

Он обернулся, но Диану не увидел. Сквозь городские улицы и многоэтажки проступали скалы и глыбы льда.

Над головами людей взлетел белый орел, прозрачный, будто нарисованный мелками. На лапе сверкнуло золотое колечко. Наверное, об этом орле как-то давно Аяну рассказывал дедушка.

Орел сделал пару кругов над улицей, закричал протяжно и улетел в небо.

Аян посмотрел вокруг и увидел, что он снова на спуске с перевала Кокбулак. Рядом с грязным озерцом ничком лежал человек, в котором Аян с удивлением узнал самого себя. В небе летал орел.

В следующее мгновение Аян очутился в собственном теле. Он пошевелился и сначала ему показалось, что он до сих пор видит сон. «Сейчас я проснусь, — подумал Аян. — Встану с кровати и пойду умываться. Почему не звенел будильник?». Он не чувствовал ни холода, ни жары.

А затем Аян открыл глаза и увидел темно-коричневую землю, склон горы вдали, а над ними синее небо. Он попытался встать и куртка под ним захрустела от движения. В груди колыхнулся шар боли. Аян повалился на землю. Вспомнил, как упал в озерцо и выплыл.

«Я, наверное, замерз, — понял он. — Интересно, почему я еще не умер?»

С другой стороны, затылок и спину прилично напекло. Ему повезло, что выдался солнечный день. Неужели в океане его судьбы еще остались островки удачи?

Он снова попробовал встать. В конце концов, в ледяном плену у вершины до сих пор остались его товарищи. Он должен им помочь. Вот только ему самому вряд ли кто поможет.

— Ты попал в самую дерьмовую ситуацию, — пробормотал Аян. — Тебе никто не поможет. Только ты сам можешь помочь себе…

Он пытался подняться, но не получалось. Так приятно лежать на солнышке. Тело настолько устало, что не хотело шевелиться. «Может, бросить все к собачьим чертям? — лениво подумал Аян. — Все бесполезно. Я слишком долго бежал. Друзья уже давно погибли от переохлаждения».

Наверное, пришла пора и ему сдохнуть. К чему все это, вся эта дурацкая суета, все эти устремления, планы, активные действия? Мы все, в конце концов, окажемся там, в матушке земле. Так стоит ли копошиться? Так приятно ничего не делать. Смерть в горах — это такое покойное занятие.

Аян впился в землю пальцами правой руки во влажной перчатке. Зачерпнул горсть и сжал со всей возможной силой. Так, что заныла ладонь. Надо просто почувствовать напряжение. Доказать, что он еще жив.

А затем он закричал. Сначала тихо, постепенно все громче и громче. Закричал, как раненый зверь. Он доказывал себе и горам, что все еще может сражаться. Он кричал, а горы стояли вокруг и ждали, чем это закончится.

Под конец Аян выкрикнул:

— Не дождетесь, суки! — и пополз вперед. Раз уж не получается встать, придется ползти.

Вскоре он смог встать на четвереньки. Пополз так, хрипя и задыхаясь. В ботинках хлюпали мокрые носки.

Он полз еще немного, затем, к удивлению, поднялся на ноги. Видно, от движения тело смогло разогреться.

— Движение — жизнь, — хрипло пробормотал Аян и пошел вперед, на север, к зеленым склонам.

Гортань горела от каждого вдоха. Уже не осталось ни печали, ни радости, ни тревоги за свою жизнь и судьбу товарищей. Никаких чувств, все выгорело.

Он споткнулся и рухнул лицом вниз, еле успел выставить руки. Полежал немного, ни о чем не думая. Снова встал. Пошел дальше.

Сколько времени пролетело, он и сам не знал. Солнце клонилось к вершинам на западе. Аян шел и шел, не обращая внимания на тропу. Иногда ему казалось, что впереди в небе скользит призрачный силуэт орла.

Местность изменилась, пришлось продираться через густые заросли, высокие ели хлестали ветками по лицу. Где-то меж камней журчал ручей.

Аян свернул ненадолго, нашел среди валунов струю серебряной воды. Оперся руками о бережок, низко наклонился, как зверь. Пил, не обращая внимания на ломоту в зубах от ледяной прохлады. С каждым глотком набирался сил.

Встал и побежал по лесистому склону. Сквозь стволы деревьев показалась зеленая темень озера Акколь. Аян нашел тропинку и помчался по ней.

Возле плотины у озера стоял домик службы селезащиты. Но Аян не добежал до него.

Споткнулся о торчащий из земли камень, упал. Полетел кубарем с тропы. Смял заросли. Распорол щеку о торчащую ветку. И наткнулся на грязные кирзовые сапоги.

Поднял голову. Посмотрел снизу вверх. Над сапогами камуфляжные штаны и армейский полушубок с воротником из овчины. А еще выше строгое усатое лицо, загорелое на свежем воздухе. Серые глаза внимательно разглядывали невесть откуда свалившегося пришельца.

— Помогите… — прошептал Аян. — Там люди!

Беркут в небе взмахнул крыльями и полетел над острыми пиками гор.

Эпилог

В конце сентября на Талгарский перевал по канатке приехал невысокий полный парень с густыми бровями. Он не стал спускаться на смотровую площадку, где фотографировались посетители, а зашел в служебное помещение. Внутри сидела пожилая женщина и что-то печатала на клавиатуре.

— Здравствуйте, — сказал парень. — А я за своим цветком. Помните меня?

Женщина вгляделась в него и узнала.

— Ах да, конечно! Здравствуй. Ты его занес, сказал ненадолго. Я уж думала, что забыл уже.

— Можно заберу? — спросил парень, оглядываясь. — Не засох он?

— Нет, какой там, — ответила женщина, поднимаясь с кресла. — Я поначалу тоже думала, что не вытянет… Все-таки комнатное растение, закинули на такую высоту. Но ничего, молодцом оказался!

Она достала горшок со цветком с верхней полки шкафа для бумаг. Листья и цветки радостно затрепетали при виде хозяина.

— Забирайте, — сказала женщина, протягивая горшок парню. — Вот он, ваш питомец. Новые побеги дал, видите?

— Спасибо, — сказал парень и пожал ей руки. — Большое спасибо.

Вышел наружу, к прозрачному небу и насмешливым горам, прижимая горшок к груди.

***

На следующий год друзья все-таки взошли на пик Суровый и доказали, что челлендж им по плечу. Сергей до сих пор хромал, а Даулету ампутировали отмерзший палец на ноге.