История шпионажа времен второй Мировой войны - Ладислас Фараго

Этот советский синдикат учреждал и поддерживал невиданную ранее сеть активных сотрудников за границей. Они были как профессиональными шпионами, так и действовавшими чисто из идейных побуждений энтузиастами из числа членов локальных партийных организаций и сочувствующих СССР. Поговаривали, что в штаб-квартире Коминтерна в Москве главная картотека насчитывала около 400 000 человек в очень многих странах мира, на которых Советы в той или иной степени могли рассчитывать, как на потенциальных агентов и сборщиков информации.

Советская секретная служба являлась уникальной и еще по одной причине — соединяя традиционный шпионаж с политическими заговорами, эта служба по своей жестокости и всесторонности охвата превосходила любую из числа своих оппонентов в капиталистических странах.

Примерно в 1937 году 4-е управление Генерального штаба Красной армии[37] приобрело одного исключительного агента. В штате германского дипломатического представительства в Варшаве служил степенный силезский аристократ, мужчина средних лет, блестящий профессиональный дипломат старой школы Рудольф фон Шелиа. Его можно было назвать типичным представителем «дипломата в полосатых брюках» — старомодно учтивого, сдержанного, с изысканными предпочтениями в отношении и еды, и женщин. Он был женат на пожилой состоятельной даме, получал вполне приличный оклад, но даже таких средств не всегда хватало на покрытие его дорогостоящих любовных интриг и, в особенности, проигрышей в казино.

При посредстве одного немецкого журналиста, которому Шелиа доверял свои беды, советский агент вступил с ним в контакт и, без обиняков предложив ему деньги, вмиг превратил старомодно учтивого джентльмена в старомодно учтивого шпиона. С 1937 года Шелиа регулярно снабжал

Кремль добротной информацией о развитии германо-польских отношений и первым предупреждал Разведуправление, стоило этим отношениям проявить признаки ухудшения.

В феврале 1938 года он с головой ушел в весьма дорогостоящий роман с одной красавицей, жемчужиной варшавского общества, и за ночь в казино отеля «Полония» потерял около 50 000 злотых (приблизительно 10 000 тысяч долларов). Друзья одолжили ему эту сумму до конца февраля, чтобы он смог погасить игорный долг и, таким образом, избежать скандала и позора.

Во время визита в Берлин Шелиа в лихорадочных поисках сведений натолкнулся на достаточно важные — касающиеся предстоящих действий Гитлера в отношении Австрии, Чехословакии и, как более отдаленной цели, — Польши. Вернувшись в Варшаву, он встретился со своим советским покровителем, и началась торговля. Шелиа запросил 10 000 долларов, сумму, которую прежде 4-е бюро никогда и никому из агентов не выплачивало. Ему было предложено 1000 в американской валюте с предложением, чтобы он сбыл эту сумму на черном рынке. Переговоры по финансовому вопросу тянулись почти весь февраль.

Наконец, 26 февраля, Шелиа пригласили провести выходные в Закопане, фешенебельном в ту пору зимнем курорте. Он должен был на лыжах подойти к заброшенному охотничьему домику высоко в Татрах. В этом домике он встретился с присланным из Москвы курьером. Курьер предложил Шелиа 6500 долларов, либо, как говорится, сделка не состоится. И для придания мероприятию большей весомости курьер в случае отказа дипломата пригрозил прикончить его прямо в этом же домике. После этого Шелиа больше не торговался. Он передал документы и забрал деньги. Когда Шелиа сбывал доллары на черном рынке, как ему предложили русские, у него было достаточно времени и возможностей осмыслить, в какую аферу он впутался.

После этого инцидента Разведуправление более или менее свернуло работу с агентом герром фон Шелиа, несмотря на высокое качество его информации. Однако он так и продолжал числиться в списке агентов и продолжал работать на Советы, даже когда его страна находилась в состоянии войны с русскими[38].

Осенью 1938 года года молодой англичанин прибыл в Женеву в поисках женщины с сумкой в руках, в которой должен был лежать зеленый пакет. Еще женщине полагалось держать апельсин в правой руке. Сам прибывший был в белом шарфе вокруг шеи и с кожаным ремнем в руке. Любой более-менее сведущий в третьесортной шпионской кинотематике без труда вычислил бы по этой странной смеси бакалеи и галантереи парочку шпионов. У прораба советских шпионов, организовывавшего подобные рандеву, либо напрочь отсутствовало воображение, либо он вследствие непостижимого дара предвидения был знаком с шоу «Late, late».

В этом молодом англичанине было что-то от авантюриста, он получил диплом с отличием в школе жизни, сражаясь в Испании во время гражданской войны против республиканцев, но за рубежом никаких грешков за ним не числилось. Женщина явилась в центральное почтовое отделение минута в минуту. Она была стройна и умеренно симпатична, едва за 30, с сексапильной фигурой и красивыми ногами. Темные волосы у нее были гладко зачесаны назад, и на ней было простенькое платье.

Женщина заметила молодого человека и, глядя ему прямо в лицо, направилась к нему и чуть ли не на ходу выдала здорово отдающий любительской сценой пароль — идиотскую условную фразу, в ответ на которую услышала не менее идиотский отзыв.

«Извините меня, — произнесла она, — но где вы покупали этот ремень?»

«Я купил его в магазине торговца скобяными изделиями в Париже, — ответил сын Альбиона. И тут же спросил: — Где бы я мог купить такой, как у вас, апельсин?»

«О, — ответила женщина. — Я могла бы уступить вам его всего за пенни».

Молодым человеком был Александр Фут, уроженец Великобритании, правда, здесь он фигурирует как Джим. Женщину звали Соня, невзирая на то, что ее истинное имя — Урсула-Мария Хамбургер-Шульц; ее направили на «Сицилию», так решили именовать Швейцарию. Джима просто наняли в Лондоне за 300 долларов в неделю, хотя никакой квалификации у него не было, включая шпионскую. И Джим, и Соня, и их коллеги были просто марионетками, управляемыми с улицы Знаменка[39], 19, Москва, где у «директора» Разведуправления располагалась штаб-квартира. Ближнее управление осуществлялось из дома в Женеве неподалеку от обсерватории в Бельвю, где проживал Альберт.

Альбертом был Александр (Шандор) Радо, венгерский картограф с международной известностью и партнер в уважаемой швейцарской фирме картографов под названием «Геопресс». Он был менеджером этой конкретной швейцарской «крыши» определенной шпионской сети, работавшей нелегально. Радо был низкорослым тучным мужчиной с круглым лицом и вообще напоминал ученого. Артур Кёстлер хорошо знал Радо, но не как шпиона, а как человека (они дружили), в доме которого можно было вкусно поесть и интересно побеседовать на самые разные темы. У Кёстлера долгие годы затуманивалось лицо, стоило ему заговорить о Радо.

«Он был добр и участлив по своей природе, — вспоминает Кёстлер, — но очень застенчив и довольно сдержан в личных отношениях, совсем как люди академического круга, и иногда так же рассеян и неловок. Он всегда мне напоминал этот вызывающий желание помочь тип людей…»