Школа хороших матерей - Джессамин Чан

пять, она начинает дергать брови. Когда остается четыре минуты, она слышит голос Гарриет. Гаст садится за компьютер, держа Гарриет на коленях. У малышки розовые щечки. Она обычно красивее всего, когда просыпается.

Фрида извиняется, что разбудила их. Она спрашивает, как они себя чувствуют. Гаст говорит, что весь дом нужно залить хлоркой. Гарриет заблевала всю свою кроватку.

— А врача не вызывали?

— Фрида, мы знаем, что делаем. Я могу позаботиться о своей дочери.

— Я не говорю, что не можешь. Но ты должен вызвать доктора. — Фрида обращает внимание на то, что Гарриет хнычет. Под глазами у нее темные круги. Она вроде бы похудела. — Извини, детка, меня нет рядом. Ложись спать. Мне нужно было только увидеть тебя. — Она готова затопить дочку потоком нежных слов, но видит, что Гарриет впитывает новую реальность: мама в компьютере, мама в форме, мама, к которой нельзя прикоснуться, она видит, как Гарриет морщит личико, и теперь ее очередь плакать.

Гарриет пытается соскользнуть с коленей Гаста. Она кричит, машет руками. Подходит миз Гибсон, уменьшает уровень звука.

— Прошу вас, неужели это обязательно? — говорит Фрида.

— Фрида, подумайте, пожалуйста, о других. У вас остается минута.

Гаст шепчет что-то в ухо Гарриет. Фрида говорит:

— Я тебя люблю, я по тебе скучаю. Галактически. Ты помнишь? Мама любит тебя галактически.

Миз Гибсон дает всем пятисекундное предупреждение.

— Прощайтесь, дамы.

Все наклоняются к экранам. Повышают голоса.

— В следующий раз будет лучше, — говорит Гаст.

— Извини, детка. Мама должна уходить. Поправляйся. Попей водички, пожалуйста. Будь здоровенькой. Я хочу, чтобы ты была здоровенькой. — Фрида приближает голову к монитору, морщит лицо.

Гарриет перестает плакать. Она открывает ладошку. Она говорит: «Ма…»

Экран гаснет.

8

Любить Эммануэль после разговора с Гарриет стало труднее. Фрида замечает все фальшивое: запах нового автомобиля, тихие щелчки, когда Эммануэль поворачивает голову, чипы в глазах, неоднородность веснушек, отсутствие пушка на щеках, жесткие ресницы, ногти, которые никогда не растут. Фрида плохая мать, потому что в ее объятиях чувствуется злость. Она плохая мать, потому что ее любовь формальна. Уже декабрь, а она еще не освоила правильную последовательность объятий.

Матери носят форму уже одиннадцать дней. Желания и озорство выдавливаются из них. Одноклассницы Фриды перестали с вожделением поглядывать на охранников. В очереди в душ возникают споры, матери толкаются плечами, локтями, поддевают друг друга, обзываются, смотрят злобными взглядами.

Несколько приемных родителей, бабушек с дедушками пропустили назначенное время разговора. У некоторых не было компьютеров или смартфонов. У некоторых не было вайфая. А еще плохая связь, недопонимание, дети, не желающие говорить.

У Эммануэль выработалась новая привычка — убегать со слезами. Она бегает быстрее, чем Гарриет в сентябре, хотя, наверное, не быстрее, чем Гарриет сегодня. У Фриды такое чувство, будто она каждым объятием предает Гарриет. Чем больше для Эммануэль, тем меньше для Гарриет, а где она — Гарриет-то? Она так злится на Гаста за то, что он пытается быть преданным всем — его семья против новой любви. Его разделенное сердце. Трудность триангуляции[12]. Она разбила два винных бокала в тот вечер, когда услышала от него этот термин.

Небо сегодня с утра затянуто тучами, свет с него мягкий, отчего кожа кукол кажется настоящей. Куклы бегут к дверям и окнам. Они ударяются о запертые шкафы. Они вытаскивают ящики. Матери бросаются следом. Куклы сталкиваются. Плач становится громче.

Миз Руссо поправляет позицию Фриды. Ей нужно встать на колени. Она не должна нагибаться к Эммануэль или нагибаться над ней. К детям нужно относиться с уважением.

— Вы должны контактировать с ними там, где они есть, — говорит миз Руссо.

Она просит Фриду попытаться извиниться еще раз. Теперь с бо́льшим чувством.

Они практикуют объятие искреннего раскаяния. На этой неделе инструкторы наконец-то раздали им игрушки — кольца, кубики, сортеры, мягкие игрушки, но после часа игры, когда куклы смеются, когда установление привязанности, кажется, уже не за горами, инструкторы забирают у них игрушки, вынуждают матерей просить у кукол прощения. Инструкторы занимались этим целое утро — сеяли раздор, который длится весь день.

Фрида не может сказать, что она привыкла к форме, к месту, к урокам, или к матерям, или к куклам, но она привыкает к головным болям. Пульсация за глазами теперь стала частью ее жизни, как и сухая кожа, кровоточащие десны, ноющие колени, боль в спине, ощущение постоянно нечистого тела, напряжение в запястьях, плечах, челюстях. У нее новая соседка по комнате, Роксана, чернокожая мать чуть старше двадцати, ее шестимесячный сын Айзек отдан в приемную семью. Роксана, когда ее срочно вызвали на работу в воскресенье, оставила с Айзеком свою двенадцатилетнюю племянницу. Прохожий увидел девочку, которая перед домом катала в коляске Айзека, и вызвал полицию. Ему было всего пять месяцев, когда его забрали.

Роксана живет в Северной Филли, она училась в колледже в Темпле, только-только перешла на последний курс. Специализировалась на политологии, вторая специализация — медиаведение. Она мало говорит об Айзеке, но она спрашивает у Фриды об этапах развития ребенка, которые она пропускает. Перед тем как все это случилось, Айзек только-только начинал садиться. Вскоре он начнет ползать. Роксана считает, что Фриде повезло. Фрида все же провела с Гарриет полтора года. Гарриет знает Фриду в лицо. Знает ее голос. Что запомнит Айзек о своей матери? Ничего.

У Роксаны скептические чернильные миндалевидные глаза, курносый нос и дреды до пояса, которые она не перестает перебирать. Она плотного сложения, грудастая, с таким узким тазом, что трудно себе представить, как она рожала. Она молча переодевается, молча стелет кровать, у нее никогда не возникает желания поболтать, она никогда не оголяется на глазах Фриды, но, к несчастью для Фриды, она разговаривает и смеется во сне. Во сне смех у нее обаятельный и обильный. В ее снах, если Фрида правильно их толкует, присутствуют душистые луга, горные реки и благородный визитер.

Фриде хочется посмеяться над этим с Уиллом. Она хочет рассказать ему о Роксане, как та шуршит простынями и улыбается в темноте. Она хочет рассказать ему, что тут в атмосфере висят феромоны и раскаяние. Враждебность. Тоска. Рассказать о том, что тут перестаешь замечать печаль. Что звук женского плача становится здесь белым шумом.

* * *

Кто-то говорит, что куклам нужно время, чтобы привыкнуть к матерям. Некоторые считают, что весь прогресс происходит благодаря матерям. Некоторые придерживаются мнения, что сотрудничество кукол запрограммировано так, чтобы усилить конкуренцию. Независимо ни от каких причин невозможное случилось. Отмечено несколько прорывов. Доверие установлено. Матери отвечают потребностям своих кукол.

Появляются лидеры. В группе Фриды — Линда,