Чернокнижник - Максим Войлошников

— Государыня велела тебе сказать: съездил бы ты, Гаврила, в Орский городок, показал бы разные химические чудеса премудрым казахским султанам, дабы привесть их в трепет! — продолжил Шувалов.

— А разве Алексей Иванович недостаточен, чтобы привести их в трепет? Говорят, о нем там легенды ходят! — заметил Лодья.

— Господин Тевкелев пожалован в бригадиры и начальники комиссии иноверческих дел и ныне занят, — отвечал Шувалов.

Тевкелев только ухмыльнулся: мол, я поработал — теперь и ты помучайся, господин прахвессор. Не любил он таких, шибко ученых, вроде заменившего умершего Кириллова Василия Татищева — устроителя заводов и умиротворителя башкир, да еще и историка, а в нынешнее время — астраханского губернатора, на коего с охотой он сочинял доносы, будучи его подчиненным.

Пришлось Лодье согласиться на поездку. В ту же неделю, оставив семью, он выехал в кибитке на восток. Кстати, они лишь немного разминулись с господином Шетарди, который вновь появился в Санкт-Петербурге, дабы подкрепить пошатнувшиеся было русско-французские отношения.

Повсюду по дороге наблюдал Гавриил нестроение и недостаточность, вызванные разорением государства. Чиновники вынуждены были жить на подножном корму, обирать народ, не получая жалованья, что всеобщего довольства не увеличивало. Помещики захватывали земли у соседей. Крестьяне то там, то здесь побунтовывали. Путь Лодьи лежал в Оренбургский край, наместником которого был назначен недавно адмирал Иван Иванович Неплюев, возвращенный из опалы, в которую попал в начале царствования. Иван Иванович, некогда сдававший мореходный экзамен самому Петру Великому, не доверял большим пространствам суши и немного побаивался соседства киргиз-кайсаков, заселявших степи меж Уралом и Алтаем. Опасаясь их нападения, он даже Оренбург не решался перенести из неудобного места, где поставил его Кириллов — великий картограф и негодный администратор. От купцов между тем приходили известия, что китайский богдыхан прислал в киргиз-кайсацкие кочевья своих чародеев, дабы замутить голову простоватым кочевникам и склонить их на сторону маньчжурской империи. Неплюев высказал предположение, что киргиз-кайсаков могут обратить против новых русских крепостей. Поэтому и ехал туда Лодья.

Из Оренбурга Гавриил направился на юго-восток. Там, в захваченных у оседлого населения городах, правители казахов проводили зиму. С наступлением весны они перекочевывали вслед за молодой зеленью на север, в район Белой Могилы, как переводилось казахское название Ак-Молла. Поэтому сейчас дорога к ним была ближе, чем зимой.

Насколько хорошо русские знали этот степной народ? Казахи и их соседи джунгары с начала столетия попали в поле зрения русских государей. Еще четверть века тому назад царь Петр, соблазнившись слухами о золоте в Восточном Туркестане, отправил экспедицию под началом майора Лихарева. Тот основал по восточным пределам степи крепости Семипалатную и Усть-Каменогорск и наладил связь с воинственным государством джунгар-ойратов, находившимся к югу. С тех пор обмен уполномоченными представителями между государствами не прекращался, и одно из таких посольств и вызволило влиятельного казахского эмира Аблая из джунгарского плена. Но теперь, когда воинственный хунтайши ойратов Галдан-Церен умер, китайский император Цянлун не стал терять времени и попытался вовлечь казахских султанов в союз для уничтожения враждебного Джунгарского царства. А заодно для давления на сотрудничавших с джунгарами русских. Ведь с ослаблением враждебных им джунгар у казахов появилась отличная возможность внимательно присмотреться к богатствам Севера.

Сохранились только отрывочные сведения о том, что происходило в ставке казахского хана, когда туда прибыл посланец императрицы. Их сообщил впоследствии один из получивших университетское образование потомков хана Аблая.

Киргиз-кайсаки привыкли к тому, что царский посланец обычно прибывает к ним, сопровождаемый сильным конвоем. Но в этот раз он приехал один, оставив конвой в нескольких переходах от ставки. Как сообщает казахское предание, синеглазый богатырь возник из степного ненастья, и на седле его висели несколько шкур матерых степных волков, содранных «чулком», что говорило либо о необычайном искусстве свежевателя, либо о его невероятной силе. У казахов это вызвало уважение.

Могущественный султан Абилмансур спросил, что ему надо.

Пришелец ответил, что послан от русской императрицы, которая интересовалась китайскими колдунами, появившимися в султанской ставке. Тут же навстречу выступили колдуны в высоких шапках и спросили, может ли пришелец соревноваться с ними в магии. Получив утвердительный ответ, сразу же предложили начать состязание. Султан одобрительно кивнул. Русский посланец скинул кафтан и приготовился к борьбе.

Состязание начал китайский колдун, который взял на глазах у всех живого человека, обезглавил его, а затем поднял голову, соединил ее с туловищем — и человек ожил. Но пришелец прыгнул к магу и выхватил из замаскированной ямы под его ногами голову человека, лицо которого было как две капли похоже на «ожившего», и стало ясно, что «кудесник» использовал близнецов. Это поколебало авторитет волшебников. Тогда другой колдун вызвал из огня большого дракона, который с ревом пронесся над ставкой, так что волосы под шапками у султанов встали дыбом.

Но русский тоже зажег огонь, из которого вылетел огромный двуглавый орел и одним взмахом крыла заставил исчезнуть дракона. Тогда третий китаец оживил железного змея, который метнул огонь и сотни стрел в русского, однако тот окутался дымом и сумел увернуться. Затем он метнул молнию в железную змею, и она сгорела в страшном белом огне. После этого русский погрузил всю ставку во мрак, и из тьмы выскочил невиданный и страшный белый зверь, который в секунды разорвал всех трех колдунов и видом своим привел в оцепенение хозяев. Когда мрак рассеялся, зверь исчез, а посланник императрицы спросил Аблая: желает ли он сохранить подданство российской императрицы, или китайские маги убедили его перейти в подданство богдыхана?

— Конечно, мы верны матери-императрице! — опомнившись, закричали наперебой храбрые киргиз-кайсацкие султаны во главе с Аблаем, косясь на кровавые ошметки, оставшиеся от колдунов.

Пораженные силой пришельца, степняки тут же приняли новую присягу России и преподнесли богатые одеяния русскому послу, у которого вся одежда разорвалась на лоскуты во время состязания.

Следует, однако, упомянуть, что казахский хан в этом же году перенес на всякий случай свою столицу на крайний юг, в город Туркестан. А наместник Неплюев именно после этой поездки Лодьи рискнул построить новый Оренбург гораздо дальше на востоке, чем планировал. Таким образом, стороны достигли взаимного удовлетворения.

Надо добавить, что, по свидетельству некоторых российских этнографов и фольклористов, в конце XIX века изучавших степные предания, еще и тогда широко бытовали сказки, которыми казахские матери пугали своих детишек и в коих главным героем являлся грозный северный колдун-великан. Он вызывал молнию из руки и мог оборачиваться страшным ночным зверем…

Фигура этого загадочного колдуна довольно узнаваема.