📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаНеестественные причины. Записки судмедэксперта: громкие убийства, ужасающие теракты и запутанные дела - Ричард Шеперд

Неестественные причины. Записки судмедэксперта: громкие убийства, ужасающие теракты и запутанные дела - Ричард Шеперд

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 105
Перейти на страницу:

– Судя по полученным травмам, я бы сказал, что она действительно использовала ленту, причем держала ее довольно долго, – подтвердил я. – Так что если на этом строится ее защита, то дела ее плохи.

– Ее защита строится на том, что он пытался ее убить, – поправил детектив.

– Бедняжка, – согласился его коллега.

Полицейский хоть и не принимал участия в этом разговоре, но все еще оставался в помещении, и мне хочется верить, что именно мои подбадривающие разговоры помогли ему продержаться столь долго. Он ринулся наружу, только когда работник морга пришел разрезать череп, чтобы я мог вытащить мозг. Во время этой шумной процедуры, для которой используется специальная пила, даже оба опытных детектива отвели взгляды. Хотя криминалист, для которого это было повседневным событием, и продолжал болтать со мной, перекрикивая жужжание пилы, было практически невозможно не заметить на каком-то глубоком, подсознательном уровне, что пахнет жженой костью.

Когда я закончил вскрытие, полицейские отправились обратно в участок, чтобы доложить своим коллегам результаты и подписать протокол.

– И я скажу тебе, что нам понадобится после этого. Кружка пива. Ну или три. Присоединитесь к нам в пабе, док?

Я бы с радостью посмотрел, как полицейский, которого я всячески подбадривал, возвращается к жизни за пинтой пива, однако ради Джен отказался. Итак, я двинул домой. Всю дорогу, однако, меня преследовало ощущение, будто что-то не так. Мне было как-то некомфортно. Как если бы я надел ботинок не на ту ногу или рубашку наизнанку. Мне не давало покоя дело Энтони Пирсона. Это как-то было связано с его девушкой, сознавшейся в его убийстве. С тем, что сказали про нее полицейские. Но что бы это ни было, оно улетало у меня из-под носа, словно пух, только я был готов за него ухватиться. Наверняка завтра все прояснится, когда я напишу свой отчет о вскрытии. Пока же у меня попросту нет времени об этом думать – я уже у двери своего дома. Портала обмана.

Я обманывал себя, убеждая, будто можно отделить собственные эмоции от всего, с чем мне приходится иметь дело ежедневно: от свидетельств бесчеловечных поступков людей по отношению друг к другу. Не испытывать ничего, помимо научного любопытства, когда сталкиваешься со смертельными проявлениями безумия, безрассудства, печали, безысходности, бесконечной уязвимости человеческого рода. Вести себя по-мужски, как это делали, казалось, все мои коллеги. Быть неуязвимым на работе, никак не реагировать на тот музей человеческой ничтожности, коим является морг, где выставляется напоказ человеческая сущность; не переживать из-за того, как порой сложно отличить, что правильно, а что нет. А затем, подобно все тому же Кларку Кенту, заходить в свой дом и мгновенно превращаться в любящего и заботливого, чуткого и всецело отдающего себя мужа и отца, который, как мне казалось, скрывался за моей рабочей маской.

Я ОБМАНЫВАЛ СЕБЯ, УБЕЖДАЯ, БУДТО МОЖНО ОТДЕЛИТЬ СОБСТВЕННЫЕ ЭМОЦИИ ОТ ВСЕГО, С ЧЕМ МНЕ ПРИХОДИТСЯ ИМЕТЬ ДЕЛО: ОТ СВИДЕТЕЛЬСТВ БЕСЧЕЛОВЕЧНЫХ ПОСТУПКОВ ЛЮДЕЙ ПО ОТНОШЕНИЮ ДРУГ К ДРУГУ.

Итак. Глубокий вдох. Перестань думать о том, что и как Тереза Лазенби сделала Энтони Пирсону. Просто перестань. Ключ. Дверная ручка. Ступенька. Улыбка. Будь веселым. Задавай вопросы. Приготовь что-нибудь. Улыбайся. За ужином спроси у Джен, как прошел ее день, поговори о том, чем она будет вынуждена заниматься ночью. Не думай об Энтони Пирсоне, о той тонкой полоске крови из уголка его рта, о неровной красной странгуляционной борозде. Хорошо.

На следующий день в больнице я достал из портфеля свои записи о проведенном вскрытии. От них на мгновение повеяло запахом сломанных веток и зимнего леса. Запахом морга.

Я написал свой отчет от руки, чтобы Пэм потом его перепечатала. Я заключил, что у Энтони Пирсона не было естественных болезней, и в качестве причины смерти указал «удушение петлей». Я заметил:

«Расположение и распределение странгуляционной борозды на шее указывает на то, что нападавший находился сзади покойного, когда сдавливал ему шею, и что петля не касалась шеи сзади».

Я все еще не мог понять, что именно тревожило меня в этом деле, однако как только отчет был составлен и подписан, сразу же о нем забыл. Я решил, что Королевская прокуратура все равно когда-нибудь со мной свяжется, чтобы получить от меня показания на суде Терезы Лазенби, и вот тогда я достану свою папку и снова обо всем подумаю. Пока же я был слишком для этого занят.

15

Теперь я с гордостью мог назвать себя хозяином своего настроения: я переключался между убийствами и домом, не моргнув глазом. Я также гордился тем, как ловко подбадривал и преподносил информацию присутствующим на вскрытии людям, у которых оно вызывало отвращение. По сути я стал считать себя первоклассным, профессиональным повелителем эмоций. Пока дело не доходило до встречи с родными усопших.

Потрясенными, убитыми горем и ужасом родными. Родными, пытающими меня вопросом, на который нет ответа («Он страдал, доктор?»). Родными, желающими знать правду, но при этом всячески ее боящимися. Эмоции родственников усопших заполняли комнату, впитывая, словно губка, весь имеющийся кислород, в то время как сами родственники неуклюже сидели на жестких стульях, передавая друг другу носовые платки, с открытыми ртами и заплаканными глазами, качая в неверии головами. В ожидании, когда я заговорю. Эмоции родных, способных в любой момент разразиться яростью или истерикой, разрыдаться. Они меня не на шутку пугали.

Мне нужно было научиться правильно себя с ними вести, и первый урок, как бы странно это ни было, преподнесло мне дело, давшее понять, что может быть что-то тяжелее эмоций родственников покойника. Отсутствие родственников.

МЕНЯ ПУГАЛИ ЭМОЦИИ РОДНЫХ, СПОСОБНЫХ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ РАЗРАЗИТЬСЯ ЯРОСТЬЮ ИЛИ ИСТЕРИКОЙ, РАЗРЫДАТЬСЯ. ОНИ МЕНЯ НЕ НА ШУТКУ ПУГАЛИ.

Дело было зимой, и меня вызвали в дом одной старушки, чье обнаженное тело было обнаружено под столом в груде всяких вещей. Полиция расценивала это как место преступления, и действительно складывалось впечатление, будто кто-то искал ценности: шкафы были открыты, ящики выдвинуты, а их содержимое повсюду разбросано. Некоторые легкие предметы мебели были перевернуты набок.

– Холодно здесь! – сказал я полицейскому. За последний день на улице потеплело, однако в этом большом доме все еще было зябко.

– Сыро, – согласился он. – От этого и холодно.

– А что, отопление было выключено? – спросил я.

Он покачал головой.

– Центрального отопления нет.

Это услышал детектив.

– Наверное, собиралась разжечь камин, однако злоумышленник ей помешал.

Мы осмотрелись. В комнате были высокие потолки. В камине было пусто, и никаких следов попытки розжига не было. В углу стоял старый электрообогреватель. Он не был включен в розетку.

Я снова посмотрел на упавшие полки. По всему полу были раскиданы стоявшие на них книги, лекарства, безделушки, на боку лежал небольшой стул, газеты, когда-то явно стоявшие стопкой, теперь были неравномерно распределены по ковру. Я посмотрел на сгорбившееся тело женщины – казалось, она от чего-то защищается. Она была болезненно худой. Это было жалкое зрелище.

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?