Неестественные причины. Записки судмедэксперта: громкие убийства, ужасающие теракты и запутанные дела - Ричард Шеперд

Я измерил рост Энтони (180 см), после чего перевернул его на живот, чтобы сфотографировать спину. Полицейский, которого я так успокаивал, ахнул от изумления. Мне стало немного стыдно, что я забыл про него и свое намерение все ему объяснять, однако, с другой стороны, я еще и за скальпель не взялся. Подняв глаза, я увидел, что он с ужасом смотрит на тело Энтони.

– Господи, да она его избила до посинения!

Я покачал головой.

– Нет-нет, подобное изменение цвета является нормальным после смерти.

Он с сомнением перевел взгляд на меня.

– Это называется трупными пятнами. Кто-то называет это еще цианозом. Знаю, что очень похоже на синяки, и когда видишь первый раз, можно не на шутку встревожиться. Но это абсолютно нормально.

Я немного объяснил механизм образования трупных пятен, рассказав, как после смерти под действием гравитации к земле притягиваются красные кровяные тельца, создавая столь шокирующие фиолетовые пятна. Я также отметил, насколько важными они могут быть с точки зрения судебной медицины. Так как эти пятна неизменно образуются в самой нижней точке, то по ним можно определить положение, в котором тело находилось после смерти. Если же положение тела было изменено, то наложение новых пятен на старые также об этом поведает. Вместе с тем гипостатический застой может запросто ввести в заблуждение. У человека, лежащего лицом вниз с прижатым к постели носом, будет лилово-синее лицо с белыми участками вокруг рта и носа: типичный гипостатический застой. На основании этого можно запросто предположить, будто имела место асфиксия, и я знавал многих судмедэкспертов, которые попадали в эту ловушку.

Теперь, когда Энтони лежал на животе, я мог детально изучить его шею ниже линии роста волос. Здесь никаких следов странгуляционной борозды не было. Совершенно ничего. Я подозвал фотографа, чтобы запечатлеть это, после чего перевернул тело Энтони обратно. Следы были на месте, прямо поперек горла. Но только на горле они и были.

Так как я еще не сделал ни единого разреза, полицейский, должно быть, надеялся, что случится чудо, и мне этого не потребуется. Ему было интересно слушать про трупные пятна, и он даже расслабился, ну или почти расслабился. Затем я взялся за свой верный PM40, большой и тяжелый. Первые годы моей практики, когда я проводил вскрытия людей, умерших внезапной, но естественной смертью, в ходу был лишь его младший брат скальпель. Когда же я перешел в судебную медицину, то постепенно в обиход стал входить PM40 – нож, специально предназначенный для вскрытий, с большими съемными лезвиями. Теперь же он был лучшим приятелем каждого судмедэксперта.

Рукоятка легко легла мне в ладонь, и я ощутил столь знакомую тяжесть. Внезапно все разговоры утихли, и напряжение в помещении стало чуть ли не осязаемым. Я услышал, как полицейский сделал глубокий вдох, словно рассчитывал какое-то время не дышать. Мне же было приятно взять в руку PM40, как если бы я был дирижером, а он – моей палочкой. Оркестр был готов заиграть.

Я сделал свой обычный первый разрез, ровно посередине груди.

Я сказал:

– Нам всем понятно, что Энтони задушили, и мы получили подтверждающие это показания, однако я все равно должен удостовериться, не было ли каких-либо других причин смерти. Какой-то естественной причины, к примеру. Возможно, проблемы с сердцем, ну или у него могла быть какая-то болезнь, из-за которой он был особенно уязвим. Я должен осмотреть все его органы, чтобы это установить. Но сначала, конечно же, мне нужно будет изучить травмы внутри шеи, под странгуляционной бороздой.

Ответа от полицейского не последовало. Я продолжил работать, не прекращая говорить.

– Внутренние повреждения, вызванные удушением, могут быть не особенно выраженными. Энтони было всего 22. В его возрасте хрящ гортани все еще гибкий и податливый. С возрастом он все больше твердеет, становясь более хрупким, так что у пожилых он гораздо чаще ломается в результате удушения.

Полицейский наклонил голову, словно кивая. Или он пытался сдержать рвотный позыв?

– Судмедэксперты на протяжении поколений интересовались удушением, потому что никто толком не понимал механизмы, приводящие к смерти, – продолжил я. – Когда-то считалось, что жертвы попросту задыхались. Даже сейчас большинство обывателей наверняка думают, будто сдавливание шеи попросту перекрывает доступ воздуха, однако известно, что сама по себе асфиксия не всегда может быть единственной причиной смерти, так как порой жертвы умирают от сдавливания шеи очень быстро. На самом деле некоторые погибают чуть ли не мгновенно, не демонстрируя каких-либо признаков классической асфиксии. И даже те, у кого эти признаки присутствуют, умирают слишком быстро, чтобы единственной причиной можно было назвать нехватку кислорода.

К моему удовольствию, интерес полицейского к моему рассказу пересилил на какое-то время его отвращение к происходящему.

– Так почему же они умирают? – еле слышно спросил он.

– Что ж, нам известно, что сдавливание яремной вены – здесь, на шее – слишком сильно увеличивает венозное давление в голове – вот отчего лица некоторых жертв синеют. Сдавливание сонных артерий, вот тут, быстро приводит к потере сознания, так как прерывается кровоснабжение мозга. Кроме того, при удушении могут быть сдавлены нервы шеи, что может отразиться на парасимпатической нервной системе, контролирующей различные процессы в организме, о которых нам не приходится думать, такие как пищеварение. Одним из главных в этой системе является блуждающий нерв, и от сдавливания шеи можно умереть мгновенно, если этот нерв в результате сложных механизмов даст сердцу указание перестать биться. Это рефлекторная реакция.

– Значит, так Энтони и умер? – спросил полицейский, уставившись на вскрытую шею Энтони.

– У него застой крови в голове и шее, а в глазах точечные кровоизлияния. Это указывает на асфиксию, ну или по крайней мере определенно говорит о том, что смерть не наступила мгновенно.

Я склонился над телом.

– Очень знаменитый судмедэксперт, профессор Кейт Симпсон, описывал случай, когда один солдат во время танцев легко и нежно ущипнул свою партнершу за шею, после чего она упала замертво. Сам того не ведая, он воздействовал на ее парасимпатическую нервную систему. С тех пор адвокаты защиты по делам об удушении стали пытаться убедить суд, будто обвиняемый не был намерен никого убивать, а просто взялся за шею жертвы, и из-за рефлекторной реакции блуждающего нерва человек умирал практически без видимой причины.

– Но Тереза Лазенби использовала ленту, – заметил один из детективов, хотя и несколько, как мне показалось, нерешительно.

Как же ей так удалось завоевать сердца этих суровых мужчин?