Смерть может танцевать - Макс Вальтер

— А причём здесь она? — удивился я, — Противник оказался сильнее, чем я полагал.

— Брось, ты был готов к бою с ним на много лучше, чем выступил, — оборвал мои оправдания тот, — И ты не хуже меня это знаешь. Вот только твоё мечтательное настроение всё испортило. Ты стал рассеянным.

— Молот, я был готов к бою, но чисто случайно споткнулся о косу, — сказал я, — Ты сам должен понимать, что это арена и там бывает всякое.

— Влад, ты действительно так считаешь? Давно ли в тебе проснулось суеверие? Будь ты полностью сосредоточен на схватке, подобного бы не произошло, — сам спросил и сам ответил друг, — Ты невнимателен и это факт.

— Возможно, ты прав, — пожал я плечами, — Но что с этим делать — я не знаю.

— Соберись, или твой следующий выход станет последним, — произнёс он, — Где тот парень, который тренировался на песке с утра до ночи? Где твоё упорство «не смотря ни на что?» Вставай, ничего с твоей рукой не сделается.

Я посмотрел на наставника с лёгкой ноткой недоверия, непонятно, всерьёз он сейчас, или нет?

— Что смотришь? Пошли заниматься, — ещё раз повторил Молот, — Работать будешь левой, а я постараюсь не цеплять твою рану.

— А знаешь, пожалуй ты прав, — я резко сел и положил обрубок на перевязь, после чего уверенной походкой отправился на площадку.

Молот соврал, он при любой удобной возможности норовил ткнуть деревянным мечом в повязку. Было больно, я психовал, но чем больше злился, тем больше пропускал, а наставник каждый раз растягивал улыбку, когда в очередной раз попадал по культе.

— Да блин, ты специально что ли? — в очередной раз разозлившись, спросил я.

— А как ты думаешь? — спросил Молот, — Или что? Считаешь, на арене постараются бережно относиться к калеке? Защищай лучше своё уязвимое место и не ной, как баба.

— Ну ладно, сам напросился, — пробормотал я и бросился на друга.

Прямой выпад, подшаг, разворот удар наискосок, Молот с небрежной лёгкостью отразил все удары и выйдя из-под последнего, с разворота больно приложил деревяшкой по спине.

Прохожу в ноги, удар по бедру не прошёл, меняю направление атаки и делаю шаг навстречу, проскользнув по мечу Молота, вонзаю тупой конец макета ему в рёбра.

Наставник отпрыгнул, потёр ушибленное место и улыбнулся.

— Ну вот, а говорил: «не умею», — произнёс он и снова бросился в атаку.

Рубящие наискосок, оба парирую, меч делает круговое движение и колющий выпад. Наставник пропускает его мимо лица, шагает навстречу и отвешивает щелбан по обрубку. Боль застилает глаза, но я довожу атаку до конца, шаг влево с заступом за спину и резкий рывок мечом на себя. На шее Молота тут же появилась красная полоса оставленная палкой. Скорее всего там теперь будет волдырь, как от ожога, но его это мало смущает, скорее наоборот, улыбка уже не сходит с его лица.

К ужину почувствовал прилив сил, всё же я привык к постоянным нагрузкам и они мне так же необходимы, как еда и вода. Во мне снова проснулся аппетит, щёки порозовели и я даже не заметил, как опустошил свою миску.

— Опять пойдёшь гулять? — грустно усмехнулся Молот. — Может, пока не стоит?

— Я обещал другу, — немного задумавшись, ответил я, — мы только сегодня помирились.

— Ну, если только другу, — криво усмехнулся тот.

— Ой, знаешь что? — разозлился я.

— Что? — подхватил тот, продолжая улыбаться.

— Ничего, — отмахнулся я, — Пошли на песок.

— А вот это правильное решение, — кивнул Молот и поднялся с газона, — тебе, считай, нужно заново учиться, а противники будут только сильнее.

Вскоре с нашей стороны начали раздаваться звуки ударов деревянных мечей и резкие выдохи при скоростных атаках. Глядя на нас, на площадке появились ещё две пары, остальные же занимались кто чем.

Несколько человек уселись за стол и разложили нарды, кто-то отправился на женскую половину, а кто-то решил, что пора бы уже и вздремнуть. В общем, я снова влился в обычную, казарменную жизнь. Вот только на душе всё равно было неспокойно, она рвалась в город, к лавке гончара.

А я для себя решил, что пора уже расставить все точки над и: послезавтра, когда пойду забирать готовые изделия из мастерской, подойду к ней и попытаюсь завязать разговор. Хватит уже по подворотням прятаться, как сопливый юнец. Хотя с виду я именно таковым и являюсь.

Глава 15

Свидание.

На вечерней перевязке в голову закрались мысли: «Не зря ли я так рано вышел на песок?» Края раны покраснели и культя болела уже не переставая. Однако уснул я сразу и спал, как младенец, а утром даже забыл, что кисть теперь отсутствует.

День пролетел, незаметно, но вот следующий тянулся, как резиновый. Я всё никак не мог дождаться его окончания, а когда пришло время выходить в город, почувствовал страх. Было ощущение, как будто я в первый раз вышел на арену. Сердце колотило, руки тряслись, а ноги отказывались передвигаться.

— Соберись, тряпка, — пробормотал я, стоя у калитки.

Не помогло, стало только хуже.

Пересилив себя, я всё же сделал шаг на улицу и отправился в сторону ремесленного квартала. Ноги сами принесли меня в тёмный закоулок, а вскоре вышла она.

Здесь скорее подойдёт слово «выпорхнула». Лёгкая, тонкая, волосы забраны в тугой хвост. Белоснежный сарафан приподняло ветром, но она успела подхватить его рукой и звонко расхохоталась. От этого смеха, сердце ухнуло вниз, а во рту пересохло.

Суровый воин, непобедимый Безликий, а замер на одном месте и не в силах даже пошевелиться.

В своей прошлой жизни я не встретил любовь, всё как-то не до неё было. Не сказать, что я жил без женского общества, но это были скорее быстрые, разовые встречи, или шлюхи. Может быть, именно поэтому, я так и не научился знакомиться с девушками. Меня всегда удивляли люди, которые без промедления подходили к симпатичным девчонкам прямо на улице и заводили разговор, а я так не умел.

Она быстро подмела мостовую перед лавкой, протёрла окна и скрылась из виду. А я всё стоял, не в силах унять дрожь в коленях, может завтра я наберусь смелости и подойду к ней. Да, завтра точно.

Я уже вышел из своего заветного переулка и собирался было идти в кузницу, когда услышал насмешливый голос за спиной.

— И как долго ты ещё собираешься на меня глазеть из подворотен? — от этого вопроса я залился краской, а колени едва смогли удержать моё тело.

— И ничего я не глазею, — пробормотал я и обернулся.

Она стояла и смотрела на меня с улыбкой. Свет заходящего солнца освещал её лицо и казалось, что глаза горят зелёным огнём. Дыхание перехватило, я стоял с малиновым лицом не в силах произнести больше ни слова. А она расхохоталась, звонко, задорно так и моё сердце вновь застучало где-то внизу живота.