Первая конная армия - Семен Буденный

В станице Нагавской осталось около четырехсот казаков- стариков. Дрались они остервенело. И вдруг в разгар ожесточенного боя часть этих бородачей подняла руки вверх. Однако, когда командиры наших полков, Баранников и Мирошниченко, поверившие, что казаки сдаются в плен, подскакали к ним, казаки расстреляли их в упор. Гнев наших бойцов был беспредельным, и они справедливо покарали злодеев.

Погибли два наших замечательных человека, память о которых не изгладится временем. По характерам это были люди, противоположные друг другу: всегда спокойный, молчаливый, расчетливый в бою Баранников и на редкость подвижный, шумный, сказочно смелый в бою Мирошниченко. Бойцы любили Баранникова как умного и опытного командира, как заботливого отца. А кто не восхищался храбростью, молодецкой отвагой Мирошниченко, кто не подражал этому лихому богатырю, который водил своих удальцов в атаку, не считаясь с численностью врага!

Разгромив противника в станице Нагавской, Особая кавалерийская дивизия продолжала наступление. Вслед за дивизией наступали стрелковые соединения нашей 10-й армии. Нужно отдать должное героическому упорству наших пехотинцев и артиллеристов — в непролазную грязь, почти разутые, мокрые, голодные, уставшие, они шли вперед и помогали выбившимся из сил лошадям тянуть пулеметы, пушки, повозки, несли на себе раненых и больных. Однако весенняя распутица все же тормозила продвижение нашей пехоты. Бойцы изматывали свои силы, обозы с боеприпасами отставали, нарушалось питание частей всем необходимым для боя и жизни.

На подступах к станице Романовской наша дивизия встретилась с частями конной группы генерала Мамонтова. В его группу входили ранее потрепанные 10-й армией части генералов Секре- тева, Голубинцева, Чернецова. По данным разведки и показаниям пленных и перебежчиков, по рассказам жителей мы знали, что группа Мамонтова по численности в три с лишним раза превосходит нашу дивизию. Однако мы знали также, что части, входящие в эту группу, потеряли в боях свое тяжелое вооружение — пулеметы и артиллерию, что они измучены тяжелым отступлением и поэтому вряд ли способны упорно сражаться. Нам было известно также, что некоторые дивизии и полки противника только именовались дивизиями и полками, а фактически же представляли собой слабо сколоченные сводные группы разных подразделений. Ко всему тому Мамонтов был дезинформирован.

Он не имел точных разведывательных данных ни о нашей численности, ни о вооружении.

Следует заметить, что не только Мамонтов и другие генералы, командовавшие соединениями белых, но и сам атаман войска Донского генерал Краснов и Войсковой круг не имели достаточно достоверной информации о своем противнике, в частности, и о нашей дивизии. К нам в руки попадали разведывательные и оперативные сводки белых. Они были полны хвастливого вранья. Лгали атаману Краснову, лгали, и еще более красочно, Войсковому кругу.

Если состояние частей противника свидетельствовало о их слабой боеспособности, то мы, наоборот, имели все основания считать, что теперь в нашем распоряжении находится такое полнокровное, хорошо вооруженное и сильное своим боевым духом кавалерийское соединение, какого у нас еще никогда не было.

И это несмотря на то, что 3-я кавбригада Тимошенко находилась еще в процессе формирования. И без нее у нас было пять кавполков, полностью укомплектованных и обеспеченных всем необходимым для боя, и, кроме того, Особый резервный дивизион, состоявший из бойцов и командиров, отличавшихся особой храбростью и преданностью делу революции.

Все это позволило мне смело бросить дивизию на превосходящие нас по численности силы Мамонтова и не сомневаться в том, что мы выиграем бой. Выйдя в исходное положение для атаки, дивизия всеми силами обрушилась на противника. Белогвардейцы пытались оказать сопротивление, но не выдержали удара и начали отходить. Части дивизии немедленно перешли в преследование. Лишь за Большой Мартыновкой противнику удалось оторваться от наших частей и, переправившись через реку Сал, занять оборону. Однако Мамонтов совершил здесь грубую ошибку. Вместо того чтобы организовать оборону на наиболее вероятных направлениях действий наших войск, он расположил свои слабые части на широком фронте (до 160 километров) на линии населенных пунктов Сусатский, Золотарев, Новоселовка, Арбузов, Кутейкиково, Романов.

Эта ошибка противника позволила нам без особого труда прорвать его оборону и нанести ему глубокий удар. 16 марта Особая кавалерийская дивизия заняла Большую Мартынов- ку. В этот же день было принято решение произвести налет на станицу Великокняжескую через Платовскую. Целью налета ставилось: захват штаба генерала Мамонтова, освобождение политических заключенных из Великокняжеской тюрьмы и расстройство ближайших тылов белогвардейских войск. Кроме того, в Великокняжеской были четыре самолета белых, которые мне хотелось захватить.

Налет на Великокняжескую был для нас заманчивой, но вместе с тем и очень рискованной операцией, так как от этой станицы нас отделяла река Сал, а наступал самый разгар половодья. Как сказали нам местные жители, река через два-три дня выйдет из берегов, и мост придется снять. А я хорошо знал, каким бывает Сал в половодье. В этом районе разлив реки достигал семи — десяти километров. Следовательно, если нам не удастся завершить задуманную операцию через два-три дня, дивизия окажется отрезанной рекой от остальных частей 10-й Красной армии, которые находились в нескольких переходах от Большой Мартыновки.

И все-таки, несмотря на большой риск, было принято решение о налете на Великокняжескую. В нем принимали участие четыре кавалерийских полка и Особый резервный кавдивизион. Одному кавалерийскому полку и 3-й кавалерийской бригаде было приказано оставаться в Большой Мартыновке в качестве прикрытия дивизионных тылов. Отдав приказ, я послал донесение командующему армией Егорову, в котором подробно доложил о действиях дивизии, начиная с Ляпичевской операции и до занятия Большой Мартыновки. В донесении также указывались время и цель предполагаемого налета на станицу Великокняжескую.

2

В ночь на 17 марта части дивизии выступили на Великокняжескую, выслав вперед разведку и походное охранение. Темная весенняя ночь скрывала движение наших полков. Тревожную тишину нарушали лишь гулкая поступь лошадей да отдаленное эхо выстрелов белогвардейских сторожевых застав.

Когда дивизия находилась между станицей Батлаевской и хутором Потаповским, походное охранение донесло, что навстречу нам движутся две сотни казаков.

Как потом выяснилось, это было сторожевое охранение, высланное белыми в хутор Потаповский.

Я приказал командиру головного полка остановиться и двумя эскадронами обойти казаков справа и слева. Казаки приняли наши части за свои и спокойно въехали в приготовленную им ловушку. Когда кольцо окружения было замкнуто, казакам было предложено сложить оружие. Они были так перепуганы, что оружие у них само валилось из рук.

В12 часов ночи части дивизии вступили в Платовскую. Я снова был в родной станице. Почти одновременно с нами в станицу вошло белогвардейское подразделение. Мы взяли его в плен без единого выстрела. Это был недавно сформированный артиллерийский дивизион. Он имел на вооружении лишь одну пушку, а остальные должен был получить в Ельмутских хуторах, куда и следовал. Допросив пленных, мы установили, что в Ельмутских хуторах расположились обозы двух корпусов белых.