Шрамы, что мы выбираем - Дарья Крупкина

Кристина хотела надуться, но потом передумала и с неожиданным напором поцеловала Винсента – ему даже пришлось обеими руками упереться в перила, чтобы не упасть вниз. Но происходящее ему, разумеется, нравилось. Особенно тот факт, что это была целиком и полностью инициатива Кристины. Слишком напористые девушки Винсенту не нравились, но подобное взятие дела в свои руки – изредка – весьма возбуждало.

– Как жаль, ты уже занят, – пробормотала Кристина.

Винсент поморщился.

– Давай не будем об Анне, хорошо? Тем более, ты знаешь, меня с ней почти ничего не связывает.

– Почти? Что же это за «почти»?

Не ответив, Винсент отвернулся, чтобы снова облокотиться на перила, рассматривая народ внизу. Он и раньше считал, что слишком зависим от собственного настроения, но на этот раз перепад был слишком разительным. Он даже не думал, что напоминание об Анне может настолько его… разозлить?

– И так – всегда! – не унималась Кристина. – Ты предпочитаешь попросту не отвечать на не удобные для тебя вопросы, прикрываясь тем, что кому-то что-то не нужно знать.

– Обещание.

– Что?

– Обещание. Я с Анной из-за обещания, данного, кажется, давным-давно.

Кристина молчала, так что Винсент снова развернулся к ней лицом. Похоже, она не совсем понимала, что он имеет ввиду.

– Обещания? Данное кому?

– Лукасу. Он просил, чтобы я позаботился о его сестре, был с нею до следующего Хэллоуина.

– Следующего? То есть…

– Этого. Через пару дней я смогу с чистой совестью послать ее к черту.

Рабочий телефон разрывался, но впервые в жизни Фредерику не хотелось отвечать на звонок. Он знал, кто это, и догадывался, по какому поводу. Дэвис, их старый редактор, наверняка обеспокоен тем, что оба брата неожиданно исчезли, оставив только сообщения о том, что решили устроить отпуск. Разумеется, они делали так и раньше, но обычно не оба сразу, и уж тем более не Фредерик. Это было, скорее, в духе Винсента: бросить все и на недельку отправиться в Амстердам, чтобы не думать ни о чем и предаваться собственным порокам. Впрочем, надо отдать ему должное: подобным образом Винсент поступал только в те моменты, когда не было никакой срочной работы или дел. Поэтому и Фредерик, и Дэвис, и все остальные благополучно закрывали глаза на подобные выходки.

Однажды Винсент вообще исчез в неизвестном направлении, а спустя сутки позвонил и сообщил, что он решил «навестить Токио» и будет не раньше, чем через недельку-другую.

Но Фредерик никогда не мог позволить себе поступать подобным образом. Он был всего на десять минут старше Винсента, но почему-то всегда ощущал себя именно старшим братом. Впрочем, нет, не всегда. Скорее, это ощущение пришло в тот момент, когда братья взяли в руки дело отца. Но может, причина еще и в том, что Винсент предоставил именно Фредерику решать все важные дела внутри компании, его самого больше волновали внешние связи. В рекламе и продвижении Фредерик ориентировался не очень хорошо, поэтому был только рад подобному распределению обязанностей.

Как однажды сказал брату Винсент:

– Ты просто более ответственный, Рик. В этом твое преимущество. И твоя проблема.

Теперь Фредерик был вынужден констатировать еще один факт: он слишком зацикливается. Смерть Дианы выбила его из колеи, прервала привычный ход жизни. Внезапно он словно остановился посреди потока, представлявшего его жизнь: работа, семья, прошлое, воспоминания, тайны, планы. И когда он остановился, то услышал шепот. Фредерик снова медленно двинулся вперед, только шепот никуда не исчез. Он продолжал следовать за Уэйнфилдом, окутывать его и звать, звать, звать… от того, что он узнал имя своего призрака, легче не стало. Скорее, наоборот.

Фредерик бросил попытки читать: он никак не мог сосредоточиться на тексте, который был перед ним. Поэтому отложив книгу в сторону, он наконец-то покинул комнату и отправился в гостиную, где надеялся застать Винсента. Несмотря на поздний час, он действительно был там. Устроившись на диване, тоже читал.

– Не спишь? – Фредерик, кажется, задал самый идиотский вопрос из всех возможных.

Винсент опустил книгу.

– Нет. На самом деле, я надеялся, что ты придешь.

– Правда?

– Хотел поговорить с тобой.

Фредерик пожал плечами и уселся напротив брата. Единственным источником освещения во всей комнате была лампа рядом с Винсентом. Но, по крайней мере, дома он всегда ходил без темных очков – что делало Уэйнфилдов зачастую практически идентичными друг другу.

– Что происходит, Рик?

– О чем ты?

– О тебе, разумеется. Я же вижу, что-то происходит. Точно не из-за Дианы. Ее убийство прискорбно, только тебя волнует что-то иное.

Вздохнув, Фредерик сказал:

– Что ты подумаешь, если я скажу, что меня беспокоит призрак?

– Призрак? – Винсент нахмурился. – Ты это серьезно?

– Не знаю. Либо это призрак, либо я схожу с ума.

– Гм… при таком раскладе привидение уже не кажется невероятным вариантом.

Некоторое время они сидели молча, не было слышно даже городского шума – хорошие окна и выход на Гайд-парк гарантировали уединение.

– У тебя Кристина? – спросил Фредерик.

– Да, она спит. Только какого черта ты переводишь разговор? Меня беспокоит твой призрак.

– Меня тоже.

– Чего он хочет?

– Она.

Винсент приподнял бровь:

– Ты хочешь сказать, у твоего призрака есть пол?

– Даже имя. Ее зовут Элиза.

Винсент задумался, потом пожал плечами:

– Не знаю никого с таким именем. Похоже, твой призрак уникален.

Фредерик вытянулся на диване и уставился в потолок. Невольно ему вспомнился тот переулок рядом с домом Дианы. И фонарь, увитый плющом, вокруг которого сгрудились последние насекомые осени. И шепот.

– Она зовет меня, – сказал Фредерик. – Зовет и все. А я не знаю, кто она, и чего хочет.

– Может, и тебе стоит провести спиритический сеанс?

– Нет уж. После него все и началось.

– Скверно.

Все происходящее, а особенно дурацкий шепот, казались странной и очень изощренной шуткой. Но Фредерик не сомневался, что он реальный. Если, конечно, исключить ту вероятность, что он попросту становится психом. Этого допускать не хотелось, но и думать о привидении как о чем-то реальном – тоже.

– Необходимо узнать, что нужно этой Элизе, – сказал Винсент.

– У тебя есть идеи?

– На днях мы едем в Дом. Если где и сможем что-то понять, то именно там.

– В последний раз, когда ты хотел что-то узнать, я был вынужден забирать тебя.