Капитуляция - Джейн Энн Кренц

Тяжело вздохнув, Лукас раздвинул складки капюшона и взял ее лицо в свои ладони. Не произнося ни слова, он наклонил голову, жадно впиваясь губами в ее губы. Когда он наконец выпустил Викторию, все его тело дрожало от желания.

— Проклятие, не так-то легко смотреть, как ты танцуешь то с одним партнером, то с другим на балу у Фокстонов, — пробормотал Лукас, скользнув губами к ямочке под горлом.

— Пожалуйста, Лукас, лучше не целуй меня сегодня. У нас мало времени. Скоро вернется тетя. Я пожаловалась ей на головную боль, когда уходила от Фокстонов. Вернувшись домой, она скорее всего заглянет ко мне в комнату, чтобы справиться о здоровье.

— Ради чего же мы снова рискуем твоей репутацией, Виктория?

Виктория плотнее запахнулась в бархатную накидку, но глаза ее отважно встретили взгляд Лукаса при свете луны.

— Я думала, мне будет легко все объяснить вам, но, оказывается, это не так-то просто.

Ему хотелось прижать ее к своей груди и просить ее, чтобы она больше ничего не говорила, но Лукас удержался от искушения. Она должна сделать этот шаг сама. «Стратегия», — мрачно напомнил он себе.

Стратегия и пламенное желание избежать неизбежных упреков, что это он соблазнил ее. Гораздо лучше будет для них обоих, если она сама подготовит свое «падение».

— Я слушаю тебя, дорогая.

Виктория решительно вздернула подбородок:

— Последнее время я много размышляла, милорд.

— Это не всегда полезно. Я замечал, что упорные размышления могут полностью лишить человека сна.

— Со сном у меня и так уже плохо. — Она отошла от него и принялась расхаживать взад и вперед по мокрой траве. Похоже, она и не замечала, как промокли ее шелковые бальные туфельки. — Я много раз взвешивала все обстоятельства. По некоторым причинам — вы, безусловно, их понимаете — подобную проблему я не могу открыто обсуждать даже с моей тетей.

— Я понимаю, — серьезно подтвердил он, — есть вещи, о которых мы не можем поведать даже самым близким людям.

— Вот именно. — Она развернулась и сделала несколько шагов в другом направлении. — Полагаю, я уже говорила вам, что я не собираюсь выходить замуж.

— Говорили, и не однажды.

— Однако в последнее время я поняла, что я не столь решительно отвергаю… романтическую связь с мужчиной.

— Понятно.

— Я рада, что вы понимаете, потому что мне очень трудно облечь это в слова. — Она вновь развернулась и так же быстро сделала несколько шагов назад. — Вы, вы помните, что произошло в карете после того, как мы покинули «Зеленую свинью»?

— Вполне отчетливо.

Лицо Виктории совсем спряталось в складки капюшона.

— Я была поражена, узнав, что отношения между мужчиной и женщиной могут быть такими… такими глубокими.

Он постарался скрыть улыбку:

— Я рад, что вам понравился эксперимент.

— Понравился. — Она остановилась и повернулась, глядя ему в лицо, глаза ее при свете луны казались не правдоподобно огромными. — Это слишком слабо сказано, милорд! Это было немного страшно и вместе с тем необыкновенно. Признаться, было удивительно хорошо.

Он восхищался ее откровенностью:

— Вы мне льстите.

— Вовсе нет. — Она снова принялась расхаживать взад и вперед. — Лукас, я много размышляла и наконец пришла к выводу, что не прочь повторить опыт. Более того, я решила дойти в этом эксперименте до конца. Как вы понимаете, все дело в том, чтобы удовлетворить научный интерес.

— Научный интерес, — медленно повторил он, — что-то вроде коллекции жуков, да?

— Можно выразиться и так.

— А когда эксперимент закончится, вы наколете меня на булавку.

Виктория нахмурилась, бросая взгляд из-под капюшона:

— Не смейте дразнить меня, Лукас. Я говорю совершенно серьезно.

— Да, я вижу.

— Я буду говорить откровенно. Я хочу, чтобы у нас был роман, как у Изабеллы Рикотт с Эджвортом.

— Господи Боже! Только не это!

Виктория остановилась и в замешательстве повернулась к нему:

— Я тебе не желанна?

Он мгновенно догадался, как она истолковала его слова. Шагнув вперед, Лукас грубовато подхватил Викторию, прижал ее к себе, накрыл ее губы своими губами в столь яростном и пылком поцелуе, что все тело Виктории пронизала ответная дрожь. Выпустив наконец ее из объятий, Лукас сжал руками лицо Виктории и посмотрел на нее так, что в его горящих глазах она прочла снедающее его желание.

— Я хочу тебя больше, чем кого бы то ни было на свете. Всегда помни об этом, Виктория. Помни, что бы ни случилось.

Она обхватила его запястья своими тонкими пальцами, улыбнулась робкой улыбкой:

— Я тоже хочу тебя, Лукас. Я никогда не испытывала ничего подобного. Пожалуйста, ну пожалуйста, ты займешься со мной любовью?

— Викки! Ох, Викки, дорогая моя, безрассудная девочка! — Он прижимал ее к себе, потрясенный странным сочетанием жгучей страсти, нежности, торжества. — Я буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не вспыхнешь огнем: твое пламя сожжет меня, и оба мы сгорим в этом костре!

— Звучит несколько угрожающе, милорд, — пробормотала она, уткнувшись лицом в его плащ.

Он усмехнулся:

— Подожди, придет время.

Она тихонько рассмеялась, и ее руки обхватили Лукаса за талию.

— Лукас, я так взволнована.

— И я тоже, — прошептал он в ответ, а потом умышленно добавил:

— Почти так, как если бы мы решили пожениться.

Она замерла.

— Лукас!

— Почти, но не совсем. Не тревожься, Виктория. Я не хочу тебя пугать, но ты и так уже знаешь, что я бы предпочел, чтобы между нами состоялось нечто большее, чем «романтическая связь». Может быть, ты все-таки согласишься выйти за меня замуж? — Он затаил дыхание, молясь про себя, чтобы она ответила «да», и тогда все сразу стало бы совсем просто.

— Спасибо, Лукас. Очень мило с твоей стороны. Совершенно не нужно, но так мило. Я очень ценю твое предложение, потому что у тебя не было ни малейшей необходимости его делать, — ответила она, лучезарно улыбаясь.

— Значит, твой ответ — «нет»?

— Конечно, и тебе он был известен. Благодарю, что ты меня спросил. — Она подняла голову и легонько коснулась губами его губ. Потом она снова одарила его сияющей улыбкой. — А теперь давай разработаем наш план.

Лукаса несколько задел ее легкомысленный отказ. Плутовка, кажется, считает, что вправе получить от него все и ничего не платить. Пора объяснить ей, что дело обстоит совсем не так просто, как она, похоже, думает.

— Прекрасно. Когда?