Илон Маск: изобретатель будущего - Алексей Шорохов

Питер Диамандис, хорошо изучивший Маска, общавшийся с ним в течение семнадцати лет, отмечает три характерные особенности его деятельности:

глубоко укоренившиеся страсти;

ясная цель преобразований;

мышление согласно главным принципам.

Он поясняет, что значит каждая из особенностей.

Глубоко укоренившиеся страсти

«Я хочу создать нечто такое, чего не было раньше», – искренне признаётся Илон Маск. И он берётся только за те проблемы, к которым страстно прикипел.

Возможно, именно страсть позволила Маску преодолеть необычайно трудные времена и сильно рисковать, а в конечном счёте достичь успеха и «влиять» на мир в заметной степени.

Ясная цель преобразований

Почему Маск так прекрасно умеет мотивировать своих единомышленников и подчинённых? Для каждого дела у него есть «ясная преобразовательская цель». Например, для Tesla такая цель – ускорить переход человечества к устойчивой, стабильной энергетике. Для SpaceX это сохранить земную жизнь, сделав человечество межпланетным видом. Для Маска космическая цивилизация – это синоним великого будущего.

Мышление согласно основным принципам

Когда Маска спрашивают, как он пришёл к какой-либо идее или выбору, он часто ссылается на метод, который можно назвать научным. Эшли Вэнс формулирует, опираясь на его слова, как следует определять цели и достигать их.

1. Задавать вопросы.

Задавать вопросы – своего рода редкая способность. Точнее говоря, редкой является способность правильно задавать вопросы. Все люди, особенно дети, постоянно задают великое множество вопросов, и в этом множестве довольно трудно отыскать вопросы, заданные правильно, ответы на которые дают человеку что-то новое и действительно нужное. Здесь сразу же вспоминается пример, который приводит Р. М. Смаллиан в одной из своих книг. У одного фермера на Диком Западе заболела лошадь. Отчаявшись самостоятельно поставить её на ноги, он обратился к соседу с вопросом: «Джон, когда у тебя в прошлом году заболела лошадь, чем ты её кормил?» «Отрубями с чёрной патокой», – ответил тот. Радостный Билл горячо поблагодарил соседа и побежал домой. Однако через неделю он приступил к соседу возмущённый: «Ты что мне сказал Джон? Я накормил больную лошадь отрубями с чёрной патокой, и она издохла!» «Увы, – со вздохом ответил сосед, – моя лошадь в прошлом году тоже».

Илон Маск совершенно прав, ставя этот «основной принцип мышления» в число первых. Не задавая никаких вопросов, человек (если он претендует на звание человека) жить не может. Однако нетрудно убедиться в том, что «задавание вопросов» может быть пустым занятием и даже иметь очень печальные последствия. К сожалению, Маск в своём стиле не вдаётся в подробности, формулируя этот основной принцип мышления, и уж никак нельзя сказать, что он позаимствован из естественных наук. Что в данном случае имеет в виду бизнесмен, догадаться можно, но точно сказать нельзя.

2. Собирать как можно больше свидетельств.

В формулировке этого принципа явно прослеживается основная цель статистиков и юристов (но никак не учёных, в том числе естествоиспытателей). Более того, Маск однозначно даёт понять, что такой сбор необходим для оценки вероятности истинности аксиом. Это новаторство чистой воды! Вообще говоря, с точки зрения логики можно и, наверное, нужно оценивать вероятность истинности гипотез, грубо говоря, предположений – но не аксиом. Дело в следующем: глубинная суть аксиомы в том, что её принимают за истину, не требующую доказательств. На то она и аксиома! Рассуждения о «правомерности» аксиом похожи на нелепицу и только запутывают всё дело. Сомнений нет в том, что сбор свидетельств является неотъемлемым атрибутом человеческого мышления, и возможно, что это касается и аксиом, но намного меньше, чем чего-либо другого. Сам по себе сбор свидетельств не может прояснить суть проблемы и решить её, хотя иногда является просто необходимым вспомогательным способом действий. Однако не настолько же глупы люди, чтобы во всех случаях безоговорочно доверять свидетельствам и делать на их основе окончательные выводы даже о не слишком серьёзных вещах.

3. Развивать аксиомы, основанные на собранных свидетельствах, оценивать вероятность истинности каждой из них.

Маск обращается с термином «аксиома» (как и со многими другими научными терминами) достаточно вольно. В этом, наверное, есть определённый плюс, если только не следовать тезису «это правильно, потому что я так делаю». Если речь идёт именно об «аксиомах, основанных на свидетельствах», то, по-видимому, их можно развивать, оценивать вероятность их истинности и др. Однако вряд ли это относится к аксиомам вообще. В логике, где есть даже понятие «аксиоматический метод», есть и другие интересные понятия, например, «независимость аксиом». Давно анализируется также интересный вопрос об оптимальном или «предельно необходимом» количестве используемых аксиом. Можно построить конкретную систему (или считать, что система базируется) на десяти, пяти или двух аксиомах. Но уже сегодня логиками чётко показано, что может быть достаточно единственной аксиомы, из которой извлекается всё остальное. Правда, найти такую аксиому – задача исключительно творческая и не всегда выполнимая.

У метода мышления, в который входит понятие аксиомы, довольно солидная история. Фактически она совпадает по длине с историей науки вообще. Не уходя в глубокую древность, можно заметить, что, например, такая серьёзная для мышления конструкция, как геометрия Евклида, построена именно аксиоматическим методом. По-видимому, это метод большой, если не предельной общности. А именно: вся мысленная конструкция «извлекается» из одного (или более) исходного, базового пункта. В этом случае совершенно не важно, называть этот пункт основным принципом, аксиомой или как-нибудь ещё. По-видимому, именно этот метод имеет в виду Маск, вдаваясь в иногда излишне «поэтические» рассуждения о методах мышления. Что касается собственно аксиом, то процедура их развития подобна попытке «развития» камня путём нанесения на него изображений розы или незабудки Аксиомы не развивают, а развивают порой очень сложные конструкции, исходя из них. Если развить или хотя бы слегка изменить аксиому, то построенная на ней конструкция рухнет или неузнаваемо изменится. И правила, без которых невозможно ничего построить, исходя из аксиомы, станут в лучшем случае бесполезными. Аксиома – своего рода символ истинности и неизменности.

Особого и отдельного внимания достоин вопрос о релевантности, попросту говоря, уместности аксиом и утверждений вообще. Достаточно сказать, что в прошлом веке чётко выделилось особо интересное направление современной логики с названием «релевантная логика». Отличается она от классической логики именно тем, что в ней не выполняются некоторые основные законы или принципы, сформулированные ещё «отцом» западной логики Аристотелем. Дело здесь вовсе не в «неклассическом характере» релевантной логики, до которой Маску нет никакого дела. Однако он применяет общее и очень важное для человеческого мышления понятие релевантности. Ведь не случайно в релевантной логике такой важнейший принцип, который можно назвать законом исключённого третьего «или А, или не-А» не является аксиомой (если не принимается таковой). Его можно просто получить из других аксиом, но сам он имеет статус одного из доказуемых высказываний. (Можно заметить, что различные направления современной логики можно характеризовать в зависимости от того, какой логический закон, или основной принцип в терминологии Маска, в них не выполняется.) Опять же, практик Илон Маск готов пренебречь как логикой классической, так и любой неклассической, если он сочтёт это полезным для дела.