Воронье сердце. Отбор по принуждению - Мария Бородина

— Я скучала, — погладила ее по голове.

— Кар-р-р! — отозвалась Эстер.

— Ох, чудесные школьные годы, — нараспев проговорил знакомый голос. Я узнала девушку, с которой столкнулась в коридоре. Оглянувшись, убедилась, что переоценила незнакомку. Экстравагантное платье она сняла, но поменяла его вовсе не на спортивное обмундирование. Несчастная выбрала еще более вычурное, темно-синее платье из благородного бархата с пышной юбкой, волочащимся шлейфом, и нелепым расшитым воротником, напоминающим ошейник. Достаточно было взглянуть на роскошный наряд, а потом — на стойку с оружием, чтобы понять, какие фатальные ошибки иногда делают люди.

— Ты права, Ровена, — строго проговорила Хельга. Визиолла над ее теменем медленно пошла кругом, запоминая наши лица. Когда расширенный зрачок уставился на меня, я нарисовала на лице задорную улыбку и помахала рукой. — Самым сильным мужчиной Аэрии традиционно считается король. А самой сильной женщиной?

— Королева! — подхватил рой голосов, и Алексис за спиной Хельги заулыбался еще шире.

— Все верно, — подтвердила Хельга, поправляя желтую шляпу. — И, если враги придут во дворец, а король будет не в состоянии защитить свою семью, за оружие возьмется королева. Она должна владеть им не просто не хуже мужчины, но даже лучше самого короля! Покажете, на что вы способны?

— Может, мне еще бороду отрастить? — встряла Лусьена. — Королева должна быть красивой и умной, как я. Ну, еще, может быть, рожать здоровых детей. На этом достоинств хватит!

— Можете сразу сдаться, если вы такая нежная, гранна, — нараспев протянул шут и, звеня бубенцами на шапке, выступил из-за спины Хельги. — Даже я смог бы подкосить топором пару Фергазийских засланцев, если б оные осмелились сунуться в наши чертоги. Хорошо, что мор сделал все за меня. Но это опустим. Суть одна: я ни секунды не сомневался, что вы — дочь уважаемого человека — хуже меня, безродного!

— Можно подумать, королева Инесса хоть раз держала в руках оружие! — возмутилась Лусьена и пристально, с усмешкой, посмотрела на шута.

Королева отреагировала на выпад молча: лишь махнула рукой, давая знак. По сигналу лысая Галианта поднялась со своего места и, откланявшись, потрусила на противоположный край лужайки. А оружейник, как ручной пес, метнулся к стойке и приволок королеве кожаный пояс, похожий на толстого питона, с метательными ножами в кобуре.

Галианта застыла в конце лужайки: там, где зеленая травяная гладь становилась яблоневым садом. Ее лысая голова призывно блеснула в солнечных лучах. Магесса расправила плащ, подняла руки вверх и взмахнула ладонями, будто крыльями, высекая из воздуха рой черных искр. Водоворот магических всполохов закружился перед нею воронкой, а потом склеился воедино черной кляксой. Клякса скуксилась, сжалась, выкидывая ложноножки, выплюнула пару пузырей и обрисовала черный человеческий силуэт. Две ноги накренились, покачнув фантом, и силуэт медленно двинулся на королеву.

В толпе восторженно заахали. Галианта по праву получила свое место под солнцем. Лишь самым сильным магам Филлагория даровала возможность создавать объемные иллюзии. А заставлять их жить по своим законам могли лишь единицы.

Ни секунды не колеблясь, королева выверенным движением потянулась к кобуре. Замахнулась как-то неуклюже, и мне показалось было, что она, как пить дать, промажет. Но воздух засвистел на пределе, рассекаемый летящим лезвием. Первый же удар пришелся в цель, пробив в фантоме рваную дыру. И пусть второй нож и просвистел мимо, третий и четвертый решили судьбу магической структуры. Фантом рассыпался пеплом в воздухе, и толпу снова накрыли охи восхищения.

Венчая свое блестящее выступление, королева мягко улыбнулась и низко поклонилась, чем сорвала бурные аплодисменты.

Новый рой черных точек поднялся в воздух на другом конце лужайки, склеивая фантом. Слепился в кляксу и растянулся, как нагретая смола. На этот раз «противников» получилось трое. Все крепкие, будто на подбор, и огромные, как великаны.

Вперед вышел Рэнимор. Поправил наххар, надвинув его почти на глаза. Раздавил между пальцами огненную капсулу, поджигая намино. Пламя заполыхало желто- алыми глазами в металлических емкостях оружия. А принц, выпрямившись, раскрутил над головой цепь, так легко и непринужденно, будто она нисколько не весила. Намино рвали воздух с басовитым свистом, выплевывали огненные искры, зловеще звенели, предрекая бросок, а Рэнимор все крутил и крутил их, придавая металлическим шарам ускорение, нагревая воздух, собирая на себе восхищенные взоры участниц.

Фантомы подобрались совсем близко. Пахнуло мертвенным могильным холодом. Один вышел вперед, протягивая к нам иллюзорные руки, и сделалось жутко. Так, словно иллюзорная структура действительно может причинить боль и утянуть в царство коварных низших. Так, будто противники из проклятой Фергазии действительно надвигались на нас!

В короткий миг, когда все три силуэта оказались на одной линии, Рэнимор повел плечом и отпустил цепь. Намино, свистя и громыхая, полетели по воздуху. Вертясь, будто лопасти мельницы, цепи врезались в фантомы, сбивая их и разрывая иллюзорные тела на черные лоскуты. Металлические шары подпрыгнули и звякнули оземь. Огонь лизнул траву, превращая в пепел. Черные протуберанцы энергии рассыпались в воздухе, и толпу вновь накрыли аплодисменты.

И я тоже не могла удержаться. Я хлопала Рэнимору и кричала, как последняя дурочка. И ждала… Ждала, когда же он на меня посмотрит. Но Рэнимор лишь холодно повел плечом и отступил. Пришлось разочарованно выдохнуть: даже головы не повернул в мою сторону…

— Гранна Трагго пойдет первой! — заверещал шут, приплясывая, когда гул и рокот толпы стихли, и лужайку накрыла звенящая тишь.

— Вы, что ли, мне приказываете? — с сарказмом процедила Лусьена и снова бросила на шута странный косой взор.

— Участницы выступают по убыванию рейтинга, — возразила Хельга, и страх схватил меня за шею. Я опять в числе первых на растерзание? Нет — первая?!

— Нет, — шут вскинул руки. — Я настаиваю! Очень уж хочется взглянуть на ту, что превосходит саму королеву Инессу! Прошу вас, гранна Хельга! Прошу-у! Как первую красавицу королевства! Ой…

Алексис неожиданно отступил, глядя в одну точку. Погасла его искрометная улыбка, бледность залила страшненькое лицо, а тонкие руки обвили живот.

— Не надо никого уговаривать, — Лусьена неожиданно заулыбалась и отвела взор: почти смущенно. — Лучшие всегда должны быть первыми. Это, — она томно выдохнула, — моя судьба. Я думаю, Лира мне уступит.

— Да на здоровье, — буркнула я. — Рисуйся, сколько влезет.

— Ай… — снова проронил Алексис и, согнувшись пополам, принялся пятиться к дворцу.

— Какое оружие вы изучали в школе? — подал голос оружейник.

— Посох, — гордо проговорила Лусьена. И очень широко улыбнулась.

Посох Лусьена выбирала сама. Предпочла массивный и длинный: с нелепым кованым ромбом на одном конце и острием на другом. Меня взяло сомнение, сможет ли она хотя бы пару шагов с этой бандурой пройти: оружие казалось неимоверно тяжелым и неуклюжим. Но Лусьена не только ловко водрузила посох на плечо, но и гордо выпрямила спину. Не застонала, не прогнулась и даже недовольной гримасы на лице не нарисовала.