Магия горит - Илона Эндрюс

Похоже, у плотников со стройки, что маячила впереди, были схожие мысли. Работяги сидели на улице за деревянными столиками, грызли крылышки и наблюдали, как полуденное солнце поджаривает тротуар. Ощущая каждый камешек мостовой через подошвы изношенных ботинок, по Столетнему проезду брели ремесленники. Они держались другой стороны, подальше от зеленой изгороди. Хриплыми голосами свой товар нахваливали коробейники. Впереди на перекрестке торговец амулетами, невысокий мужчина средних лет, пританцовывал у повозки, потрясая разноцветными подвесками из бечевки и шнура.

Дорожный знак оповестил, что мы добрались до бульвара Эндрю Янга. Судя по знаку, он пересекал южную часть парка, возможно, прямо через площадь Столетия. Вот только от самого бульвара ничего не осталось.

Зелень разрослась буйно, словно восстав против секаторов. Над тропой нависли ветки, а побеги и вовсе упали на асфальт. Колючими хитросплетениями тянулись розовые лозы, мирт и вечнозеленые кустарники, обещая исцарапать путников в кровь с ног до головы. Без бензопилы сквозь заросли не пробиться. Мачете здесь не поможет. Впрочем, у меня его и нет.

Ведьмы уделали Кейт и компанию со счетом один-ноль.

– Похоже, бульвар нас никуда не приведет.

– Если бы ты удосужилась поинтересоваться, я бы тебе раньше подсказал, – упырь наградил меня жутким оскалом – улыбочкой, от которой любой нормальный человек отправился бы к психиатру.

И ведь верно! «Казино» воздвигли на месте бывшего Конгресс-центра. Если бы не пятидесятифутовые деревья, загораживающие обзор, небо сияло бы от серебристых минаретов. Племя и ведьмы почти соседствовали. Да они, наверное, даже ходили одалживать друг у друга чашку сахару.

– Впереди есть вход.

Вампир помчался на север, к Бейкер-стрит.

Именно в этот момент из-за облака выглянуло солнце, заливая мир золотистыми лучами. Морщинистая фиолетовая шкура упыря засияла.

– Что-то здесь не так, – пробормотала я.

Дерек в ответ негромко рыкнул.

Я плелась вдоль стены из растений. Воздух полнился ароматом цветов, щебетали птицы. Земля стала холмистой. Узкая тропинка ныряла прямо в заросли и сворачивала налево, превращаясь в мрачный туннель, ведущий в сердце леса.

Дерек задрал нос и принюхался. Оборотень!

– Чую воду.

Я принялась вспоминать план парка. Бейкер-стрит как раз рядом.

– А где-то неподалеку – парковый пруд.

Туннель ждал, как распахнутая пасть чудовища. Упырь Гастека придвинулся ближе. Мы с Дереком спешились и привязали лошадей у разросшегося рододендрона.

Я заглянула в дыру. К чему тянуть?

– Есть идеи, как решить проблему? – произнесла я вслух.

– Ни единой, – отозвался Гастек.

Я вздохнула и нырнула в заросли.

Я преодолела лишь первые десять футов пути, и снова нахлынула магия. Она ударила: прямо выстрел из дробовика. Резко выдохнув, я вскрикнула, сердце сжало тисками, и я согнулась, прижимая руки к груди. Боль вскоре прошла, пьянящий прилив силы заструился по венам, артериям, сосудам и капиллярам, пока все тело не завибрировало от наполнившей энергии. Восторг захватил меня и поднял, за спиной буквально расправились крылья.

Вокруг уже распустились цветы, светящиеся белые и бледно-фиолетовые звезды. Зашуршали ветви, поползли побеги. В воздухе разлилась смесь ароматов – сладких и медовых, напоминающих запах розы. Из зеленого сумрака молча и незаметно бархатной поступью вышел Дерек и повернулся ко мне. На человеческом лице горели волчьи глаза. Я невольно содрогнулась.

На другой стороне тропинки скорчился упырь. Он затрясся и прильнул к зарослям, склонив голову на грудь. А потом кровопийца посмотрел на меня. Глазенки полыхнули красным. Нежить разинула пасть, но не издала ни звука, продемонстрировав пару желтых смертоносных клыков. Я в ответ пригрозила ему саблей.

Клык у меня только один, приятель, зато подлиннее твоих, задену – и жилистое мясо на твоих костях сгниет.

– Не волнуйся, – успокоил Гастек. – Он у меня послушный.

Выгнув спину, упырь убрался с дороги, задев мою ногу.

Потребовалась масса усилий, чтобы не шарахнуться прочь.

– Сделаешь так еще раз, я его прикончу.

– Всегда было интересно, почему ты ненавидишь нежить. Что тебя раздражает?

– Он ведь ходячий труп. От него воняет дохлятиной. Людям тошно, понимаешь? Абсолютно безмозглый. Если его спустить с поводка, будет убивать, пока не уничтожит все живое вокруг, после чего начнет пожирать себя. Что в нем может нравиться, Гастек?

Самое главное – этих тварей создал Роланд. Вот они – его творения.

– Польза от них с лихвой восполняет мелкие недостатки, – возразил Гастек.

Я махнула саблей.

– Тогда иди первым. Извлечем немного пользы.

Вампир возглавил процессию, и мы пошли гуськом: упырь, человек на грани обращения в зверя и я, замыкающая цепочку.

Зелень стала еще гуще, и мы продирались сквозь нее, согнувшись в три погибели. Избавившись от веток, цепляющих меня за косу, я наконец выбралась на поляну.

Здесь, как мачты гигантского корабля, высились ровные сосны. Их ветви так и тянулись друг к другу, и вокруг царил зеленый полумрак. Землю укрывал многолетний слой опавшей хвои, мягкие иголки пружинили под ногами. Воздух пропитался влагой. Слева доносился плеск воды, журчащей в искусственных водопадах.

Вампир вскочил на ближайшую сосну, взлетел примерно на двенадцать футов, устроился почти перпендикулярно стволу и принялся осматриваться.

– На два часа… – прошептал Дерек.

За соснами виднелся освещенный солнцем пролесок, разделенный на части ровными рядами трав.

Между нами и пролеском стояла женщина. Плотного телосложения, крепкая, но не пухлая, в длинном простом черном платье, ниспадающем с плеч. Цвет кожи на ее шее и руках совпадал с оттенком опавших иголок. Черты лица скрывала жестяная маска, изображающая круглое лицо с расходящимися от него, подобно солнечной короне, густыми прядями волос. Но со второго взгляда стало ясно, что никакие это не лучи. У них не бывает чешуи и клыкастых пастей.

Горгона Медуза! В расщелине под Ульем я усмехнулась, вспомнив о ней, но теперь шутка стала явью. А все мое развитое воображение! В следующий раз воображу амбар, битком набитый пушистыми кроликами.

– Я – представитель ордена, – отрекомендовалась я. – Расследую исчезновение ведьм из ковена «Вороньи сестры». Вот мои помощники, – я кивнула на Дерека и вампира. – Прошу аудиенции у пифий.

Женщина ничего не ответила. Минуты летели прочь, как падающие сосновые иголки, одна за другой. В античной Греции горгона Медуза могла взглядом превратить человека в камень. Рядом со мной росла сосна. Если незнакомка снимет маску, рвану к дереву. Персей, отрубивший Медузе голову, закрывался зеркальным щитом. У меня же нет ничего. Даже у «Погибели» лезвие матовое, шансов – никаких.