Магия горит - Илона Эндрюс

Женщина повернулась и шагнула в солнечный свет. Я отправилась следом.

* * *

Каменистая тропинка виляла, поворачивая то налево, то направо.

Ведьма ступала по ней, подметая камни подолом. Маска закрывала голову до самого затылка, наподобие мотоциклетного шлема. Виднелась лишь полоска кожи над вырезом горловины.

По обе стороны от тропы раскинулся огромный сад. Цветы и травы росли ровными рядами. Вдалеке проглядывала ограждающая их вечнозеленая живая изгородь. Базилик, тысячелистник, мята, дикие маки, васильки, пушистый клевер, белые зонтики бузины… В поисках дикорастущих трав ведьмам не приходилось даже покидать территорию парка. Подобные растения использует в своих ритуалах большинство ковенов. Удобно, когда все нужное под рукой.

Память подсказала, что где-то неподалеку есть лужайка, но позади травяных грядок высились деревья – кизилы и дубы, покрытые испанским мхом. Они выглядели старыми: похоже, выросли здесь давным-давно. Непонятно, откуда я узнала про лужайку, но я помнила и ее, и фонтаны – много воды, бьющей из земли. И женщину… Очень высокую и смешливую. Лицо ее было размытым.

Дерек сморщил нос.

Я мельком взглянула на оборотня.

– Какое-то животное, – сказал он. – Странно.

– Какое?

– Не пойму.

Деревья впереди расступились, открывая взору холм посреди просеки. Вообще-то, он смахивал на курган, возвышающийся прямо над травой, как шляпка гриба-великана.

Его застилали плющ и дикие травы, но до самого верха они не доставали, и вот там и проглядывал отполированный серый мрамор с прожилками малахита и вкраплениями золота. На месте хозяина я бы не позволила зарасти столь красивому мраморному куполу.

Медуза-самозванка обогнула холм и замерла. Мы – тоже.

Гастек послал костлявого упыря на холм, и тот застыл посреди плюща.

Дерек чихнул.

– Будь здоров.

Он снова чихнул, вытащил из-за пояса флягу и промыл нос. Проводница ждала.

Мы молчали. Легкий ветерок колыхал ветви деревьев. Пели птицы. А солнце, будто удивляясь нашему визиту, старалось нас поджарить.

Кровосос взвился вверх и приземлился в десяти футах позади нас. Дерек зарычал и опять чихнул. Землю тряхнуло. Я отпрянула назад.

Верхний слой почвы исчез, обнажив тяжелые плиты. Холм вздрогнул и начал расти. Из-под плюща показалась гигантская коричневая голова, со щек морщинистыми складками свисала плоть. На меня уставилась пара глаз, черных и блестящих, напоминающих огромные куски антрацита.

Черепаха.

Не возникло ни малейшего трепетания магии, ни аромата горящей травы, свидетельствующего о наведенной иллюзии. Настоящая живая рептилия.

Гигантский рот приоткрылся, челюсти распахнулись, и перед нами предстал черный зев пасти. Казалось, вот-вот повеет ее дыханием, но никакого запаха я не почувствовала.

Мать всех черепах опустила подбородок на траву и замерла.

Теперь-то я видела все.

Проводница склонила голову и указала на черепашью глотку.

– Туда?!

Она кивнула.

– Ты хочешь, чтобы мы вошли в черепаху?

Еще один кивок.

– Она же живая!

В ответ тот же жест.

– Нет, – и Дерек опять чихнул.

– Должен заметить, это несколько необычно, – голос Гастека дрожал от возбуждения.

Почему бы самозабвенно не радоваться расследованию, ведь проглотят-то не тебя…

Я посмотрела на вампира:

– Как быстро ты разорвешь ее, если она нас съест?

– Панцирь довольно толстый. Пойдем через шею. Втяни она голову – придется пробиваться через массу плоти.

– Другими словами, если она нас сожрет, нам конец.

– Грубо, но верно.

Я повернулась к проводнице.

– Ты идешь с нами?

Та отрицательно покачала головой.

Отличный план. Берешь легковерных чужаков, выгуливаешь по окрестностям, а затем скармливаешь гигантской рептилии. И зверюшка сыта, и с заблудшими гостями разобралась. Все счастливы.

– Дерек, что ты чуешь?

Он шагнул вперед, глубоко вдохнул и чихнул уже дважды. Да у моего оборотня аллергия на черепах!

Господи, за что мне это все?

– Гниение? Дыхание животного?

Он потряс головой.

– Только вода. И цветы…

Я наставила саблю на женщину в маске.

– Если она нас проглотит, я прикончу ее и вернусь за тобой.

Она снова кивнула, но не отступила назад и не сбежала в ужасе. Может, я просто недостаточно грозная? Надо подумать, не обзавестись ли рогами и клыками.

– Я иду. А вы двое – можете оставаться.

Пригнувшись, я нырнула в черепашью пасть.

Черепаший язык, будто влажная губка, слегка пружинил под ногами. Мрак впереди, где начиналась глотка, сгущался. Я пригнулась ниже, чтобы не задеть небо, и направилась прямо туда.

Позади меня чихнул Дерек.

– Решился, да?

Очередной чих.

– Ни за что не пропущу.

Глотка плавно уходила вниз, на дне плескалась мутная жижа. С верхней части зева свисали длинные пряди, напоминающие водоросли. С них тоже что-то капало. Оставалось надеяться, что не кислота. Впрочем, пахло обычной водой из пруда и рыбой. Я достала метательный нож, наклонилась и опустила кончик в жидкость. Цвет не изменился. Потрогала лезвие – палец не обожгло. Вот и славно.

Я ступила в воду, поскользнулась и упала на пятую точку.

И за что мне это все?!

Вампир обогнал меня, бросив через плечо:

– Ты как всегда – воплощение грации.

– Заткнись.

Ботинки до краев наполнились черепашьей слюной. Кровосос шагнул вперед и исчез под водой. Я с трудом поднялась на ноги.

На поверхности показалась голова упыря.

– Тут глубже, чем думаешь! – предупредил Гастек.

Ха, поделом ему!

Вода доходила до пояса. Я брела во мраке, ориентируясь лишь по плеску, доносящемуся от ковыляющего вампира. Дерек наконец перестал чихать. Туннель повернул. Прошлепала вперед и остановилась: я оказалась в неглубоком бассейне. Поверхность воды усеивали кувшинки. Кремовые цветы светились. Над головой смыкался огромный купол. Высоко, на самом верху, панцирь черепахи был прозрачным. Сквозь него, озаряя щитки, струился приглушенный свет. На уровне наших голов стены приобретали темный оттенок: правда, сначала они зеленели от травы и плюща, покрывавших панцирь снаружи, а затем цвет переходил в черно-зеленый мрамор. На них были вырезаны прямоугольники, каждый со своим символом и именем, выгравированными сусальным золотом.