Мы с Варварой ходим парой... - Галина Исакова

Меня спрашивают:

— Галка! Как? Вы гуляете без пулемета и других приспособлений? А если на Варишну нападут?

— Да, — легкомысленно машу рукой, — она убежит! У нее же тюнинг! Четыре ноги мы ей сделали!

Утро. Снежок. Лужайка.

На лужайке двое — моя собака и я. Красотища и подъем духа: снега много, народу мало, палки в ассортименте и даже не холодно, едва до минус 10 дотянуло.

Идут наши знакомые: пожилой хозяин с пожилым кобелем немецкой овчарки. Видим друг друга, машем в знак приветствия руками и хвостами. Хозяин отцепляет пса от поводка.

Я ему кричу: «У Вари ТЕЧКА!» Ноль реакции. Думаю, ну, может, не расслышал. Кричу опять: «ТЕЧКА у собаки!»… Ноль реакции. Мое дело — предупредить. По причине своих размеров и непонятно откуда взявшейся целомудренности, Варвара отгоняет кобелей с искренним недоумением монашенки. Так что я честно предупреждаю хозяев про течку, на всякий случай ходим огородами и не в «часы пик», но если хозяину плевать, то и я не особо напрягаюсь. Варвара, русская душой, — в плен не сдастся. Ну и вот. Отпускает дядечка своего кобеля, и тот несется к нам. Веселые игры, скачки, догонялки. Тем временем я, высоко вскидывая ноги, как лошадь на параде, выбираюсь из снега на дорожку, подхожу к хозяину. Здрасьте-здрасьте, как дела, хорошая погода. Течка, говорю, у нас. Так что расходиться на поводках будем. Да, говорит он, погода прекрасная.

В это время кобель плотно утыкается носом под хвост Варваре. Та вздыхает — игры кончились — и двигает ко мне: «Мам, ну они опять за старое, пойдем домой, что ли». Пес приклеился намертво и, пуская слюну, решает остаться с нами на всю жизнь. Сопровождать нас и в горе, и в радости. Идти рука об руку и в будни, и в праздники.

Хозяин выходит из умилительного созерцания, внимательно на своего кобеля смотрит. «Что-то пес подозрительно себя ведет». Его озаряет догадка: «Слушайте, а у вас ТЕЧКИ нет случайно?»

Рассказываю историю про вчерашний вечер. Прихожу домой рано. Относительно. До прогулки еще полтора часа. Думаю — надо поужинать, чем Бог послал. Засовываю быстро суп в микроволновку, включаю чайник. Пробки не выдерживают, свет гаснет. А щиток у соседей за железной дверью. А соседей дома нет. Итак, света в половине квартиры нет, радио не работает, телевизор тоже. Ну и телефон молчит. Звоню по сотовому в круглосуточный ремонт, говорят: «Никакие не пробки — это обрыв кабеля. По району. Завтра все починим». Следовательно, выйти в интернет и посидеть на форуме не могу тоже. Темнота. Тишина.

Говорю Варваре: «Ну что, душа моя, собирайся! Пойдем в дальний поход. Делать все равно нечего. Будем гулять, пока не упадем. Часа 3-4, а лучше 5-6».

Погуляли 2,5. Вернулись. Света нет, соседей нет, интернета нет.

Я в такие минуты почему-то всегда думаю одно и тоже: «А чем Пушкин по вечерам занимался? Без телевизора, без телефона, без форума собачьего?» Ответ, в общем, предсказуемый: сидел при свече и стихи писал.

Пошла, откопала свечу.., стихов писать не стала, а сделала то, до чего Пушкин сроду бы не додумался. Взяла и сантиметром портновским измерила высоту косяков. Мало ли, пригодится. Оказалось, 2 метра 50 см. Теперь буду знать. Потом в постельке почитала при свече… Темновато… Да и без капора при свече читать в постели как-то неприлично. Задула свечу и спать легла. Помолиться только забыла. Темным силам электричества.

Звонит подруга, к которой мы с Варишной на Новый Год намылились. Говорит: «Мы все закупили, с тебя один салат!» Я аж трубкой чуть не подавилась: «Нееееее, девочки, я вам лучше грузоперевозки из Лапландии оплачу, но хоть режьте меня — салат делать не буду. У меня зарок. Я в магазин пойду только 1-го числа. И баста. Сижу без хлеба, и что самое страшное, без колбасы, ем каши «Быстров», но в магазин НЕ ПОЙДУ. Не пойду и все. Если поесть не дадите, я так посижу, но не заставляйте меня ГОТОВИТЬ или ИДТИ В МАГАЗИН, ТЕМ БОЛЕЕ, КОГДА ТАМ ОЧЕРЕДИ. Я лучше ботинок свой съем. Или Варюхин ошейник».

Сошлись на блоке сигарет в качестве взятки. Салат разрешили не делать! Сказав, что я хоть и не очень ловко, но все же, так и быть, отмазалась. Так что гуляюююююююю! А другая подруга сказала, что таких магазинофобов надо лечить электрошоком.

Чаще всего Нину Шилко, хозяйку красавца Степы, прохожие спрашивают, не скрывая удивления: «Что вы сделали с ротвейлером?!» Вариант: «… с сенбернаром?!» Или: «… с ньюфом?!». Хотя на ньюфа, то есть ньюфаундленда, Степа похож лишь отчасти — размерами, весом — к 60 кг, роскошной шубой и выражением морды, умеющей быть лукавой и о-о-очень серьезной одновременно. Порода Степы называется «бернский зенненхунд», или, по-простому, «бернская овчарка» — самая популярная из альпийских собак Швейцарии. В Россию зенненхундов стали завозить не так давно, а в Екатеринбурге они до сих пор редкость.

«Мы долгое время держали такс, — говорит Нина, — а тут захотели большую собаку-компаньона. Стали узнавать про породы и, оказалось, что бернцы — чуть ли не единственные из собак, кому не «прививали» такое качество как агрессивность».

И то верно: зачем собаке альпийских лугов быть злобной и «работать на поражение»? На поражение — нет, а вот работать — да: любая пара рук и даже лап в крестьянском хозяйстве не лишняя. Если надо, то собака может и скот пасти, и за детьми присмотреть, и тележку с сыром довезти — от сыроварни до амбара. Представляете такую мультяшную сцену: собака, запряженная в тележку с сыром! Но это в Альпах. Наш Степа не возит тележек, да и со скотом отношения у него как-то не сложились… Хотя «тусовки» любит, а за сыр готов душу отдать.

Правда, есть у зенненхундов одна интересная особенность, о которой честно предупреждают все книжки: года в полтора бернцы «могут понять, что им дороже свобода и покинуть семью». Куда они уходят, что делают на свободе — не указывается. Степе до «определения» еще три месяца, но, судя по его настроению, он покидать семью не собирается.

Да и куда уйдешь от милой сердцу лежанки на балконе, от мамы и папы… да соседской мастифши Варвары, которым он подарил свое большое собачье сердце.

Официально эту собаку-медвежонка зовут Дивус Из Большого Дома. Можно просто Степа.

Я жива-здорова, вернулась из дальних стран. Съездила в Скандинавию. Люблю я отчего-то этот милый несуетный край. Успокаивает, настраивает на задумчивое времяпрепровождение. Более близкое мастифам.

Мастифы дома были. Варвара по мне сильно скучала и от скуки, видимо, начала на улице есть всякую дрянь. На днях мне продемонстрировала. Я ее увлечения не разделила, заорала новое слово, которое выучила в дальних странах, звучит так: «Ебти юми!» — это иностранцы так слышат наше ругательство про мать. Юми и летящий в спину поводок, Варвару убедили, но не до конца. Но мы над этим работаем. Впрочем, еще свежи в памяти воспоминания о беременных временах, когда в пасть засасывались пивные крышки, окурки и камни. Так что чуть подмерзшие объедки мне уже не кажутся ужасным ужасом и, вспоминая последние кадры из комедии «В джазе только девушки», пожимаю плечами: у каждого свои недостатки.