В поисках силы - Дмитрий Янтарный

Снова оформив на дракониде метку, чтобы он точно никуда не делся, Сареф тщательно прицелился и за четыре секунды до конца умения, перезарядив арбалет болтом, начал заряжать свой коронный выстрел, готовясь тонной физического урона стереть своего врага в порошок.

Универсальное уклонение! — внезапно вспыхнули перед глазами красные буквы. В следующее мгновение его словно кто-то толкнул ладонью в висок, заставляя отклонить голову… А секунду спустя справа от него пронеслась целая вереница огненных шаров, опалив щеку жаром.

— Хватит, достаточно, Сареф Гайранос-Джеминид, не нужно это усугублять… Я СКАЗАЛ, ХВАТИТ!

В следующее мгновение он появился прямо перед ревущим от боли Фарвиго, защищая его своим телом и сотворяя перед собой магический щит. И в этот момент с арбалета Сарефа сорвалась молния, которая была заряжена физическим уроном… и которая ожидаемо прошила защиту второго дракона насквозь…

— Критический урон 396! — возвестило системное окно. Райхак, прижав руку к груди, куда ударила молния, с трудом перевёл взгляд на Системное окно, потом на свой пробитый щит.

— Но ведь… это… невозможно… — пробормотал он, падая на землю. А в следующее мгновение его тело рассыпалось множеством белых блестящих чешуек.

— НЕЕЕТ! — проревел Фарвиго, даже изломанный и страдающий от невыносимой боли, подползая к месту, где только что был его напарник, и начиная скрести землю когтями, — наставник Райхак, наставник Райхак, нет, вы не могли, вы НИКАК не могли умереть!

Несмотря на то, что эти драконы сейчас собирались окончательно лишить Сарефа какой бы то ни было свободы, несмотря на то, что этот драконид весь поединок смешивал Сарефа с грязью, на мгновение ему стало жаль Фарвиго. Слишком много страдания, отчаяния и страха было в его голосе. И Сареф, единственный раз в жизнп по-настоящему ощутивший, насколько это больно — терять близких людей, мог это понять. Хотя и не мог причины, по которой Фарвиго так горевал.

— Чего ты так верещишь? — поинтересовался Сареф, пользуясь передышкой и накладывая на себя Первую Помощь, — он всего лишь переродится, да и всё. Увидишься ты ещё с ним.

— Да что ты… да что ты вообще понимаешь, ублюдок?! — прошипел Фарвиго, в голос которого моментально вернулись презрение и ненависть, — что ты вообще себе думаешь, что ты о нас знаешь? Ублюдок! Ты всего лишь жалкий клановый ублюдок, который никому не нужен и никогда не будет нужен! Тебе предложили высшую честь для простого смертного, тебе предложили ВСЁ — а ты оказался слишком туп, чтобы это осознать!

— В самом деле? — холодно поинтересовался Сареф, которого больно зацепили слова драконида, — что ж, к сожалению для вас, я оказался не столь податливым, как вы себе нарисовали. У меня есть своё мнение по поводу того, как мне жить, и каждый будет с ним считаться. Ах, да, за тобой ещё должок. Что ты там говорил, когда ударил меня хвостом? Собирался показать мне новые способы дрессировки? Жаль, что тебе, наверное, даже в голове не пришло, что дрессировать могут начать тебя!

С этими словами он прицельно пнул Фарвиго ботинком по чешуйчатой морде. И хотя удар вышел совсем слабым, Сареф с удовлетворением отметил, что и этого оказалось достаточно, чтобы из ноздрей драконида пошла кровь.

— В расчёте! И передай всем этим ящерицам, чтобы они оставили меня в покое! — мстительно сказал он.

— Глупец, — тихо прошептал Фарвиго, — ты не понимаешь… ты никому не нужен в этом мире. Никто не примет тебя, никто не предложит тебе свою дружбу, никто не посчитает тебя за равного. Настанет день — и ты сам придёшь к нам в клан и будешь умолять нас взять тебя к себе. И мы, конечно, это сделаем, ибо благодатью Системы мы милостивы. И когда этот день придёт, я сделаю всё, чтобы стать твоим наставником. И уж тогда, обещаю, я спрошу с тебя за всё.

— Твоя беда в том, что ты слишком много болтаешь, — фыркнул Сареф, — когда ты лежишь, поверженный, у ног своего врага, угрозы как-то плоховато воспринимаются. Так что ступай-ка, дружок, за своим наставником, а то ему без тебя, должны быть, скучно.

— Разряд молнии! Критический урон 222!

— Это ещё не всё, Сареф, — из последних сил прохрипел Фарвиго, одаряя его какой-то уже совсем безумной улыбкой, — это ещё не всё…

С этими словами он тоже рассыпался на множество блестящих чёрных чешуек. А Сареф, которого только сейчас нагнал страх от случившегося, тяжело дышал и глядел на место, где только что лежал Фарвиго. И не верил тому, что у него получилось дать отпор двум членам одного из самых могущественных кланов в Системе…

Он, наверное, минут десять приходил в себя, пытаясь осознать случившееся, пытаясь осознать, как же ему повезло. Когда липкий страх, наконец, отступил, Сареф нашёл в себе силы подняться на ноги. Он огляделся. Недалеко от него лежал на боку опрокинутый мусорный контейнер: вероятно, Тьеру всё-таки хватило ума тихо смыться отсюда. А если уж он видел схватку Сарефа с драконами, то сейчас он должен усердно драить сортир Кодима и умолять Систему о том, чтобы больше никогда с ним не встретиться.

Так же рядом с дверью в туннели лежал плащ Фарвиго. Сареф решил его не трогать — мало ли, какая гадость может за этим последовать. Теперь, когда драконы сумели просчитать действия Сарефа и едва не поймали его там, куда он додумался пойти едва ли в последнюю секунду, он готов был ожидать от них чего угодно.

Наконец, он направился к двери в тоннель. Воспользовавшись тем, что после Фарвиго она осталась открытой, он скользнул внутрь. Прямо по тоннелю шёл прямой каменный коридор, а вот слева была небольшая дверца… из-за которой слышались стоны и всхлипывания… и из-за которой разило горелым мясом ещё сильнее, чем когда он впервые столкнулся с Фарвиго. Понимая, что выбора у него всё равно нет, Сареф открыл дверь комнатки, готовясь к тому, что он там сейчас увидит…

Внутри его ожидала страшная картина. В нос снова ударил запах палёного мяса, вот только теперь Сареф имел сомнительное счастье наблюдать его источник. К потолку комнатки, кажется, был крепко прибит или привинчен металлический крюк. И вот к этому крюку была привязана верёвка, на которой и висел несчастный гном-таможенник, привязанный, как шарик на ниточке. Связанный по рукам и ногам, с заткнутым ртом, увидев вошедшего Сарефа, он отчаянно заскулил, и по его лицу заструились слёзы. Сареф увидел, что его лицо было красным, куда краснее, чем можно было ожидать даже от самого раскрасневшегося лица. А потом увидел левую щеку, на которой был страшный багровый ожог с отслаивающейся кожей и всё понял. Фарвиго пытал беднягу-пограничника, причём явно делал это долго, с удовольствием и знанием дела. Сареф потянул руку к его лицу, чтобы вытащить кляп, но гном отчаянно замотал головой и заскулил. Только сейчас он увидел, что у замученного едва ли не отсутствуют губы, и что с такими ожогами он только сделает ему ещё больнее.

— Я… сейчас, сэр, погодите, я… я сейчас что-нибудь придумаю, — заметался Сареф, ища хоть что-нибудь. Не найдя ничего полезного, он вызвал Системное окно, чтобы сделать хоть что-нибудь: