Ольф. Книга третья - Петр Ингвин

Маши, на который предстояло снимать. Телефон был дорогим, камера – отличной, снимки должны получиться почти как на профессиональном фотоаппарате. Насколько я понимаю, у Маши денег на такой телефон не было. Наверное, пришлось брать кредит. Или, что более вероятно, это подарок Юры.

А если не Юры?

А об этом лучше не думать.

Сверху слепила зажженная люстра, свой телефон я включил в режиме светодиодного фонаря, чтобы он выполнял роль софита. Увидев, что все готово, Маша задрала ногу на стол, резким движением влезла на него и легла вдоль.

Как я пережил последние минуты, лучше не говорить. Хорошо, что стол высок, а Маша смотрела в потолок. Помощь ближнему не отменяла инстинктов, после увиденного лоб вспотел, тело напряглось. Не хотелось попасть в неловкую ситуацию. В конце концов, я знаю, что мы не родственники, но Маша-то не знает. Для нее моя помощь – чисто дружеская. Так и надо к этому относиться.

А как, если видоискатель показывает совершенно для меня не предназначенное?!

– Хорошо, – командовала Маша. – Теперь чуть снизу. Сбоку. Дальше сбоку. Со стороны ног. Сверху. Выше не получается? Залезь на стул. Переставляй стул на полметра и сделай так полный круг, на каждом месте снимай с разных высот, потом я выберу лучшие снимки, остальное сотру.

То, что сотрут из памяти телефона, не сотрется из моей памяти.

Фотосессия заняла полтора часа. С меня семь потов сошло. По завершении работ Маша спрыгнула со стола и, наконец, надела футболку. Факт, что она это сделала, сказал мне многое. Маша думала не только о себе, ее заботило мое состояние. Она же понимала, как женская нагота действует на мужчин, и факт (фальшивый, но для нее настоящий), что мы родственники, не отменял законов природы.

Хотя, возможно, Маше тоже было неуютно, и, едва условия позволили, она ликвидировала неудобство.

– Спасибо. Не представляешь, как ты меня выручил.

Как выручил, не представляю, а как выручал, представлять теперь буду долго. Интересно, много у Маши таких снимков? А еще – снимают ли они с Юрой «домашнее видео»?

А если отснятый материал попадет в чужие нечистоплотные руки?

Маша словно прочла мои мысли.

– Алик, у меня предложение. В моей комнате есть ценные вещи и документы, и в твоей, наверняка, тоже есть. Тебе я доверяю, но к тебе и ко мне могут прийти люди, которых мы знаем плохо. Давай вставим замки в двери спален.

Хорошая мысль. Я согласился.

Мы расставили мебель по местам, все это время я любовался Машей в футболке, а глаза видели совсем другое. Настолько откровенными виды еще не были. Невероятно повезло, что в понимании Маши я ее брат. Ну, племянник. Без разницы. Знай она, что нас не связывает кровь – попросила бы о помощи?

А если бы попросила?

Не о том думаю. Об этом вообще думать не надо.

Перед сном я открыл ноутбук. Как Маша называла слово? «Нео…» Или «Ниа»? Не помню. Жаль. Поиск без точного наименования отравил сознание словами «манга» и «хентай», и, пока мысли вновь не улетели в запретное, я выключил компьютер.

Ни на следующий день и ни разу потом мы не вспомнили эту фотосессию. Почему-то мне было жаль. Какая-никакая, а часть жизни. Понимаю, почему нельзя говорить о ней с Любой, но почему ненароком не вспомнить вместе с Машей?

«А помнишь….»

Что раздастся в ответ?

Маша воспринимала мое участие просто как помощь ближнего. Мне надо относиться так же. И забыть. Забыть – лучшее, что можно сделать.

Забыть не получалось.

В некоторых вопросах Маша оказалась мужиком больше, чем я. Для меня возникшая проблема – повод подумать, построить «дерево решений», выбрать лучший вариант, назначить время, подготовиться…

Пока я строил планы, что сделать с дверями и как к этому подступиться, Маша нашла в сети мастера, оплатила заказ, и вечером, в ее отсутствие, приехал парень в комбинезоне. За час он врезал в двери замки и оставил мне по два ключа. На случай потери один из своих ключей я спрятал на кухне под плинтусом – вдруг потеряю первый ключ и не смогу войти в свою спальню? Вряд ли Маша полезет под плинтус. Лучше сказать так: она, скорее, полезет куда угодно, чем под плинтус, для нее он неотъемлемая часть стены.

Комплект ключей Маши остался в ее двери до ее прихода. Возможно, второй ключ она подарит Юре. К счастью, до сих пор Маша ключами Юру не снабдила, она встречала его у нас дома или приходила вместе с ним.

С домработницей у нас получилось так. Мне было некомфортно от мысли, что кто-то убирается за меня, а кто-то другой за это платит, словно я не самостоятельный мужчина, а содержанец. В итоге свою очередь среди недели я взялся отрабатывать сам. Правда, убираясь среди недели, я особо не усердствовал, зная, что через пару дней наемный работник сделает то же самое гораздо лучше. Нанятая, опять же, Машей женщина приходила к нам по пятницам вечером, когда Маша была на работе. То есть, только один раз в неделю, а не два, как планировалось изначально.

Домработница убиралась и готовила из купленных нами продуктов. И снова основная доля расходов легла на плечи Маши. Хорошо, что ее заработок позволял не думать о таких мелочах. Живи я один, закупка продуктов не относилась бы к мелочам.

Пока домработница хозяйничала, я запирался в спальне. Не довелось спросить, знала ли она, кем мы с Машей приходимся друг другу. Живем в разных комнатах – факт, говоривший, что мы друг другу никто или, наоборот, что родственники, и потому не спим в одной постели. Но под окном гостиной стояла Х-образная раскладная сушилка для постиранных вещей, и наши с Машей вещи сочетались там самым причудливым образом. В стиральную машинку мы закидывали белье, не глядя, где чье, главными были цвет и способ стирки. Так само сложилось. Мне это иногда подкидывало интересные открытия. Например, одни из трусиков Маши, казавшиеся оплотом добропорядочности, – широкие, плотные, с вышитым спереди розовым сердечком, сзади по центру имели такое же сердечко, но вырезанное. Это будило фантазию. Наверное, во время движения выглядит очень сексуально. Любопытно, Маша часто ходит в них при мне? Теперь невольно буду присматриваться.

Машу взяли на вторую работу, это стало поводом отметить событие. Вечером на кухне появились торт и большая бутылка колы, а салатницы утонули под россыпью конфет и печенья. Все это принесла Маша, и я порадовался, что, закупая любимые сладости и вкусности, она не забыла про мое отрицательное отношение к алкоголю, иначе на