Инкуб - Василий Горъ

– Чем обязана? – недовольно поинтересовалась Олинна.

– Двадцать минут назад ваш муж, господин Генри Свордман, был задержан нами как основной подозреваемый по делу первой категории. Ему уже предъявлено обвинение. Я обязан сообщить об этом вам, руководствуясь статьей…

– Увольте меня от ненужных подробностей, полковник! – раздраженно буркнула Зайко. – Меня не интересуют номера статьи законов и тому подобная чушь. В чем его обвиняют?

– В использовании служебного положения в личных целях, превышении служебных полномочий, подлоге, мошенничестве…

– Ого! – снова перебила собеседника Олинна. – Серьезно… Чего вам надо от меня?

– Мне нужен файл с информацией о вашем местонахождении на период…

– Легко… Готова предоставить возможность прямого подключения немедленно… – Покосившись на лежащего рядом любовника, Олинна вдруг вздрогнула и пробормотала: – Только для начала скиньте мне ваш идентификатор, подтверждение полномочий… ну и что там необходимо для получения доступа к конфиденциальной информации. Кроме того, я должна быть уверена, что к записям, которые не относятся к вашему делу, кроме вас, не получит доступа никто другой…

– Система изучения личных голофайлов не подразумевает ее просмотр кем бы то ни было, кроме специальной программы. Из вашей памяти извлекут только те участки записи, на которых фигурирует ваш муж, и ничего более. Как правило, на это уходит около двух минут. После окончания обработки голофайлов вы получаете копию того, что мы хотели бы приобщить к делу, и решаете, какой статус придать этой информации.

– В смысле? – не поняла Олинна.

– Степень доступа к ней. Ну, скажем, если там будет содержаться что-либо, в той или иной степени компрометирующее лично вас, то вы можете присвоить записи статус «личное». Тогда доступ к ней будет иметь только следователь и прокурор. Если вы считаете, что там нет ничего, задевающего вас лично, то ее смогут увидеть присяжные и все те, кому интересно это дело. Как правило, большинство свидетелей выбирают статус «для служебного пользования», ограничивающий круг лиц с доступом нашими сотрудниками. Вам ведь не хочется, чтобы они попали в Сеть?

– Нет, не хочется…

– Должен вас предупредить, что вы имеете право отказаться свидетельствовать против своего мужа и можете не предоставлять нам доступа к своему комму. Но хотел бы подчеркнуть, что, как правило, такое решение не приводит к ожидаемому свидетелями результату: практически все ваши записи дублируются системами контроля общего пользования, и мы в итоге получаем ту же самую информацию, но несколько позже.

– А не проще скачать ее у Генри? – удивилась Олинна.

– Теоретически – да… – скривился следователь. – Но не забывайте, что ваш муж – конгрессмен. Даже имея на руках решение о его аресте, мы не можем взломать блок его комма. Защита информации государственных деятелей такого уровня нам не по зубам.

– Ясно. Ладно, как я понимаю, ваш идентификатор принят. Скачивайте, что вам надо… Что-нибудь еще?

– Извините, госпожа Зайко, но вам придется потерпеть мое общество еще несколько минут. Пока идет обработка информации…

– Ладно, уговорили.

Изучать интересующую следователя информацию не хотелось абсолютно, но инструкции, полученные ею позавчера, требовали, чтобы она просмотрела все, что заинтересует Особый отдел СВБ. От начала и до конца. Поэтому, мрачно посмотрев на следователя, Олинна поставила присланный ей файл на воспроизведение и в очередной раз погрузилась в атмосферу клуба «Миноу», в котором они развлекались в тот злополучный день. Голофайл начинался с момента, когда она слезла с танцпола и двинулась между столиками в направлении отдельного кабинета, в котором ее и оставшуюся танцевать Лидию Смирнову ждали оба порядком надравшихся конгрессмена. Ее муж и Егор Петрович Смирнов. Изображение двигалось в рваном темпе: ее взгляд, брошенный на Смирнова, был явно затянут, а то, что она видела вокруг, пролетало с бешеной скоростью…

– А нельзя было не рвать темп воспроизведения? – поморщилась Олинна. – У меня уже закружилась голова.

– Извините, но то, что не интересует следствие, как правило, либо стирается, либо ускоряется… – пояснил ее собеседник.

– Ладно, потерплю, – нахмурилась женщина и снова ушла в себя.

– …а как ты сдвинешь акценты? – удивленно спрашивал ее мужа Смирнов, не обращая внимания на возникшую около их столика жену друга. – Заключение, насколько я знаю, уже готово.

– Это моя проблема. Мне надо, чтобы ты меня поддержал… – Поставив на столик бокал с вином, Генри потянулся за кусочком сыра.

– Дорогой! Может, хватит о делах? – заныла Олинна, слегка покачиваясь. – Я хочу веселиться! Пойдем, а?

– Десять минут, дорогая, ладно? – Недовольно посмотрев на нее, Свордман поискал глазами, что бы еще съесть, и добавил: – Тебе бы только веселиться…

– Ну тогда я пошла! – обиделась на мужа Олинна и, залпом осушив бокал с коньяком, недовольно фыркнула и отошла от столика в зеркальной стене, чтобы поправить прическу… Отражение ее мужа продолжало прерванную ее появлением беседу:

– Отдавать такой куш каким-то провинциальным жуликам? Зачем? Ты представляешь, сколько можно заработать на переоборудовании всех спутников Лиги? Триллионы!

– Да, но у нас нет своего производства… Было бы – я бы еще понял… – пробормотал Егор.

– Для этого нам и надо принять отрицательное решение… Тогда акции компаний, рассчитывающих на этот заказ, рухнут… Мы скупим их за бесценок, а, скажем, через год пересмотрим принятое нами решение… Только вот заводы к тому времени будут работать на нас…

– Извините, майор! – оторвавшись от просмотра, «удивилась» Олинна. – Слова, которые произносит мой муж, я не слышала. В клубе играла музыка, я была… как бы так сказать, навеселе, и… вообще…

– Я – подполковник! Я не могу просмотреть файл, так как вашего разрешения еще не получил, но думаю, что текст за кадром – это программная реконструкция артикуляции, вычленение интересующего нас звукового ряда…

– У… как сложно… – Олинна снова прервала собеседника на полуслове и поинтересовалась: – А вам не скучно знать столько всякой ерунды? Голова же устает!

Подполковник ошалело посмотрел на госпожу Зайко, потом криво улыбнулся:

– Да, наверное, вы правы… Впрочем, я уже привык.

– А зря… Можно было бы жить в свое удовольствие, радоваться жизни и… не думать о всякой чуши…

После того как Лисин прервал связь, морально уставшая, но страшно довольная собой женщина упала рядом с Берни, потрепала его по щеке и замурлыкала:

– Ты был прав, зараза! Не зря я столько времени провела в твоем чертовом кресле…

– А что, были сомнения? – усмехнулся мужчина. – Технология изменения записи комма давно отработана. Правда, о ней практически никто не знает… Ты оказалась в числе избранных…