Ловушка для тигра - Кирилл Казанцев

— Ночью? — насторожился Максим. — Скажите, а прошлой ночью вы… — но бабка нетерпеливо перебила его:

— Вот! Вот об этом я и говорю! Никогда, никогда я не понимала людей, которые не любят собак! Он сказал, чтобы я убиралась отсюда и увела своих нечистых животных! Да они чище его в десятки раз, я покупаю для них специальные шампуни и бальзамы! Я так и сказала, что пусть сначала отмоется сам — от него воняло чем-то мерзким, тухлым. И он спрятался за деревом, потом обругал меня и убежал!

Бабка говорила еще что-то, но Максим ее не слушал. Старуха могла стать очередной жертвой, ее спасли «наджис» — нечистые животные, которые могут осквернить одежду, пищу и самого человека. Похоже, что эта свихнувшаяся на почве любви к бездомным собакам женщина — единственный, кто видел убийц и ушел от них живым.

— А сколько их было? Как они выглядели, что говорили? — набросился с расспросами Максим, но внятного ответа не добился. Единственное, что бабка помнила точно, — собаконенавистник был один. И одет обычно: куртка — джинсы — шапка — ботинки. Лица не запомнила, потому что было темно, а в темноте она видит плохо. Говорил человек нормально, только очень тихо, некоторые слова неразборчивы, словно у того каша во рту. Зато запомнила рост неприятного человека, осмотрела внимательно Максима и изрекла:

— На целую голову ниже вас. И ходит странно, набок, вот так. — И продемонстрировала — согнулась на левую сторону, проковыляла пару шагов. Все, протрет одного из духов почти готов, правда, не хватает существенных деталей, но хоть что-то. И по разговору Максим понял, что бабка ничего не знает о том, что произошло ночью, после того, как она увела своих собачек домой. По ее словам, встретила она того человека во дворе своего дома, показала на старую кирпичную пятиэтажку неподалеку. Максим посмотрел назад, в конец улицы, — магазин, рядом с которым убили парня, отсюда почти не виден. Повезло старухе, это ее сегодня могли запаковать в пластиковый мешок и увезти в морг, но собачки постарались, не дали прирезать свою хозяйку. Максим хотел сказать бабке о том, что сегодня ночью у нее был второй день рождения и ушла она не просто от убийцы, даже не от человека. От существа без названия, способного только уничтожать неверных самыми изощренными способами, повторить которые не способен ни один вменяемый человек. И делающего это не за деньги, не ради собственного или чужого удовольствия. В этом смысл его жизни — примитивной, убогой, ограниченной рамками традиций и желанием заставить весь мир жить по законам пещерного человека. Но не успел — бабка вскрикнула и рванула с неплохой для своего возраста скоростью следом за заскучавшей сворой. Максим посмотрел безумной старухе вслед, подождал, пока ее отнесет подальше, отвернулся, двинулся прочь. И все думал по дороге в гостиницу — какая задача поставлена этой группе? Скольких они должны убить — двадцать человек, тридцать, пятьдесят? И чего хотят добиться, что доказать, чего потребовать? Уж не бартерную ли сделку они собираются провернуть — капитана Логинова в обмен на прекращение террора? Если так, то в новостях об этом не будет ни слова, дальше этого городка информация не уйдет. Или просочится, но на уровне сплетен и слухов, не больше.

Вечерний выпуск новостей подтвердил подозрения Максима — об очередном убийстве не было сказано ни слова. Максим выключил свет, стоял у окна и смотрел в темноту перед собой, не зная, что делать. Сейчас же идти на улицу и обойти весь город? Толку-то, ну пробегает он до утра, и что? Вылезти эти твари могут в любом месте, если уже не вылезли. И завтра по городу пробежит слух о том, что найден очередной труп. И кто это будет — мужчина, женщина или ребенок, — предсказать невозможно, остается только ждать. Так, стоп — ребенок. Те женщины в автобусе говорили что-то про убитых девочек — одной было, кажется, двенадцать лет, вторая немного постарше. Уж их-то точно убили не ночью, значит… Значит, думать надо быстрее, вот что это значит. И заставить себя представить, что он — не Максим Логинов и даже не Кириллов Игорь Владимирович. А впервые в жизни выехавший за пределы родного аула некто — без имени и прошлого, отправленный сюда с одной целью: поохотиться на людей. Но сначала обобщить все, что узнал и увидел сегодня.

Тот парень, Ворошилов Сергей, был убит именно так, как говорил утром охранник, — человеку перерезали горло. При повреждении двух главных шейных артерий смерть наступает быстро, и у жертвы нет возможности закричать. Она просто падает, хватая воздух губами, и продолжает истекать кровью. Так, с этим понятно, теперь о том, кого видела безумная собачница. Человек, совершивший убийство, ростом ниже Максима, речь его неразборчива — «каша во рту». Или акцент, так говорят те, кто плохо знает язык, на котором приходится общаться. Или люди с дефектами речи: «смазанная» речь, нарушение произношения звуков, ритма, интонации и темпа речи. Сюда же добавим возможные шепелявость, картавость, заикание. Что еще, какие особенности? Ходит, согнувшись на левый бок, и от человека, по словам бабки, воняет чем-то тухлым. И самый главный признак — он ненавидит собак. Негусто, но все же. Искать полусогнутого, дефективного вонючего собаконенавистника проще, чем обычного, неприметного человека. Вот только где? Ладно, сейчас все равно метаться без толку, и вообще — утро вечера мудренее.

Но что-то было тут не то, нарисованный портрет Максиму не то чтобы не нравился — вызывал подозрения. Что-то в нем настораживало, Максим ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. Все прокручивал в голове возможное развитие событий последней ночи, ставил себя на место убийцы. Вот он выходит из дома, идет по улицам, сворачивает в первый попавшийся двор, затаивается в темноте, ждет жертву. Готовится совершить очередной подвиг во имя своей «высшей цели», достигает нужного душевного состояния, и тут… И тут на него вылетает свора нечистых тварей с безумной бабкой на поводке. Старуха по виду — сущая Баба-яга — псов удержать не может, они пытаются познакомиться и нарываются на решительный отпор «воина тьмы». Но собаки наверняка успевают и обнюхать его, и даже лизнуть — одежду, обувь. А что после этого полагается сделать каждому «правильному» сыну гор? Вымыться и сменить одежду! А что сделал этот? Обругал бабку и пошел себе дальше — искать другое место для засады. И сделал все, что планировал. Это в оскверненном-то виде! «Хрень какая-то», — Максим уже измучился от своих мыслей, сел на кровати, включил маленькую настольную лампу на тумбочке рядом. Он чувствовал, что запутался окончательно — «идейные» так не поступают. Боевики обязательно вышли бы снова на «дело», но после очистительных обрядов. И тот парень прожил бы на сутки дольше. Или жил бы себе дальше, взрослел, женился, завел детей… Но все получилось по-другому. Похоже, что эти ребятки не такие уж и фанатики, что облегчает задачу.

Максим выключил свет, плюхнулся на кровать. Мысли не отступали, продолжали терзать. И что тогда получается — если предположить, что это убийство совершили не боевики, то кто тогда? Местные гопники? Но сам способ убийства, одинаковый для всех жертв? Наши поступили бы по-другому: проломили голову, избили до смерти. И обязательно набросились бы стаей, а этот был один. Попробуй перережь человеку горло в одиночку! Тут кроме навыка владения «инструментом» еще и опыт нужен, и практика соответствующая. К тому же наши обязательно обшарили бы карманы, а здесь снова ничего не тронуто — телефон и деньги убитого парня были на месте. А дети? Их-то кто убил? И, главное, зачем? Максим снова включил лампу, посмотрел на часы — половина третьего ночи. Нет, так дело не пойдет, утром надо быть свежим и готовым к действиям, а не измотанным бесплодными размышлениями. «Завтра. Я подумаю об этом завтра», — так говорила героиня любимого Ленкиного фильма. И тут же мысли потекли в другом направлении, Максим попытался представить себе встречу с женой и дочерью и почти сразу заснул.