Покров - Алёна Моденская

ещё одно тело на обочине, споткнулась и упала на колени, но телефон не выпустила. В метре от тропинки на животе лежал человек с руками, стянутыми за спиной. Одежды на нём не было, хотя до пояса тело прикрывал кусок чёрного мятого полиэтилена, похожего на огромный мешок для мусора. Лицом парень уткнулся прямо в землю, но светлые волосы Гаврила, завязанные в узелок, узнавались безошибочно.

Василиса подтянулась и села на корточки. И снова в паре метров от неё на тропинке оказался перламутровый кролик. Он приподнялся на задних лапках, передние поджал и шевелил ушками, будто прислушивался.

Действительно, за спиной раздались мягкие шаги. Василиса застыла и не могла повернуться, тело перестало слушаться.

– Они всех убили, – прошептал голос прямо над ухом. От этого шёпота шею свело, а по спине пробежали ледяные мурашки. – Ты отсюда никогда не выберешься, потому что тебя уже нет.

Перед глазами вдруг проявились три раскрытых гроба, где в мягких кружевах лежали Гаврил с прикрытым лицом, синюшная Зоя и сама Василиса, бледная, как простыня. Картинка исчезла, снова возник мокрый мрачный лес.

– Ты будешь плутать здесь вечно, – прошипел голос. – Ты хочешь спасти их? Хочешь всех спасти? Хочешь, чтобы они ожили?

По рукам, шее и спине как будто ползали извивающиеся щупальца. Дыхание превратилось в прерывистые вдохи и короткие выдохи, воздуха не хватало, и перед глазами поплыли тёмные круги.

– Ты можешь им помочь.

Шею и руки овивали мерзкие шершавые обручи.

– Я помогу тебе, а ты поможешь им, – мягко прошуршал голос.

Силы иссякали, голова запрокидывалась, и Василиса уже была готова согласиться на что угодно. Но в трубке, зажатой в пальцах, раздался треск. Василиса раскрыла глаза и увидела прямо перед собой Дашу в розоватой ночной рубашке.

Даша, бледная и без косметики, с ненавистью смотрела за спину Василисы. Миг – и она с визгом на кого-то бросилась, сама Василиса повалилась вперёд, оцепенение не проходило, так что пошевелиться она никак не могла.

С визгом Даша отлетела прочь от тропинки, светлым кубарем покатившись по траве. Но тут же вскочила и рванула обратно, попутно больно пнув Василису в бок.

– Беги!

Острая боль будто разрезала путы. Василиса поднялась, скрючившись, сделала пару шагов, обернулась, но глаза застилала пелена, поэтому рассмотреть получилось только сорочку Даши и какую-то огромную тень, раскинувшую во все стороны длинные щупальца.

Снова повернувшись вперёд, Василиса взглядом наткнулась на кролика. Он, поджав лапки, прижал пузик к земле и сверкал теперь уже красными глазами. Но прежде чем он оттолкнулся и прыгнул, Василиса с криком ярости пнула по зверьку ногой, так что он улетел в кусты.

На одном дыхании Василиса гнала по тропинке, пока деревья не поредели, открыв дорожку к монастырю. Вылетев из леса, Василиса пробежала с полсотни метров и остановилась. Белоснежная стена монастыря стала серой, все туристы исчезли. По пустынным дорожкам гулял ветер, а небо заволакивала чёрная громада. Это была даже не туча, а что-то огромное и чёрное, поглощавшее всё пространство. Водохранилище уже утонуло в сизой мгле, и это нечто стремительно приближалось к монастырю.

Василиса снова побежала, в отсутствие толпы туристов она довольно быстро преодолела верхнюю набережную, тянувшуюся вдоль стены, и влетела в ворота. Деревья изгибались под ветром, кусты гнулись, листья с них слетали охапками и, кувыркаясь, кружили по дорожкам. Люди пропали.

За стеной нарастал гул, в небе разрастался чёрный ужас, переливающийся глянцевыми потоками. Василиса кинулась к какой-то двери, но было заперто. Какую бы дверь Василиса ни дёрнула или толкнула, везде оказалось одно и то же. В окнах не горел свет, нигде не появилось ни одного лица или даже мелькнувшей тени. Даже церковь – и та оказалась закрыта.

Рядом с Василисой на землю что-то упало, брусчатка треснула, осколки разлетелись во все стороны. Как пули, в воздухе свистели какие-то не то капли, не то градинки. Брусчатка, куда они попадали, с громким треском лопалась, оставляя на местах падения обожжённые дыры.

Одна из таких «капель» больно задела щёку и руку. Из тонкого разреза у локтя тут же засочилась тёплая кровь. Прижав ссадину другой рукой, Василиса осматривалась, но, похоже, бежать было некуда.

– Сама виновата, – прошептал где-то рядом пронизывающий голос. – Всё равно не уйдёшь.

Василиса просто побежала вперёд. Лечь и погибнуть было бы, конечно, проще, но ноги сами понесли её куда-то. Кругом взрывались фонтаны осколков, под «градинами» ломались и падали кусты и цветы. Острая боль пронзила затылок, Василиса споткнулась, но устояла.

В десятке метров показался мемориал жертвам репрессий – большой ангел из чёрного гранита. Прятаться всё равно больше негде, так что Василиса сквозь бесконечный треск и грохот побежала к нему. По пути получила ещё несколько острых ударов, но добралась. И когда до мемориала оставалось с полметра, ангел вдруг развернул крылья и резко вытянулся. Василиса юркнула под одно из крыльев, а за спиной раздался оглушительный грохот. Обернувшись, она увидела, что там, откуда она отпрыгнула, образовалась глубокая дымящаяся воронка.

Чёрное крыло надёжно защищало от летящих с неба «градин», но, казалось, всему пришёл конец.

– Сама виновата, – снова прозвучало где-то рядом.

Василиса прижалась спиной к твёрдому ангелу и сползла вниз, закрыв руками голову. Грохот вокруг нарастал, превращаясь в одну сплошную какофонию.

Из-за неё погибли люди, а теперь и монастырь разнесёт. Может, и вообще всё вокруг исчезнет. Хотя нет, ей же ясно сказали – это она исчезла. Видимо, теперь так и придётся вечно болтаться в этой, в этом…