Покров - Алёна Моденская

Василиса перевернула вазочку и перебирала высыпанные на стол оставшиеся конфеты в разноцветных фантиках, но грильяжных больше не нашлось. Подумав пару секунд, взяла трюфель в золотистой фольге.

– А давно это началось?

– Что началось? – бабушка так внимательно смотрела на экран, где диктор беззвучно открывал рот, будто даже не слыша слов, понимала, о чём шла речь.

– Вся эта заваруха. Ну, с горой и… – Василиса икнула, потому что при воспоминании о «прогулке» в лесу трюфель встрял поперёк горла.

– Рассказали всё-таки. – Баба Рая покачала головой. Она так и смотрела в телевизор, а руки сами вывязывали крючком кружевной узор. – Ну, когда началось? Как церковь попытались взорвать, трещина появилась, оно и вылезло. Не полностью, конечно, но хватило.

– Настя сказала, кто-то его растормошил.

– Может, и правда. Кто оно без поклонников-то?

Бабушка смотрела, как на экране люди в касках что-то рассказывали о каких-то сложных турбинах. Кружевная тесьма становилась всё длиннее, как будто это не баба Рая руками вязала, а целый станок работал. Трюфели тоже закончились, Василиса скатала из фольги шарики и положила их в общую пёструю кучку из фантиков. Пришла очередь помадных конфет.

– Мне девчонки предлагали лунного кролика вызвать.

Крючок замер, бабушка молча повернулась к внучке. Обычно она носила очки с толстыми стёклами, из-за которых глаза казались необычно большими. Теперь на Василису смотрели не просто большие, а огромные глаза бабы Раи.

– И что? – шёпотом спросила бабушка.

– Не понадобилось вызывать, он сам прискакал.

– Ишь ты, – прошептала бабушка, опустив замершее вязание на колени.

– А ещё я купила свечки, одну закопала на Семёновом Погосте, а другую отнесла девочке, которая на следующий день умерла, а потом я за ней следила до «Черноречья», и потом она мне звонила, а до этого я ездила на разбитом автобусе, и там была бабушка Зои и скелет, а саму Зою я видела сегодня под горой с мешком на голове, и ещё там был Гаврил, тоже мёртвый и без одежды, а я сама висела на дереве… – Чтобы замолчать, Василиса засунула в рот разом четыре конфеты.

Бабушка несколько секунд молча смотрела на внучку, потом сухо сглотнула.

– Налей-ка мне чаю.

Василиса, давясь помадным комом, налила в чашку заварки и воды из самовара.

– А Федя с Катей так за тебя беспокоились. Видно, не зря. – Баба Рая отпила из чашки. – Но ты на всякий случай, эти истории им пока не рассказывай, ладно?

Василиса, у которой весь рот заполнился тягучей сладкой массой, только кивнула.

– Понимаешь, – медленно проговорила бабушка, видимо, подбирая слова, – многие люди хотят всего и сразу. И ничем не брезгуют, чтобы получить то, чего им хочется. Этот Совхоз, куда вас сослали, он ведь один из самых богатых не то что в области, а в стране. Но есть и другие хозяйства, где всё хорошо. Но там люди вкалывают день и ночь, деньги постоянно ищут, пороги чиновников обивают. А тут видишь – все только и делают, что наряжаются да в гости друг к другу ходят. Всё напоказ, напоказ. Ты там видела, чтобы кто-то работал? Ну, кроме самых таких небогатых людей, вроде доярок или пахарей.

Василиса, задумавшись, пожала плечами. Она даже чаю отпить не могла, сладкая масса никак не уменьшалась. И правда, в музее, где она числилась, кроме неё, почти никто и не появлялся. Родители Дианы и её друзей постоянно отсутствовали. Учителя тоже убегали из школы, как только уроки заканчивались.

– Ну, твои-то родители вкалывают, да ещё как. Но это потому, что им лёгкой прибыли не нужно, не так воспитаны.

– Ты это к чему? – кое-как проговорила Василиса.

– Вот, например, этот свинокороль. Знаешь, как вообще тут оказался? Прятался. Денег был должен. Нищеброд нищебродом. В потом вдруг – раз, и бизнес в гору, в гору. Хм, в гору. А чья заслуга?

– Чья?

– А его жёнушки, вашего завуча. Она, знаешь ли, в каком-то ночном клубе вокруг шеста крутилась, вот и докрутилась, тоже бежать пришлось. А теперь видишь, уважаемые люди, за́мок отгрохали, по курортам разъезжают.

– Что плохого в том, чтобы жить хорошо?

– Ничего, – кивнула бабушка, снова начиная вывязывать кружева. – Только богатство их неправедное. А оно бесплатным не бывает. Чем-то они его оплатили?

– Чем, если у них ничего не было?

– Вот это вопрос. – Бабушка механически работала крючком, глядя в одну точку. – Что-то будет.

– В смысле? – Василиса залпом проглотила очередную чашку, чтобы протолкнуть застрявшую под горлом массу из конфет.

– Что-то собирается, готовится. Вон, засуха кругом, почитай с весны, всё посохло. А прогноз видела? В других-то регионах ливни, давно уже похолодало. А здесь вон, как летом. Скот помер в деревнях, племзавод чуть не обанкротился. А этому свинарнику всё нипочём. Все теплицы да сады саранча поела, отродясь её тут не было. А в вашем совхозе – урожай так урожай.

– Может, это совпадения, – пробормотала Василиса, скатывая шарик из очередного фантика.

– Может. Вот ты говоришь, девочки. А ты знаешь, что там постоянно кто-то… – Бабушка нервно вздохнула и обратила наконец взгляд к вязанию.

– Ты это серьёзно? Думаешь, они кого-то в жертву приносят?