Суматоха под диваном - Татьяна Луганцева

— Ты серьезно? — спросил Мартин.

— Это почему же не сложилась моя личная жизнь? — поинтересовалась Яна, угрожающе подступая к следователю. — С чего бы это такие выводы? — Версия о предполагаемом обвинении в убийстве ее не тронула.

Ольшанский отступил на шаг назад.

— Тише, Цветкова! Не нужно так волноваться. Личная жизнь у тебя такая запутанная, что не всякая романистка-писательница разберётся. Одних мужей — прошлых, настоящих, при смерти, потенциальных и умерших — куча. Что, скажешь, не так? Да ты просто какая-то «чёрная вдова», Цветкова. — Ольшанский плюхнулся в кресло.

В кабинете повисла грозовая тишина, которую нарушил Мартин.

— Захочешь поговорить или арестовать, скажешь, — с угрозой произнес он. — Пошли, Яна.

Он взял Яну под руку, и они вместе вышли из кабинета.

— Ты его чуть не ударил, Мартин, — сказала Яна с тревогой.

— Следовало бы… Распустил язык. Кто он такой, чтобы тебя осуждать? Тоже мне моралист. За собой бы лучше следил. Но я еще пока законы знаю. Он бы меня арестовал, а ты осталась без прикрытия. — Он посмотрел на Яну. — Ко мне домой? Или в твою квартиру?

— Нет уж. Лучше в отель.

— Ты считаешь, что опасность миновала?

— А разве нет? Бриллианты сняли, волосы у меня повыдёргивали… Кому я лысая нужна?

Мартин улыбнулся:

— Может, хотя бы поужинаешь со мной в моем клубе? Обещаю покормить на славу.

— Это можно, — согласилась Яна. — Кто ж от еды отказывается.

Уже через двадцать минут они сидели в ресторане Мартина. Из окна открывался красивый вид на старинные здания и Александровский сад, бывший Адмиралтейский бульвар. Мартин что-то шепнул официанту, тот исчез и через пятнадцать минут принес Яне огромную корзину потрясающих роз.

— Боже, они прекрасны! — Яна дотронулась до бутонов изящной рукой.

— Как и ты, — сказал Мартин.

Им принесли фирменные салаты со свежайшими морепродуктами. Яна с удовольствием отметила отменные помидоры, хрустящие зеленые листья салата, посыпанные молотым перцем. Всё это великолепие было полито оливковым маслом. Зелень повара всегда мыли минеральной водой, от этого она приобретала удивительные лёгкость и вкус.

— Я сам открою, спасибо, — Мартин забрал у официанта бутылку шампанского, оформленную в золотых тонах с изображением короны. — Это «Редер», — пояснил он. — Специально заказал для тебя. В мире насчитывается лишь пятьсот тысяч таких бутылок. — Он разлил пенящийся напиток по бокалам. — Давай, за начало… Без всяких недомолвок.

— Интересно. А давай! — согласилась Яна.

Они чокнулись и выпили.

— Изумительный вкус, — отметила Яна. — Даже не знаю, что и сказать. Умеешь ты удивлять, Мартин.

— Попробуй салат, — попросил Мартин. — У меня отличные повара!

— Твое мясо в Волжске тоже было потрясающим, — сказала Яна, отправляя в рот хрустящую зелень.

— А я тоже часто вспоминаю тот вечер!

Яна пригубила шампанское и молча посмотрела на Мартина сквозь бокал.

— Ты сидела такая красивая в плетеном кресле на фоне реки. Лунный свет отражался в твоих глазах. Не хотел тебя нервировать, но бриллианты поблёскивали так, словно тебе на волосы опустились звездочки с неба.

— Да уж. Сплошная идиллия. Да ты романтик, Мартин, — усмехнулась Яна. — Это тебе идёт.

— Когда я вижу тебя, то голову теряю, — блеснули чёртики в глазах Мартина.

— Знаешь, ты похож на змея-искусителя в человеческом обличье.

— Я давно уже не такой. Потерял квалификацию, раз не могу соблазнить и искусить одну-единственную, которая мне нужна.

— Да… — вздохнула Яна. — Иногда желания не совпадают с желаниями другого человека.

К их столику снова приблизился официант.

— Могу ли подавать фирменное блюдо, Мартин Романович?

— Что ты предпочитаешь из белых вин к рыбе? — спросил Мартин у Яны. — Есть итальянские сухие вина Орвието и Соаве. Последнее с итальянского переводится как «приятное», «нежное».

Яна растерялась, но сказала:

— В это время года я предпочитаю Соаве.

Официант исчез и через минуту поставил перед ними тарелки и положил новые приборы. Он разлил вино по бокалам.

— Это запеченный в соли «морской волк», украшенный икрой кефали, каперсами и мятой. Попробуй, не пожалеешь. Испанское блюдо. В рыбе нет ни одной косточки.

— Очень вкусно, — оценила Яна. — А на вид рыба совершенно целая. У нас сегодня «рыбный день»?

— Блюда из морских обитателей и рыбы — фишка моего ресторана. Продукты только самые свежайшие, доставляются самолётом в день приготовления, так же как овощи и фрукты.

Играла лёгкая музыка. Вскоре они приступили к десерту. Им подали профитроли с мороженым, политые тёплым шоколадным соусом. Но Мартин не успел насладиться воздушным десертом — зазвонил его айфон.

— Извини. — Мартин поднял взгляд на Яну и включил громкую связь. — Никаких недомолвок и недоговоренностей.

— Мартин Романович, здравствуйте! Мы с вами были на «ты», но я сейчас не знаю, помните ли вы меня? — раздался извиняющийся мужской голос.

— Для начала представьтесь.

— Знаете, я вообще-то пытался связаться с Яной Цветковой, но не смог. Может быть, вы знаете, где она, — словно не слыша слов Мартина, продолжал мужчина.

Но Яна уже узнала голос. Только Олег Адольфович, ее друг, московский патологоанатом и иногда лечащий врач, мог именно так изъясняться, что никто ничего не понимал, причем на свежую, трезвую голову.

— Олег! Это Яна. Привет! — откликнулась она.

— Яночка, привет! Как я рад тебя слышать! — обрадовался Олег Адольфович.

— Олег, конечно, я тебя помню, и мы навсегда на «ты», — присоединился к разговору Мартин.

— Спасибо, друзья. Надеюсь, я не нарушаю ваш покой? Вы ужинаете?

— Ты ясновидящий? — удивилась Яна. — Шучу, говори, что случилось?

— Я так понимаю, что Виталий Лебедев — того? Мне вообще-то он нужен.

— Что значит «того»?! — возмутилась Яна. — И ты уже определись, кто тебе нужен? Звонишь Мартину, спрашиваешь про меня, теперь оказывается, что тебе нужен Виталий Лебедев? Это что такое?

— Мне Витольд, мой друг, сказал, что Виталий в питерской больнице.

— Это правда, — подтвердил Мартин. — Но он идет на поправку.

— Очень хорошо! — сказал Олег Адольфович. — С Витольдом неприятности.

Яна и Мартин переглянулись.

— Твою дивизию… Зачем я, дурак, согласился его там одного оставить? Ведь он может посоревноваться с тобой в игре по попаданию в самые ужасные ситуации, — вздохнул Мартин.