Рыцарь Кровавой Розы - Тимур Марков

лукаво улыбнулся принц, твердо сжав его ладонь своей. — У меня есть мысль на этот счет.

Минуло еще три дня. Тристан шел на поправку поразительно быстро — уже на третьи сутки он спокойно садился в седло и натягивал свой тугой корнуольский лук. Стараясь не думать о том, какие именно силы приложили руку к его чудесному исцелению, он сосредоточился на восстановлении формы. Опасения насчет пиктов оказались напрасными — они так и не появились, хотя принц сохранял максимальную осторожность и настоял на том, чтобы они с Галахадом каждую ночь несли дозор по очереди. Утром четвертого дня, так и не дождавшись незваных гостей, новоиспеченные друзья взобрались на спину Ады и пустились в долгий обратный путь.

Глава 17

Весть о возвращении Тристана разнеслась по Камелоту подобно пожару. Королевский дворец буквально встал на уши. С раннего утра и до поздней ночи порог его покоев обивали представители знатных семей и их приближенные, принося многочисленные подарки в надежде узнать хоть какие-то подробности нашумевшей истории, о которой судачил весь город. Слуги пересказывали ему обрывки разговоров, услышанных в коридорах дворца и на улицах и, судя по ним, и без того захватывающий сюжет его приключений в Каледонии стремительно обрастал все более немыслимыми подробностями. Сыну короля Марка приписывали и знание тайных путей через Иной мир, позволивших ему незаметно пробраться в логово врага и столь же легко ускользнуть оттуда, и владение колдовской силой, делающей его неуязвимым для оружия смертных, и даже единоличную победу над целой армией пиктов. Но Тристан твердо решил ни с кем не обсуждать произошедшее до церемонии Посвящения в рыцари. Юный принц прекрасно осознавал масштаб своего триумфа и собирался сполна насладиться каждой его каплей.

В назначенный день высокие гости вместе со своими свитами и слугами собрались в тронном зале. Как и говорил Персиваль, церемония Представления действительно меркла по сравнению с Посвящением. Размах торжества воистину поражал во всем — начиная от убранства дворца и заканчивая нарядами придворных и аристократов. Последних и впрямь собралось великое множество — от обилия ярких тканей и блеска драгоценностей начинало рябить в глазах. Создавалось впечатление, что все без исключения представители благородных Домов, включая боковые ветви, решили посетить церемонию. И Тристан знал, что во многом — благодаря ему. Осознание этого факта разливалось внутри приятной, мягкой теплотой, подобно хорошему вину, оставляя пикантное, сладкое послевкусие.

Первые лица Логрии собрались почти в полном составе. Присутствовал и Багдемагус, король островной страны Горэ, и седобородый Пеллинор, правитель Думнонии. Его собственный отец также сдержал слово — расположившись в каменном кресле под стягом с Кровавой Розой, король Марк из дома Лионессе строго, но с явным одобрением взирал на своего отпрыска. Это наполнило душу Тристана радостным теплом. Он до последнего момента боялся, что родитель, несмотря ни на что, проигнорирует церемонию, но после приватной аудиенции, где юноша изложил все детали своего путешествия, сомнений не осталось. Был здесь и отец Изольды. Сидя на небольшом троне в церемониальной накидке из вороновых перьев и костяной короне, водруженной на гладко выбритый череп, невысокий и жилистый, король Коннахта Ангвис О‘Нейлл мало походил на своего громадного младшего брата. Его поджарое суховатое лицо без возраста выглядело спокойным и невозмутимым, лишь черные, как мрак, глаза, обрамленные ритуальными кругами краски, внимательно наблюдали за происходящим.

Из королей не хватало только Лота Оркнейского, но это было не удивительно. Его младший сын, принц Гарет, отправившийся в родные леса выслеживать своего тотемного зверя, так и не вернулся с задания. Королева даже назначила дополнительный срок в три дня, на случай, если оркнеец все-таки объявится, но его и след простыл. Вместо отца, как и в прошлый раз, дом Оркней представлял могучий воин в шкуре вепря. Как оказалось, это был сэр Гавейн, старший сын короля.

— Лес забрал его, — коротко и сухо прокомментировал он исчезновение Гарета так, словно говорил о пропаже коровы или кухонной утвари. Похоже, вероятная смерть младшего брата была для него чем-то вполне обыденным. Впрочем, традиции оркнейцев для остальных жителей Логрии всегда выглядели… своеобразно.

Присутствовала на церемонии и сама Изольда. Неподвижной черной статуей она замерла подле отцовского трона, равнодушно поглядывая на гостей. При этом Тристана девушка не замечала в упор, старательно делая вид, что смотрит сквозь него. Юноша лишь улыбнулся про себя и сосредоточился на церемонии. Ничего, у него тоже есть небольшой козырь в рукаве. Сегодняшний день по праву принадлежал ему, и никто и ничто не способно было его испортить.

Единственный, кроме наследника Корнуолла, участник церемонии, Элиан дю Лак, вновь был вызван первым. На сей раз Тристан не обижался. Напротив, он был даже благодарен судьбе за такой порядок, ведь его собственное выступление должно стать главным событием вечера. С молчаливой усмешкой юноша слушал и смотрел, как Элиан, стелясь перед королевой, в красках расписывал все детали своего “подвига”. Это выглядело до того наигранно и убого, что молодой принц даже немного удивился, как он мог завидовать этому напыщенному ничтожеству? Сэр Борс, его отец, напротив, от гордости за сына раздулся еще больше, чем на церемонии Представления, хотя это и казалось невозможным. Ланселот, как обычно, смотрел на все с абсолютно бесстрастным лицом, но в глазах Озерного короля читалось удовлетворение. Как бы он сам не относился к двоюродному племяннику, почести в адрес члена фамилии — это почести для всего Дома.

Когда Элиан покончил со своей историей, королева жестом отпустила молодого воина и выразительно посмотрела на корнуолльского принца. Наступал решающий момент.

Тристан из дома Лионессе! — мягко, но властно произнесла Гвиневра.

Юноша позволил себе обернуться и посмотреть на отца. Марк, чьи длинные волосы по традиции были убраны в сложную ритуальную прическу в виде оленьих рогов, посмотрел сыну в глаза и едва заметно кивнул. Такой, казалось бы, пустяковый жест, но для Тристана он значил очень и очень многое. Улыбнувшись и коротко кивнув в ответ, юноша сделал несколько чеканных шагов вперед.

Как и в прошлый раз, он остановился в положенном месте недалеко от трона. Для своего Посвящения молодой наследник выбрал тот же изысканный полудоспех, что и на прошлой церемонии, но на сей раз он велел мастерам украсить его янтарем и рубинами. На роскошном алом плаще принца теперь красовалась вышитая металлической нитью Кровавая роза в окружении других эмблем дома Лионессе. Не то, чтобы он по-прежнему считал внешние атрибуты определяющими, но, как-никак, статус необходимо поддерживать. С легким удовлетворением юноша отметил, что Элиан, старательно пытаясь этого не показывать, косится на