📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаАмериканский герой - Ларри Бейнхарт

Американский герой - Ларри Бейнхарт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 115
Перейти на страницу:

— Джекки, заткнись! — говорит Бигл.

— Нет, не заткнусь.

— Ну еще бы. Ты же просто не способна на это.

— Может быть, сам заткнешься?

И они ввязываются в классическую семейную склоку, мало чем отличаясь от обычных людей, не обладающих ни их славой, ни их богатством. Наконец Джекки хватает сына и ключи от машины и выходит вон, оставляя Бигла там, где ему вовсе не хочется быть.

Какое облегчение! Он предпочитает остаться на месте, чтобы, не дай бог, случайно не встретиться с ней снова. А ведь считается вроде, что бейсбол оказывает на зрителей терапевтическое воздействие.

Ничего подобного. Он разворачивает сэндвич не уничтоженный Диланом. На вкус довольно странно, но вполне съедобно. Он оглядывается по сторонам — тысячи людей наблюдают за происходящим на поле. Человек в соседней ложе, похоже просто счастлив. Он курит большую сигару и совершенно не стыдится того, что табак доставляет ему удовольствие. Более того, хоть он и находится на стадионе, он еще и слушает трансляцию матча по радио. Его зовут Табби Бейлис. Он, бывший агент Администрации по контролю за применением закона о наркотиках, торговал конфискованными наркотиками и прикарманивал деньги дилеров. После чего удачно вложился в плантации сахарного тростника на Гавайях. Из которых японский предприниматель создал поля для гольфа в пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лунок.

— Можно, я вас кое о чем спрошу? — говорит Бигл.

— Валяй, — отвечает Табби.

На самом деле Бигл хочет узнать у него секрет счастья. Но он задает другой вопрос:

— Как это получается, что люди начинают любить бейсбол? Как это происходит? Я кинорежиссер и всегда стараюсь насытить фильмы действием, которое все нарастает, разрешаясь в самом финале. Чтобы было ритмичное, поступательное движение. И вдруг… — он указывает на поле, — вот это. Я этого не понимаю.

Табби выпускает изо рта пару густых колец дыма и принимает философский вид воплощенного Будды. Возможно, посланного в этот мир, чтобы передать Биглу определенное сообщение.

— Ах, бейсбол, — говорит он. — Бейсбол не предполагает действий. Это игра возможностей и скрытой энергии. Когда-то я был полицейским. Когда работаешь в полиции, приходится тратить массу времени на ожидание и наблюдение. Постоянно изобретаешь ходы, надеясь застать жертву в таком положении, когда ты сможешь на нее наброситься. Ты когда-нибудь увлекался охотой?

— Нет, — отвечает Бигл.

— Да, ты не похож на человека, способного на убийство. Хотя кто знает, — пожимает плечами Табби. — В любом случае — будь то дичь или человек, — когда ты врываешься к какому-нибудь мексиканцу, у тебя огромный прилив адреналина. Но это не главное. Точно так же никогда не стремишься к оргазму, занимаясь любовью. Средненький я философ, правда? Хочешь сигару?

— Конечно, — отвечает Бигл. Он не курильщик, но сейчас ему кажется, что если Будда любил табак, то, может быть, действительно в нем заключен секрет счастья.

Табби вынимает из кармана сигару и передает ее через ограждение Биглу.

— Так вот, относительно возможностей. Потенции к действию. Пойдет ли она с тобой или надерется и останется — что она выберет? Ты находишься в постоянном движении, и она находится в постоянном движении… — он делает круговое движение руками так, что они скользят друг вокруг друга как два хищника.

Бигл снимает с сигары целлофан. Она невероятно напоминает фаллос и не может не вызвать у него восхищения, ибо своим он похвастаться не может.

Табби достает из кармана большую кухонную спичку с красно-белой головкой.

— Терпеть не могу бутан.

И зажигает ее о ноготь. Она вспыхивает, распространяя вокруг себя добрый старый запах серы и напоминая о преисподней. Табби перегибается через перегородку и протягивает ее Биглу.

— Вот почему люди перестают трахаться после свадьбы, — говорит он. — Потому что все дело не в результате, а в предчувствии и возможностях. Вот и бейсбол — это игра предчувствий и возможностей.

Бигл вбирает дым в легкие. У него сочный и в то же время отталкивающий вкус. Однако сама поза с сигарой в руке настолько кинематографична, что уже одно это доставляет удовольствие. Постепенно он начинает расслабляться, и у него возникает чувство мужского братства. Только глянь, чем там мальчики занимаются на задворках.

— Хороший комментатор, — замечает Табби и увеличивает громкость. — Вот послушай. Игрок на второй базе находится в выгодном положении, игрок с битой ограничен основной базой, счет два — один, лучше бы ему не вставать за подающим, если он останется впереди, то тот сможет его достать — это хороший питчер.

Табби выдувает кольцо дыма.

— Усек?

Бигл, слегка одурманенный табачным дымом, тоже пытается выдуть колечко. Но у него не очень-то получается.

— Нет, — отвечает он.

— Когда счет будет один — два, подающему придется делать срезку. Его потенциальные возможности изменятся. Когда подающий будет бросать мяч, он окажется сзади. И тогда игрок с битой сможет тоже немного отступить, и у него появится выбор. Подающему же придется быть более точным и метким, иначе он рискует получить пробежку. Чувствуешь, как меняются потенциальные возможности?

— Да, понял, — отвечает Бигл. И он, кажется, действительно начинает понимать. Он кивает и начинает различать действие в полном бездействии. Он снова вдыхает дым сигары, шум в голове становится сильнее, и вдруг он понимает что-то очень важное о режиссуре действительности. Он вспоминает о том, как однажды был в Нью-Йорке как раз в то время, когда «Мерс» играли в плей-оф с «Хьюстон астрос». Это был долгий матч — казалось, он будет длиться вечно. Он был настолько долгий, что нарушил нормальное течение жизни: нью-йоркцы превратились в заядлых болельщиков, толпились у телевизоров, стоящих в витринах магазинов, или у мини-экранов переносных телевизоров, расположенных на задних сиденьях лимузинов; прохожие обращались к совершенно незнакомым грузчикам — потому что у грузчиков всегда включено радио — с вопросами: «Какой счет? Что происходит? Какие новости?», словно речь шла о военных действиях.

И действительность текла в таком же замедленном ритме, как игра в бейсбол. Даже полный покой казался действием. Потому что во время ожидания накапливались или рассеивались силы.

— У тебя еще есть кока из Сент-Луиса? — спрашивает Табби.

Глава 19

Все очень напоминает «Красотку», за тем исключением, что я исполняю роль Джулии Робертс, а Мэгги — роль Ричарда Гира. Мы начинаем в десять, и к двенадцати я уже готов. Я еще никогда не видел ее такой беззаботной, игривой и веселой. Всем продавцам она сообщает, что я ее личная игрушка, выпущенная специально для девочек, чтобы ее можно было одевать и раздевать. Это каждый раз заставляет меня покрываться краской. Я начинаю возражать, но Мэгги заявляет, что мне, столь мужественному, нечего опасаться и я должен уступить ей, потому что в душе она остается маленькой девочкой. Что вполне вероятно. Слышать это гораздо приятнее, чем если бы она заявляла, что это ее деньги и что я должен выглядеть прилично, если хочу, чтобы нас видели вместе. Впрочем, она и не говорит этого. Поэтому я позволяю ей выбирать одежду, а целой веренице странных продавцов, говорящих со всеми возможными акцентами, разглядывать и измерять меня, чтобы определить, что больше всего мне подойдет.

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 115
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?