Гончие смерти - Антон Грановский

– Но… почему они выбрали тебя?

– Потому что я похожа на человека, – просто ответила Лесана. И, нахмурившись еще сильнее, добавила: – Больше, чем другие мои сородичи.

– Да, я это вижу. – Глеб подвигал онемевшими плечами и скривился от боли. – Но как же ты сумела выбраться из этого вашего Иноземья в наш мир?

– Жрецы создали новые врата. Но я… – Лесана отвела взгляд и тихо договорила: – Я их потеряла.

– Ты потеряла врата Иноземья? – не поверил своим ушам Глеб.

Лесана метнула в него яростный взгляд и сказала, повысив голос:

– Нет! Я потеряла того, в ком наши жрецы открыли дар! Того, кто умеет открывать эти врата!

– Н-да… Ну и дела. – Глеб насмешливо прищурил темные глаза. – И кто же он? Кто этот одаренный парень? Один из ваших нелюдей?

– Вовсе нет. Он из тех, кого затянули врата Иноземья, когда ты применил Собиратель. Они не такие, как мы, и их очень мало. У вас они злы и ненасытны, но мы научились усмирять их буйный и злобный нрав.

– Так кто же он? О ком ты говоришь?

– Я говорю о живом мертвеце. Об одном из тех, кого вы называете упырями.

Несколько секунд Глеб удивленно и недоверчиво смотрел на Лесану, не уверенный в том, что она говорит серьезно. Потом криво ухмыльнулся и пробормотал:

– С каждым днем все радостнее жить. Похоже, ты не шутишь насчет этого упыря.

– Жрецы отправили его со мной, чтобы он всегда был рядом, – сказала Лесана. – И чтобы я в любой момент могла вернуться домой. Но оказавшись в Хлынь-граде, я немного растерялась. Пока я вертела головой по сторонам, упырь пропал.

Тут Хлопуша, лежащий за бревном, громко зевнул и, хрустнув суставами, сладко-сладко потянулся.

– Полцарства за свиную отбивную! – пробормотал он сонным голосом. Потом поднял голову, увидел стоящую у потухшего костра Лесану и удивленно пробасил: – Ты уже не спишь? Должно быть, мое брюхо урчало так громко, что перебудило всех лесных жителей, включая и тебя!

– Не льсти себе, – с усмешкой ответила Лесана. – Твое брюхо меньше пивной бочки, а звуки, которые оно издает, неспособны разбудить даже сторожевого пса.

Здоровяк хмыкнул и перевел взгляд на Глеба. Лицо Хлопуши просияло, и он хотел что-то сказать, но вдруг насторожился, повернул голову к лесу и громко воскликнул:

– Волхвы!

Глеб взглянул на окраину поляны и увидел, что из-за деревьев выплывают высокие, закутанные до пят в серые плащи, фигуры. Сперва их было три, потом пять, а вскоре стало не меньше дюжины.

– Глядите! – снова воскликнул Хлопуша. – Там еще!

Он указал рукой направо. Посмотрев туда, Глеб увидел еще дюжину фигур, закутанных в плащи, и количество их быстро увеличивалось.

Лесана молча вытянула из ножен меч. А Глеб, с трудом усевшись на земле, протянул руку за колчаном и луком. Взяв лук и вынув стрелу, он некоторое время смотрел на приближающихся волхвов, а потом сказал:

– Что-то тут не так.

– Тут все не так, – пробасил Хлопуша и тоже достал из ножен свой огромный гофский меч. – Эй, Лесана! Сможешь их околдовать своей травой и воркующими заговорами?

– Их слишком много, – ответила Лесана. – Боюсь, что заговоры тут не помогут.

– Песий потрох! – выругался, свирепо глядя на волхвов, Хлопуша. – Этих гадов уже не меньше полусотни. Неужто нам придется помереть на голодный желудок?

Волхвы медленно приближались. Молча, тихо, почти бесшумно, словно ноги их не ступали по земле, а легонько скользили по невысокой, влажной от росы траве.

– Мы не одолеем их, – сказала Лесана. – Нужно отступить и попытаться скрыться в лесу.

– Они знают этот лес лучше нас, – возразил Хлопуша.

Глеб положил стрелу на тетиву, поднял лук и прицелился.

– Ты прав, Первоход! – горячо проговорил Хлопуша, увидев это. – Мы примем бой! А дальше будь что будет!

Глеб, не отвечая ему, спустил стрелу с тетивы.

Стрела со свистом рассекла воздух. Хлопуша издал воинственный клич и ринулся было вперед, но вдруг остановился с открытым ртом.

Волхвы, все как один, схватились за грудь, споткнулись и стали заваливаться вперед. Зрелище было жуткое – будто кто-то наставил по всей окружности поляны зеркал, и зеркала эти отражали одно и то же. Люди, закутанные в серые плащи, еще стояли на ногах, как вдруг стали исчезать, один за другим. Будто растворялись в прохладном воздухе.

Наконец, на поляне остался лишь один волхв. Он вновь пошатнулся, но не упал, а лишь опустился на одно колено. Хлопуша увидел, что из его правого плеча торчит оперенный конец стрелы.

– Ты поразил волхва стрелой! – воскликнул Хлопуша. – Лесана, ты видела? Первоход поразил волхва стрелой!

Лесана молча двинулась с места и, сжимая в руке меч, зашагала к волхву. Хлопуша встрепенулся и в несколько прыжков нагнал ее. К раненому волхву они подошли вместе. Чародей стоял на коленях, низко склонив голову, лицо его было скрыто под наголовником.

Хлопуша, свирепо ухмыляясь, протянул к волхву левую руку, схватил его за шиворот и одним рывком поднял на ноги.

– Попался! – с гневной усмешкой проговорил он. – Идем-ка со мной!

И, не слушая возражения Лесаны, богатырь потащил упирающегося волхва к Глебу. Швырнув злоумышленника к ногам Первохода, Хлопуша с торжествующим видом сдернул с его головы капюшон, но вдруг замер с открытым ртом.

– Паромщик Довгуш? – не веря собственным глазам, пробормотал он. – Это ты?

Волхв взглянул на него снизу вверх черными, пронзительными глазами и кивнул:

– Да, это я.

– Значит… ты и есть волхв? – продолжая недоумевать, вымолвил Хлопуша.

– Верно, – снова кивнул черноусый паромщик. Усмехнулся и добавил: – Не ожидали?

– А… где же остальные волхвы? – растерянно спросил Хлопуша. – Куда они подевались?

Взгляд паромщика похолодел, и он отчеканил:

– Разве ты не понял? Их больше нет. Твой друг расправился с ними. – Довгуш перевел взгляд на Глеба и с ледяной усмешкой добавил, по-прежнему обращаясь к Хлопуше: – Должно быть, у твоего друга была заговоренная стрела, здоровяк.

– Значит, ты все время был один? – строго спросила Лесана. – И других волхвов нет?

– Ты все видела, травница, – хмуро взглянув на девушку, заявил Довгуш.

Лесана посмотрела на Глеба.

– Первоход, как ты догадался, что он один?

Глеб устало опустил голову на мягкий ворох мха и негромко ответил:

– У меня неплохой слух. Я услышал его шаги. Шаги одного-единственного человека, мягко ступающего по валежнику.