Гончие смерти - Антон Грановский

Хрустнула ветка, в ноздри Глебу пахнуло запахом зверя, а в следующую секунду кусты орешника раздвинулись, и на прогалину выпрыгнули две рыси.

Глеб пристально посмотрел в глаза той из них, что была крупнее, а затем оскалил зубы и тихонько зарычал.

В глазах обеих тварей отразился испуг. Они повернулись и скрылись в лесу.

– Выходи, Довгуш! – громко и хрипло проговорил Глеб. – Я знаю, что ты там!

И вновь захрустели ветки деревьев, а затем на освещенную лунным светом прогалину вышел огромный черный зверь. Это был медведь. У Глеба перехватило дыхание, и он невольно попятился. Медведь поднялся на дыбы и, рыкнув так, что задрожали деревья, шагнул навстречу Глебу.

Глеб вскинул меч, но от резкого движения потерял равновесие, покачнулся и рухнул на валежник. И быть бы Глебу съеденным заживо, не подоспей Хлопуша ему на помощь. Здоровяк ринулся вперед и с размаху вонзил свой огромный гофский меч в грудь косолапому хищнику. Медведь взревел и поднялся на дыбы.

Глеб схватил оброненный меч, быстро встал на ноги и поспешил было на помощь Хлопуше, но вдруг увидел краем глаза, что от куста бузины к лесу метнулась тень. Глеб мгновенно развернулся, в несколько прыжков настиг убегающего волхва и прыгнул ему на плечи.

Глеб истратил на этот прыжок последние силы, и волхв с легкостью стряхнул его со своей спины. Упав на землю, Первоход ударился головой о твердый комель дерева и на пару мгновений потерял сознание. Он не видел, как на помощь ему прибежала Лесана, а когда снова открыл глаза, все уже было кончено. Лесана приперла волхва к дереву, ткнув конец клинка ему под кадык, а Хлопуша сидел на медвежьей туше и разглядывал свою исцарапанную пятерню с таким выражением, будто подозревал в ней какой-то глубокий изъян.

– Первоход, – прохрипел он, заметив, что Глеб поднялся на ноги. – Что со мной было, а?

– Ты свихнулся, – ответил ему Глеб, ощупывая пальцами ушибленный затылок. – Но любовь к вкусной естве вернула тебе разум.

Хлопуша обдумал его слова, вздохнул и заявил:

– Я всегда говорил, что голодный человек – самая легкая добыча.

– Не трогай его, – устало сказал Глеб. – Не бей.

Хлопуша, рыкнув что-то невразумительное, ткнул Довгуша кулаком в щеку и проворчал:

– Благодари Первохода, а то б я тебе…

Глеб подвигал головой, прижал ладонь к шее и поморщился.

– Дьявол… Совсем расклеился.

– У него при себе что-то есть, – сказал вдруг Хлопуша, пристально глядя на хмурого, молчаливого волхва.

– Что? О чем ты?

– Какой-то предмет, который помогает ему колдовать. Меня научили этому иноземные маги, когда мы странствовали с Рамоном по западным странам. Каждый из чародеев и ведьм имеет при себе вещь, которая называется фамильярус. В этой вещи заключен дух, помогающий тому, кто им обладает.

Глеб убрал руку от шеи, взглянул на Довгуша тяжелым взглядом и спросил:

– У тебя есть при себе такая вещь, колдун?

Довгуш с ненавистью посмотрел на Глеба и усмехнулся:

– Чепуха. Толстяк сам не знает, что говорит.

Хлопуша сжал пальцы в кулак и поднес его к носу волхва.

– Еще раз назовешь меня толстяком, колдун, и я…

– Погоди, – осадил его Глеб.

Несколько секунд Первоход молчал, разглядывая волхва, потом вдруг протянул руку и схватил Довгуша за нос костяшками пальцев. Тот открыл рот, чтобы хватануть воздух, и в то же мгновение Глеб сильно ударил его по зубам рукоятью кинжала.

Волхв закашлялся.

– Выплюнь! – приказал ему Глеб и подставил ладонь. – Ну!

Довгуш яростно сверкнул глазами, но подчинился. На ладонь Глебу упал бледно-розовый камушек.

– Что это? – удивленно спросил Хлопуша.

– Зуб, – ответил Глеб. – А в нем – камень. Это и есть твой фамильярус, маг?

– Отдай мне мой камень, ходок! – прорычал Довгуш.

Глеб вынул камушек из зуба, зуб отшвырнул, а камень поднес к глазам.

– Магический талисман… – задумчиво пробормотал он. – Надо же. И что за дух в нем заключен?

Паромщик усмехнулся.

– Неужели ты веришь в эти сказки, Первоход? Один костолом вставил мне в зуб этот розовый яхонт. Но лишь потому, что камень имеет большую ценность. Согласись: иметь при себе дорогую вещь – весьма полезно. Никогда не знаешь, куда забросит тебя судьба.

– Ты врешь, колдун, – пробасил Хлопуша, гневно сверкая глазами. – Первоход, позволь, я с этим разберусь?

Глеб на секунду задумался, потом кивнул.

– Давай. – И протянул яхонт здоровяку.

Хлопуша положил камушек на плоский камень, а другой выворотил из земли.

– Так говоришь, просто «дорогая вещь»? Сейчас поглядим, насколько она тебе дорога.

С этими словами Хлопуша поднял булыжник и сделал зверское лицо. Однако ударить по яхонту он не успел.

– Ваша взяла! – выдохнул Довгуш. – Я расскажу. – Одарив Глеба ненавидящим взглядом, волхв устало произнес: – Это не просто камень. Он – часть небесного тела, и в нем заключен дух, имя которого я не могу вам назвать.

– Почему? – нахмурился Хлопуша.

– Если я произнесу его вслух, дух, заключенный в камне, может рассердиться. И тогда плохо придется и мне, и вам.

Глеб нагнулся, поднял яхонт и сжал его в кулаке. Потом взглянул волхву в глаза и сухо спросил:

– Где ты его взял? Откуда у тебя этот камень?

– А ты не догадался? – Волхв усмехнулся. – Я думал, ты догадливей, ходок.

Глеб на мгновение задумался, и вдруг лицо его дрогнуло, а глаза потемнели и заблестели недобрым блеском.

– Чуднaя вещь, – выдохнул Глеб. – Этот камень – амулет из Гиблого места. Верно?

– Верно, – кивнул Довгуш. – Я выкупил его семь лет назад у ходока по имени Бобрыня.

Глеб холодно прищурился.

– Я знал Бобрыню. Он погиб в Гиблом месте. Взял на руки приблудившегося щенка, а тот вырвал ему кусок горла.

– Гиблое место не прощает ошибок, – спокойно напомнил волхв.

– Ты прав, – кивнул Глеб. Усмехнулся и добавил: – Я всегда говорил: у любого чуда ноги растут из Гиблого места. А теперь отвечай: ты хочешь, чтобы я вернул тебе чудной самоцвет?

– В этом камне – моя жизнь, – сказал Довгуш. – Я готов на все, чтобы вернуть его. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Утром мы пойдем в темницу, и ты внушишь охоронцам, что мы – посланники князя Добровола. Затем ты передашь им приказ князя.

– Какой приказ?

– Об освобождении одного из узников. Его зовут Рамон, и он толмач.