Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

1033–1034 годах начались землетрясения, рушиться было нечему. Иерусалимский храм Вознесения Христова необходимо было возвести заново.

Такое оскорбление должно было испытать на прочность вновь установленную дружбу между византийцами и сарацинами. Тем не менее что сделано, то сделано. Вряд ли кто-нибудь из тех, кто принимал участие в сносе 1009 года, был там в 1038 году (а если и оказался, то ему должно было хватить ума не принимать участия в этом мероприятии). Харальд пришел сюда со своими людьми не для того, чтобы мстить, а чтобы охранять своих хозяев и выполнять их приказы. Варягам оставалось лишь держать оружие в ножнах, помочь рыдающим женщинам подняться на ноги и оставить мастеров, чтобы те занялись делом. Раньше чем через десять лет стройка не закончится.

По словам Снорри, «Харальд оставил щедрые пожертвования на святыне у Гроба Господня, у Животворящего Креста и в других святых местах в Палестине», а в «Гнилой коже» говорится, что «он дал так много золота, что никто не знает его точного количества». Оба источника лукавят, умалчивая, что всё свое золото Харальд оставил в Константинополе, но это будет не единственный добродетельный поступок, который – справедливо или нет – будет вменен ему в заслугу.

Иерусалимский храм Вознесения Христова не был единственным священным местом в Леванте. Таким местом не была и базилика Рождества Христова, расположенная в Вифлееме, в пяти милях (8 км) по дороге в Хеврон из Иерусалима, где находится пещера, в которой родился Иисус. Она не только уцелела при арабских набегах, но и пережила ярость Бешеного халифа. Паломники наверняка совершили короткое путешествие туда, чтобы поклониться святыне.

Кто угодно, желая очиститься от греха, мог сделать это там, где это сделал сам Христос… даже если для того, чтобы добраться туда, ему придется нарушить пару заповедей.

Чтобы попасть в глубочайшую долину в мире – в долину реки Иордан, которая течет семьдесят пять миль (121 км) от Галилейского моря в Мертвое ниже уровня моря, – направляющийся на северо-восток из Священного города караван должен был преодолеть почти 3800 футов (1158 метров) вниз по крутым нагорьям и каменистым оврагам. Сегодня по реке проходит неспокойная граница с Иорданией – страной, которая не всегда была враждебной к Израилю, но часто представляла собой рассадник террористов, каковым оставалась и во времена Харальда. Равнина к востоку была территорией Джаррахидов – арабского племени, восставшего против Каира несколькими десятилетиями раньше и даже провозгласившего собственного халифа. Мятеж подавили, но мир между державами не играл им на руку, и с тех пор они занимали то одну, то другую сторону в анатолийских войнах при возникающих между византийцами и Фатимидами разногласиях. Эти места заполонили не только кочевые налетчики-бедуины и разбойники, но и ахдаты (ahdath) – местные ополченцы, которые держали деревни в повиновении. Любая поездка в эти земли была рискованной и требовала серьезной подготовки. Харальд со своими варягами не искали войны, но, как сказано в сагах, в этом путешествии война сама к ним пришла.

Охрана верблюжьего каравана была очередным новым видом боевых действий для скандинавов, но конвой и их арабские гиды в таких стычках участвовали веками. (Ежегодный зимний караван, шедший из Мекки в Дамаск и насчитывавший 2000–3000 животных с грузами общей стоимостью 450 000 долларов США (в пересчете на современные деньги), подвергался регулярным нападениям.) Тактика почти не изменилась. Разбойники не ждали, пока караван прибудет в пункт назначения и устроится в укрепленном лагере, но нападали на караван, когда связка животных друг за другом тянулась на милю или того больше, преследуя цель отрезать и захватить половину торгового каравана еще до того, как другая половина сможет присоединиться к схватке. Наиболее вероятное место для атаки было поблизости от места назначения, где караванщики скорее бы обратились в бегство, стремясь укрыться в безопасности.

Далил (daleel), проводник, шел далеко впереди каравана, чтобы разведать дорогу. Если он замечал опасность, идущий впереди каравана капитан разворачивал флаг, чтобы предупредить остальных. Погонщики сгоняли верблюдов в кольцо, снимали с их спин грузы и заставляли животных лечь за импровизированной стеной обороны или стать частью этой стены. Все, и христиане и мусульмане, вплоть до носильщиков, брали оружие и готовились сражаться насмерть.

В этой ситуации, как бы им этого ни хотелось, варяги не могли броситься в атаку, оставив подопечных без охраны. Они наверняка вставали стеной, держа щиты внутри кольца, расположив аристократов внутри. Багрянородная, находившаяся всю свою жизнь под защитой, в бою была бы бесполезна. От оружия, оказавшегося в ее руках, толку бы не было, разве что от кинжала, которым она могла бы нанести удар себе, если бой завершился бы неудачно.

Верблюды и резвые арабские скакуны поднимали вокруг изготовившегося к обороне каравана тучи пыли, пока вражеские всадники выпускали в центр тучи стрел, выискивая в защите слабые места. Брешь в кольце или даже пара убитых защитников оставили бы участок незащищенным, и им можно было воспользоваться. Оказавшись внутри, они могли сразить обороняющихся сзади или вынудить их повернуться спиной к остальным налетчикам снаружи.

Однако эти разбойники южной пустыни никогда не сталкивались со стеной щитов варяжских стражников. Датский топор, способный обезглавить лошадь, то же самое мог сделать и с верблюдом, а кричащий бедуин погибал от его удара так же быстро, как любой поляк, печенег или мятежный скандинав.

В какой-то момент атака провалилась. Выжившие разбойники перегруппировались и ушли искать более легкую добычу. Как только пыль осела, раненым караванщикам оказали помощь, получивших увечье животных избавили от страданий, а раненых разбойников предали смерти – медленно, в целях отмщения и развлечения.

Варяги заботились о своих подопечных. Видеть разбросанные головы и конечности, растекшиеся по песку внутренности и забрызганные кровью шелковые платья – не то же самое, что смотреть из обустроенной кафизмы (kathisma), как на ипподроме ослепляют преступников, или приказывать потопить в ванне старика. И если мы не можем знать наверняка, кем именно были высочайшие особы, которых в этой поездке охраняли варяги, то в состоянии утверждать, что ни один из них не погиб на Святой земле. Харальд об этом позаботился, и Снорри свел это к одному предложению: «Он очистил весь путь до реки Иордан, убивая всех разбойников и прочих негодяев».