Я не хочу остаться один - Дарья Аверад

Кен испуганно срывается с места и разворачивает Аято к себе лицом. Младший прижимает блондина к своей груди и, нежно поглаживая по спине, говорит:

– Тише, тише. Всё хорошо, – пытается успокоить парня Судзуки. – Кто ты такой? – переспрашивает он. – Ты симпатичный парень, прекрасный музыкант, любитель истерик с низкой самооценкой, но зато хорошими навыками в драках. Ты мой любимый человек, которому я готов доверить всю свою жизнь. Роднее тебя у меня никого нет, ты ведь знаешь об этом? Да, мы совершенно разные, но это не значит, что кто-то из нас лучше. Во всяком случае, я полюбил тебя именно потому, что ты тот, кто ты есть. Со всеми своими достоинствами и недостатками. Не будь чего-то одного, и ты бы перестал быть собой. А потерять тебя для меня бы оказалось наихудшим исходом. Поэтому Аято, помни, что мне ты необходим настоящим. И, если ты ещё не до конца узнал себя, то мы сделаем это вместе. Во всяком случае, принял тебя таким и никогда не пожалею об этом.

– Знаешь, только ты единственный. Но спасибо, – прошептал Такимура, нехотя вырываясь из тёплых объятий. – Я слышал, как входная дверь открылась. Нам надо выходить из ванной. А кое-кому ещё и приодеться, – усмехнулся блондин, вновь жадным взглядом осматривая тело Кена.

– Я, наверное, приму душ, – сказал Судзуки, наблюдая за тем, как Аято застыл на месте, неотрывно прожигая младшего взглядом. – Хочешь остаться со мной? – шутливо спросил кареглазый, начиная стягивать с себя последний атрибут одежды.

Аято мгновенно пришёл в себя и в доли секунды выбежал из ванной комнаты, оставляя Кена хохотать с его реакции.

Такимура зашёл в спальню и, отдышавшись, плюхнулся на кровать, скрывая свои покрасневшие щёки в подушке и мысленно возмущаясь с таких неприемлемых шуток Кена.

Наша жизнь сравнима с океаном. Бушующие волны сменяются спокойной гладью. Ветра, ураганы заставляют воды кружиться в бешеном ритме, грациозно танцуя, извиваясь, но по обыкновению быстро разбиваясь о скалы, коих в морских просторах немалое количество. Если две волны встретятся, то они сольются воедино, создав новую, более совершенную волну. И чем дальше она пройдет, тем сильнее возрастет водяной гигант, пока не ударится о берег и не просочится в песок. Мужественные волны никогда не стоят на месте и заставляют восхищаться своей красотой и грациозностью, даже когда разбрызгиваются на мелкие капли.

Именно поэтому, если в жизни случается буря, необходимо стать волной в безумном океане событий. Возможно, она даст начало новой волне. Оставляя бесконечные морские просторы в прошлом, они, объединившись, станут единым целым.

– Нет никаких известий о тебе,

В морской дали не видно

Островка,

И средь равнины вод,

Качаясь на волне,

Лишь в вышине восходят облака…

От ветра свежего, что с берега

Подул,

У мыса дальнего Нусима, с гор Авадзи,

Мой шнур, что милою завязан был,

Как будто к ней стремясь,

По ветру заметался…

Кен читал размеренно, стараясь запомнить каждую строчку. Он всегда дышал японской литературой, но с поэзией отношения у него складывались несколько хуже. А потому ему было в тягость готовиться к завтрашнему уроку, пытаясь запомнить этот злосчастный стих.

Лишь мысль о том, что в библиотеке не было никого, кроме него с Аято придавала спокойствия. Уголки Кеновых губ то и дело приподнимались вверх, издавая тихие смешки. Аято же в это время просто молча сидел и смотрел на своего полу-сосредоточенного парня, забавляясь с того, как на его серьёзном лице проявляются милые ямочки. Очевидно, что для тех, кто сейчас бы вошел в библиотеку, они не выглядели бы как обычные братья. Но в данный момент это совсем не волновало парней. И Аято вдруг подумал, что даже если вся школа придет сюда, он будет не в силах оторвать взгляд от возлюбленного. Светловолосый тут же усмехнулся со своей мысли, решив, что подобное может прийти на ум разве что какому-то влюбленному идиоту. Такимура думал об этом и продолжал наблюдать за малейшим движением Кена, прикрывая глаза на моментах, где голос кареглазого звучал по-особому нежно, словно самый мягкий бархат на Земле.

– Аято, я вот уже битый час пытаюсь сосредоточиться, не смотри на меня так. Это отвлекает, – не отрывая глаз от книги, шикнул Кен.

– Я тоже сосредоточусь…на тебе, и возможно я даже более сосредоточен, чем ты, – шепотом сказал Аято, нагибаясь к уху Судзуки.

Когда тонкие губы блондина невесомо соприкоснулись с мочкой уха младшего, мурашки табуном прошлись по телу Кена, заставив того напряженно сглотнуть.

– Аято, не забывай, что мы в школе. Это не место для свиданий. Представляешь лицо библиотекаря, если он войдет сюда и услышит твои стоны? – ухмыльнулся шатен, гордо облокачиваясь на спинку стула.

– Самоуверенный, – резко ответил Аято, закатывая свои глаза вверх и вновь присаживаясь на стул.

Кен скрестил руки на груди и, прищурив свой взгляд, начал прожигать им старшего. Когда же Аято понял, что Судзуки что-то задумал, он нервно сглотнул, а его глаза вмиг забегали из стороны в сторону, рассматривая то пол, то многочисленные книжные полки.

Внезапно, Аято решил подняться из-за стола, запихивая руки в карманы. Кен в свою очередь захлопнул уже сполна доставшую его книгу и тоже резко встал, подходя к Такимуре как можно ближе.

– Я самоуверенный? – ухмыльнулся Судзуки. – Кажется, это ты не слишком уверен в моих способностях, – пошло прошептал он прямо в губы блондину.

– Нет, как раз в тебе я не сомневаюсь, – хохотнул Аято. – Но это лишь ещё больше пугает меня, – нервно добавил он, направляя свой взгляд в сверкающие глаза Кена.

Рука Судзуки потянулась к нижней губе блондина, а большой палец медленно оттянул её вниз. Тело Аято онемело, а внизу живота прошлись мурашки. Внезапно, Кен резко схватил старшего за плечи и со всей дури прижал того к книжным полкам. Удивительно, но от такого столкновения упала лишь одна книг. Какая-то пьеса раскрылась обложкой вверх на полу. Тяжело дыша, Кен обнял Аято за тонкую талию и прислонил к себе непозволительно близко, так, чтобы светловолосый чувствовал, как его ширинка соприкасается с напряженным пахом Судзуки. По виску Аято скатилась капелька пота, а все мысли в голове превратились в какую-то кашицу. Всё смешалось. Мандраж и жар. Страх и мания. Мораль и похоть. Не сумев сдержаться, Аято томно простонал и уткнулся носом в шею младшего. Кен приподнял его за подбородок, оставляя между их лицами ничтожные сантиметры.

Внезапно, в библиотеке прозвучал глухой звук удара. Кен мгновенно отскочил от Аято и развернулся в сторону шума. Перед ними, со стороны двери стоял Такахаси Шота – кудрявый парнишка из средней школы. Удивление, страх, смущение – сейчас на его лице отражалось слишком много эмоций, чтобы можно было разобрать, о чем он думает. Аято всё еще не мог прийти в себя и пытался собраться с мыслями. Сквозь прерывистое дыхание он поправил подол своего чёрного худи и полу боком развернулся к Шоте.