Джанан. Пленница тирана - Екатерина Орлова

Господин накрывает мое тело своим, вклинивая колено между моих ног и заставляя развести их шире. Он целует мою шею, прикусывает мочку уха, а я с удивлением обнаруживаю, что хочу, чтобы он прямо сейчас оказался во мне. Между ног жарко и влажно, и я нетерпеливо трусь промежностью о его ногу. Господин сильнее вжимается в мое тело, переместившись так, что полностью оказывается между моих ног, а его член трется о самую чувствительную точку, из-за чего я не могу перестать ерзать в попытке получить больше удовольствия.

– Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего, Амира? – шепчет он мне на ухо и прикусывает мочку сильнее, вырывая из меня хриплый вскрик.

– Нет, – выдыхаю, когда он зализывает укус.

– Перевернуть тебя на живот, выпороть, а потом жестко взять.

Я напрягаюсь от этих слов, но господин добирается рукой до моей груди и играет с соском, заставляя меня выгибаться ему навстречу.

– Ты снова хозяйничала в моей спальне и кабинете. Вошла без разрешения и разбрызгивала свои духи повсюду, оставляла метки.

– Это чтобы вы… о, да, – я выгибаю спину, когда сосок оказывается в плену горячего рта. Мои глаза сами собой закрываются, а изо рта вырывается негромкий стон, когда удовольствие простреливает вниз живота.

– Чтобы что, Амира?

– Чтобы вы думали обо мне.

– Я думал.

– Вы уже так говорили.

– Ты уже так отвечала, – парирует он и кусает мою грудь.

Я сильнее вжимаюсь в его твердость и тяну его на себя за плечи. Хочу, чтобы лег всем своим нелегким весом. Хочу задохнуться под ним и умереть счастливой от удовольствия.

– Ты ведьма, Амира.

– Нет, – тяжело выдыхаю я, чувствуя, как господин пристраивается у моего входа.

– Еще какая. Маленькая ведьма, которая не дает мне покоя. Почему отказывалась прийти?

– У меня были регулы, – краснея, отвечаю я, а потом распахиваю глаза и сталкиваюсь с темными омутами глаз.

– И поэтому ты устроила все это? – нахмурившись, спрашивает он. Я киваю, а в следующую секунду он медленно, до упора погружается в меня. – Ты должна была сказать мне, – господин останавливается и цедит слова сквозь зубы. Я чувствую твердость его мышц, жесткость члена во мне, жар дыхания на своих губах. – Никогда не молчи. В следующий раз я не приду.

– Не буду, – шепчу я. – Больше никогда не буду.

Еще секунду он смотрит мне в глаза, а потом набрасывается на мои губы жадным поцелуем. Терзает их, кусает и облизывает. А еще толкается в меня все резче и сильнее, рычит в мой рот, и я взлетаю все выше и выше. Я думала, что буду бояться такого животного напора, такой грубости, но даже для меня стало сюрпризом, с какой готовностью мое тело отзывается на его бесцеремонное вторжение. Стоны, вылетающие из моего рта, становятся громче. Перед глазами плывет, а я вцепляюсь в его плечи и тяну на себя, чтобы захлебнуться от наслаждения. Мне мало его. Слишком много удовольствия, но мало того, чье имя щекочет кончик моего языка, и я прикусываю его, чтобы сдержаться. Но все тщетно, когда по телу прокатывается крупная волна дрожи, и прямо в его губы срывается стон:

– Заид…

Я рассыпаюсь на тысячи мелких осколков. Мир перестает существовать для меня. Остаемся только мы вдвоем, господин что-то нежно шепчет мне в губы, покрывая их частыми поцелуями. Я слышу свое имя, произнесенное с придыханием, вперемежку со словом «ведьма». Он ускоряется, даже не давая мне прийти в себя, врывается в меня резкими толчками, от которых, кажется, содрогается весь дом. Наши бедра сталкиваются с пошлыми шлепками, но я не чувствую ни стыда, ни унижения. Господин раз за разом окунает меня в удовольствие, вытаскивает из него, и мы ныряем вместе еще и еще. Мне настолько хорошо, что мысли разлетаются, словно порхающие бабочки, тело наполняет тяжесть удовольствия, низ живота заполняет жаром, а затылок покалывает. Я просто позволяю этому случиться еще раз, а потом чувствую, как господин с негромким рыком достигает удовольствия и, тяжело дыша, прижимает меня к себе. Он все еще стоит на локтях, но наши тела настолько тесно сплетены, что мы кажемся единым целым.

Наконец господин скатывается с меня и ложится на спину, притягивая меня к своему боку. Мы оба долго и молча восстанавливаем дыхание, а потом он целует меня в макушку и начинает перебирать пальцами пряди волос, лежащие на моих плечах. Я ловлю себя на мысли, что даже не помню, как избавилась от тюрбана. Да и какая разница? Главное, что я снова испытала невероятные эмоции, которые позволили забыться и просто чувствовать.

– Кстати, современные лампочки не нагреваются, так что ты зря перевела духи.

– Откуда вы… О, Аллах, у вас в спальне камеры, – догадываюсь и зажмуриваюсь от стыда. Получается, он видел все, что я вытворяла в его комнате.

Смотрю на господина. Он лежит с прикрытыми глазами, а на чувственных губах играет самодовольная улыбка.

– Никогда не думай, что ты умнее меня, Амира.

Я слегка прищуриваюсь. Может, и не умнее, но мама всегда говорила, что женщина хитрее мужчины. Господин еще прочувствует это на себе, а пока пусть думает, что я маленькая и глупая. Может, это и так, но жизнь вознамерилась научить меня мудрости и хитрости самым жестоким образом. И раз уж не в моей власти изменить ситуацию, то буду внимать этим урокам, чтобы обернуть полученный опыт себе на пользу.

– Давай спать, – зевнув, произносит господин.

– Здесь?

– Мгм. Зря я, что ли, покупаю настолько удобные матрасы?

– Может… м-м-м… укроемся?

– Тебе холодно?

– Нет. Даже немного жарко, – шепотом добавляю я.

– Тогда спи, Амира, – еще тише произносит он и притягивает меня ближе, заставляя вжаться в его тело.

Закрываю глаза, и мое дыхание невольно подстраивается под дыхание господина. Пальцы уютно путаются в волосах на его груди, а сердце бьется в унисон с его собственным. Ненавижу, но противостоять ему не могу. Кажется, я совершенно запуталась в своих чувствах. Ненавидеть мне его или все-таки довериться? Потому что только в его объятиях я ощущаю себя в безопасности, и это чертовски плохо. И хорошо в то же самое время.

Заид

Я приоткрываю глаза, когда машина останавливается у моего особняка на берегу моря. Смотрю на сладко спящую Амиру и криво улыбаюсь. Такого со мной еще не случалось, чтобы я позволил женщине спать у себя на руках. Сначала она задремала на своей половине длинного сиденья, потом во сне положила голову мне на плечо, а дальше я и сам не заметил, как Амира оказалась у меня на коленях. Она уютно свернулась в моих объятиях и крепко спит. Я ее прекрасно понимаю, потому что и сам дремал всю дорогу. Предыдущие три ночи мы с ней практически не спали. Я с удивлением обнаружил желание Амиры учиться доставлять мне удовольствие, она открыта к экспериментам и, самое главное, позволяет моему внутреннему зверю бушевать, пируя ее телом. Не думал, что девочка, после того как над ней надругались, позволит мне быть грубым. Но она удивляет. Впрочем, как и всегда.