Овертайм - Ава Хоуп

С моих губ слетает смешок, когда я понимаю, что за этим ангельским обликом прячется сущий демон.

— Святые небеса, до сих пор не могу поверить, что мой брат смотрит на кого-то так жадно. — Насмешливый голос Джесс заставляет меня оторвать взгляд от катка и повернуться к ней. — Ты чего так нарядился?

В каком месте я нарядный? На мне синее поло и черные брюки карго. Я же не в смокинге заявился!

Пропускаю ее вопрос мимо ушей и, закатив глаза, сажусь рядом.

Если я скажу ей, что у нас с Эбби свидание, она тут же откроет свой долбаный рабочий ежедневник, чтобы рассказать мне о ближайших свободных датах в Поместье Гудини93 для проведения нашей свадьбы.

— Сколько осталось времени до окончания сеанса? — интересуюсь у нее я.

— Около пятнадцати минут.

Несколько минут мы сидим молча. Джессика странно на меня смотрит, и я не выдерживаю:

— Что?

— Лизи и подумать не могла, что ее мечта когда-нибудь исполнится. И вот, Эбби здесь. Катается с ней за руку, — улыбаясь, произносит сестра. — Не упусти ее, Рид. Эта девушка чудесная.

Вместо того, чтобы восторгаться своей девушкой вместе с Джесс, от ее искренних слов я взрываюсь:

— Джессика, я охренеть как сильно устал от того, что все вокруг постоянно ждут от меня чего-то. Мы с Эбигейл знаем друг друга не так много времени, а вы уже ждете, что я поведу ее к долбаному алтарю. Я очень за вас за всех рад. Честно. Рад, что ваши жизни сложились идеально. Вы нашли свою вторую половинку, стали с ней единым целом и все такое. Но хватит, Джесс! Я сам разберусь, кого упускать, а кого нет.

Грубо.

Согласен.

Но какого хрена она лезет не в свое дело?

Джессика какое-то время молчит, а затем неожиданно произносит:

— Я переехала в Лос-Анджелес, потому что мы с Риком разводимся.

Ошарашенно смотрю на нее, пытаясь осознать то, что она сказала.

Рик и Джессика встречались с тринадцати лет и поженились, едва им исполнилось по девятнадцать. А через несколько месяцев родилась Лизи. За все эти годы я ни разу не слышал о нем что-либо плохое.

— Что он сделал, Джесс? — выдавливаю из себя я, скрипя зубами от злости.

— Поклянись, что не убьешь его, — едва слышно шепчет она, и я вижу, как ее глаза наполняются слезами.

— Не могу, иначе я тебе совру. Что он сделал? — повторяю свой вопрос я.

Джессика начинает плакать, и я крепко обнимаю ее, прижимая к себе. Моя сестра порой дико раздражает меня своими непрошенными советами и едкими комментариями. Но я очень уважаю ее, ценю и люблю, хоть никогда и не произношу этого вслух. И что бы не случилось в ее жизни, я всегда буду рядом.

— Ты должен знать, что Рик хороший отец. Он очень любит Лизи.

— А что насчет тебя?

— Не думаю, что он вообще любил меня когда-либо, Рид. Он изменял мне столько раз, что наверняка сам уже сбился со счету.

Какого хрена?!

Прижимаю ее ближе к себе, обдумывая, что делать с этим долбаным ублюдком, который не умеет держать член в штанах. Никогда этого не понимал и не пойму. Зачем изменять? Ну хочешь ты трахаться со всеми подряд, трахайся. Будь свободным и не заводи девушку или жену.

Какого хрена такая девушка, как моя сестра, вообще терпела все это дерьмо?

Конечно, мне сложно оценивать свою сестру в этом смысле. Но даже слепому понятно, что она прекрасна. Длинные, практически белые, прямые волосы. Маленький аккуратный носик. Пухлые губы. Большие голубые глаза с длинными ресницами. Подкаченное тело, по которому заметно, что она проводит много времени в тренажерном зале. Она умна, трудолюбива, но, черт возьми, совершенно не знает себе цены, раз все это время крутилась с этим придурком.

— То есть я не должен его убивать только потому, что он хороший отец для Лизи?

Джесс издает смешок и утвердительно кивает.

— У мой племянницы есть очень крутой дядя. А еще у Лизи есть Эбигейл. Так что не думаю, что она сильно расстроится, если ее папочка погибнет в автокатастрофе.

Джессика резко отстраняется и ошарашенно смотрит на меня.

— Ты же шутишь так, да?

— Конечно.

Конечно нет. В каждой шутке есть доля правды. Автокатастрофа — лишь один из вариантов. Вообще, хотелось бы, чтобы этот кусок дерьма сдох какой-нибудь долгой, невероятно мучительной смертью.

Сестра снова прижимается к моей груди и шумно выдыхает. Целую ее в макушку и тихо спрашиваю:

— Почему ты никогда об этом не рассказывала?

— Не хотела, чтобы узнала мама.

— Я бы никогда ей не сказал.

— Ага, просто во время семейных ужинов ты бы избивал Рика до полусмерти и все. Маму бы это совсем не озадачило. — Джессика разрывает наши объятия и грустно улыбается.

Я издаю смешок, понимая, о чем она говорит. Наша мама обязательно прочитала бы ей лекцию о том, как важна семья.

— Не говори ей. Ладно?

— Рано или поздно тебе придется ей рассказать.

— Я знаю. Скажу, как только мы разведемся. Иначе она будет говорить мне, что нужно идти на уступки ради спасения нашей семьи. Но я не хочу спасать то, что тянет меня на дно, Рид. Я не люблю его. И никогда не любила. Я вышла за него только из-за беременности. А все эти годы была с ним только для того, чтобы сохранить статус семьи. Я больше так не могу. Я хочу быть счастливой.

Джессика отворачивается от меня и пристально смотрит на лед.

Мой взгляд тоже устремляется на арену. И мои глаза встречаются с глазами Эбби.

Когда она видит меня, ее губы раскрываются в улыбке. Настоящей. Искренней. И мое тело начинает вибрировать от внезапного чувства, заполняющего мою грудь.

Я тоже хочу быть счастливым. С ней.

Все эти восемь месяцев с момента нашей первой встречи я не могу выкинуть Эбигейл из головы. Я думаю о ней, когда просыпаюсь. Думаю о ней, когда засыпаю. Мое тело трясет от удовольствия, когда она улыбается мне. Когда она смеется. Я схожу с ума от того, как она пахнет. И я просто умираю, когда ее нет рядом.

Всегда думал, что это женщины влюбляются после поцелуев. Как иронично вышло, мне хватило лишь один раз почувствовать ее пухлые, соблазнительные губы на вкус тогда, в Турине, чтобы это свело меня с ума.

На протяжении пяти лет я ни разу не хотел нарушить ни одно из своих правил. Наверное, я должен считать себя крутым, ведь я нарушил уже два из трех. Пф, опасность — мое второе имя и все такое. Если сегодня все пройдет хорошо, то последнее правило я тоже нарушу уже вечером, потому что хочу всю ее. Каждый миллиметр ее тела.