Ядерный шантаж - Сергей Москвин

На столе резко зазвонил телефон внутренней связи. Еще до того как снять трубку, полковник Чернышов почувствовал, что сейчас услышит неприятное известие. Звонил начальник управления – генерал Локтионов.

– Павел Андреевич, зайдите срочно ко мне, – не поздоровавшись, приказал он.

Явившись в кабинет начальника управления, Чернышов увидел разбросанные по столу генерала газеты, что было странно вдвойне. Во-первых, в служебное время Локтионов газет не читал. А во-вторых, генерал старался везде поддерживать идеальный порядок, а уж на своем столе – особенно.

– Вы читали сегодняшнюю прессу? – заметив недоуменный взгляд Чернышова, спросил Локтионов.

– Еще не успел, товарищ генерал, – ответил Чернышов.

– А зря! Почитайте!

Локтионов резко подвинул к Чернышову пачку газет. Он сделал это так, словно хотел оттолкнуть их от себя. При этом ближайшая к краю газета соскользнула со стола и упала на пол. Чернышову пришлось нагнуться, чтобы поднять ее. Едва он взял газету в руки, как сразу все понял: и раздражение генерала, и его сухое официальное обращение. На первой полосе в глаза бросался набранный крупным шрифтом заголовок «Полковник ФСБ – убийца депутата Госдумы». Автор публикации с возмущением сообщал читателям, что депутат Варенников скончался от инфаркта сразу после допроса в ФСБ, где депутат подвергался угрозам и запугиванию со стороны допрашивавшего его полковника Чернышова. Павел Чернышов взял в руки другую газету со стола Локтионова. Аналогичная публикация здесь располагалась на второй странице, заголовок гласил «Методы насилия, угроз и шантажа снова в моде». В качестве примера произвола органов ФСБ приводилась смерть депутата Варенникова, наступившая в результате жестокого и изматывающего допроса, которому подвергся депутат в Управлении по борьбе с терроризмом. В третьей газете найденная Чернышовым статья начиналась словами: «Не сумев победить истинных боевиков и террористов, сотрудники ФСБ взялись за депутатов Госдумы. Уже имеются первые жертвы…»

– Вам достаточно, Павел Андреевич, или показать еще?! – словно сквозь вату донесся до Чернышова голос генерала Локтионова.

– Если вы ждете моих комментариев, Олег Николаевич, то я могу сказать, что это тщательно спланированная и щедро оплаченная кампания с целью остановить начатое расследование и дискредитировать меня как руководителя оперативной группы, – отложив последнюю газету, ответил Чернышов.

– Вот как? – Начальник управления прищурил глаза. – И вы будете утверждать, что в этих публикациях изложены извращенные факты?

– Во всех этих статьях отсутствует самое главное – истина. Варенников умер не от сердечного приступа, а от неизвестного яда. Яда, разработанного в секретной токсикологической лаборатории Службы внешней разведки, формулу которого вместе с образцами вполне мог выкрасть полковник Берш при увольнении со службы, а затем использовать для устранения неугодных ему людей.

– Павел Андреевич, все ваши доводы носят лишь вероятностный характер! – повысил голос генерал Локтионов. – А верным, как правило, оказывается самое простое объяснение. Я же читал ваш собственный рапорт и рапорт вашего сотрудника – капитана Муромцева. Для чего вообще вы допрашивали Варенникова, если Генеральная прокуратура закрыла дело о гибели его шефа? И с какой целью поручили своим сотрудникам следить за депутатом? А вы знали, что у Варенникова было слабое сердце? Его лечащий врач, давая интервью журналистам, сообщил об этом. Вы не допускаете мысли, что своим допросом так напугали депутата, что у него действительно развился инфаркт?

– Олег Николаевич, допрос Варенникова являлся частью разработки корпорации «Промэкс» и руководителя ее службы безопасности Петра Берша, – начал последовательно отвечать на вопросы генерала Чернышов. – Вы сами можете прослушать запись допроса и убедиться, что я вел его строго в рамках закона. За все время допроса Варенников ни разу не пожаловался на боли в сердце и вообще выглядел вполне здоровым.

– Павел Андреевич. – Локтионов тяжело вздохнул. – Боюсь, что объяснения вам придется давать не мне, а депутатской комиссии, которую предлагают создать для расследования обстоятельств гибели своего коллеги наиболее рьяные «борцы за демократию». Информация об этом чрезвычайном происшествии уже дошла до директора нашей службы, и он распорядился провести в отношении ваших действий самое тщательное служебное расследование. – Локтионов сделал паузу, чтобы посмотреть на реакцию Чернышова, но тот молчал. – До оглашения результатов расследования я вынужден отстранить вас от работы. Все материалы по делу корпорации «Промэкс» подготовьте для передачи другой оперативной группе и немедленно отзовите из Арзамаса капитана Ветрова. Как я понимаю, никаких фактов, подтверждающих интерес кого-либо из сотрудников «Промэкса» к создаваемому в Арзамасе ядерному оружию, у вас нет, поэтому нечего ему там делать. Вам ясны мои указания?

– Так точно, – по-военному четко ответил начальнику управления полковник Чернышов.

В мрачном настроении вышел он из кабинета генерала. Угроза служебного расследования полковника не пугала. Он не чувствовал себя виновным в смерти депутата Варенникова. Тот добровольно встал на опасный путь сотрудничества с преступниками и в итоге сам стал их жертвой. Больше всего Чернышов переживал за начатое дело. Логика подсказывала ему, что, после того как дело корпорации «Промэкс» будет передано другой оперативной группе, оно наверняка развалится: «Прямых улик против Берша или его сотрудников в деле нет. А все подозрительные факты новому человеку могут таковыми вовсе не показаться… Тем более если служебное расследование «установит», что депутат Варенников действительно умер от инфаркта, спровоцированного неумелым и необдуманным допросом».

Вернувшись в свой кабинет, Чернышов вынул из сейфа папку, в которой накапливал материалы, подтверждающие противозаконную деятельность корпорации «Промэкс». На глаза попались копии платежных поручений, согласно которым через контролируемый «Промэксом» банк в июне 98-го года на счет фирмы «Крафт», зарегистрированной в офшорной зоне «Гибралтар», были переведены сначала шесть, а затем еще семь миллионов долларов. «Плата за иракскую нефть, – подумал Чернышов, разглядывая копии банковских документов. – Для чего еще потребовалось «Промэксу» перебрасывать такую крупную сумму на счет офшорной компании?.. Только кого сейчас заинтересуют эти проводки? Стоп! – мысленно воскликнул Чернышов. – Но ведь есть еще Юдин! Его детективное агентство как раз расследует аферу с иракской нефтью! И эти документы, – Чернышов похлопал рукой по раскрытой папке, – будут ему очень кстати».

Приняв решение, полковник Чернышов снял телефонную трубку и быстро набрал номер детективного агентства «Глобус».

24.05, четверг, 16.30

«Сегодня крайне удачный день. – Спускаясь с трапа самолета, Берш поднял голову и улыбнулся выглянувшему из-за облаков весеннему солнцу. – Журналистов стоит только поманить сенсацией, и ради нее они разорвут на части любого. Особенно если этот любой – полковник ФСБ. – В портфеле у Берша лежали выпуски всех столичных газет, рассказывающих о трагической участи депутата Варенникова и клеймящих полковника Чернышова, названного журналистами прямым виновником смерти депутата. – В конце концов журналисты не так уж не правы, – мысленно усмехнулся Берш. – Если бы Чернышов не допрашивал Варенникова, Шону не пришлось бы угощать депутата ядом. Так что журналисты – молодцы, не зря едят свой хлеб. Вот если бы еще бывшие коллеги Варенникова начали депутатское расследование да пригласили для дачи объяснений директора ФСБ, тогда бы точно Чернышов вылетел со службы», – мечтательно закончил Берш свои рассуждения.