Колумбина или... Возвращение голубков - Татьяна Ренсинк

Оглянувшись на Разумовского, она развела в недоумении руками:

— Что происходит?

— Простите, графиня. Есть подозрения насчёт Врангеля и вас, — помотал он головой и пожал плечами, а Пётр сказал:

— Вы посещали… бал. А сейчас вас внезапно вывела из зала помощница.

— Вы уверены? — удивилась она, окинув его взглядом свысока с ног до головы. — Может, я сразу почувствовала недомогание и вернулась сюда, а Врангеля не знаю настолько, чтоб обвинить в чём.

— Пока не обвинил, но абсолютно уверен, что покинули бал гораздо позже. Возможно, когда прибыли мы, — улыбнулся он. — А также я уверен в том, что имеете хорошую связь с графом Врангелем.

— Что?! Как? — неудачно скрывая растерянность, возмутилась она.

— Это самая простая разгадка в моей жизни. Я помогу вам заметить некие детали, чтобы не скрывать истины. Во-первых…. перо, — сказал он и поднял лежащее под креслом перо, покрутив его в руках. — Знакомое до боли.

— Колумбина! — вздохнула поражённая Иона, уставившись на перо в руках милого.

— А здесь, — выдержав паузу, Пётр взял из корзины скомканный лист бумаги. — Письмо… Вы совершенно не умеете лгать и холодно предстать перед разоблачением, хотя смогли прекрасно организовать похищение, — выдал он в шоке застывшей на месте графине…

Глава 54 (дыба, монастырь, каторга?… Разумовский возмущён…)

Графиня Вирсен от услышанного заявления Петра пошатнулась. Разумовский тут же подскочил, помог ей сесть в кресло, и она, сжалась вся, кутаясь в свой плотный халат ещё сильнее. Разумовский растерянно оглянулся на спокойно стоявшего перед ними Петра и на его удивлённую происходящим супругу.

— Предлагаю вам, графиня, мило пообщаться, всё рассказать, — сказал он. — Может, не так всё дурно и окажется. Не хотите признаться во всём? — он взглянул на письмо и улыбнулся. — Всего пара строк, но она вас не устроила? Милый, прости мне всё, вернись. Забудем мои грехи. Я желаю украсть лишь тебя…

Графиня Вирсен молчала. Давление от пристальных взглядов и того, что все ждут её признаний, нависло тяжёлым грузом. Найти оправдания не выходило. Она понимала, что разоблачена, но одна страдать не собиралась, наполняясь страхом за своё будущее.

— Что мне будет, если, — она выдержала паузу и усмехнулась. — Если не скажу?

— Вы в любом случае будете приставлены к суду, но если те, кому вы причинили вред, сжалятся над вами, вы можете получить шанс на изменение своей жизни, — спокойно объяснил Пётр. — Хочется ли на дыбу, в монастырь, на каторгу?

Графиня испуганно опустила взгляд. Она выдержала паузу и неуверенно сказала:

— Моя сестра…. княгиня… Куракина, Василиса Ивановна.

— Что?! — поразился Разумовский совершенно искренне. — .Как?! Вы же шведка!

— Матери разные. Но мы общались и дружили, — пояснила та.

Разумовский только развёл руками.

— Врангель, — вновь опустила графиня взгляд. — Я долгое время была его фавориткой. Однако ему дороже было крутиться вокруг жены, не обращающей на него внимания и имеющей связь на стороне. Да, я решила его вернуть, очернив его жену, разлучить их. Считаю, она его не достойна. Он знает это, но из-за детей жалеет.

— А ваша сестра согласилась на эту авантюру, — понимал Пётр.

— Вы занимались похищением картин, голубки и графини Аминовой?! — был поражён Разумовский и мотал головой, отказываясь в такое верить. — Вместе с Василисой?! Вы… Что у вас с головой?!

— Вы так тосковали, но ради удовольствия, для вас, Василиса хотела помочь вам сблизиться с вашей… грёзой, графиней Аминовой, а потом мы с Василисой испугались, когда сюда приехали вы, — взглянула она на Петра и застывшую в шоке Иону. — Графиню оставили, чтоб сбежала сама. А голубка, да… Это была моя месть и интрига. Картины тоже, но их тяжело было с собой брать, мы их выкинули по дороге.

— Я так и подумал, — кивал Пётр и с облегчением вздохнул, после чего добавил:

— Вам помогал слуга Разумовского. Ещё кто-то. Сами бы вы всё не провернули.

— Вы знаете, есть люди, кто за деньги сделает всё, а у нас денег куры не клюют, — гордо выдала графиня Вирсен. — А слуга… Хмм… Любящий мужчина пойдёт на всё ради хотя бы одной обещанной ночи с любимой. Он и людей нужных найдёт. Вы бы тоже все сделали ради возлюбленной, не так ли?

— На подлость бы не пошёл точно, — тут же выдал Пётр.

— Подлость? Вы называете любовь подлостью? — поразилась графиня, принимая ещё более гордый вид.

— Что назвать любовью? У каждого она своя, — тихо вставила Иона.

— Помощников хватало, — кивал Пётр, глядя на допрашиваемую. — Сейчас кто-то так же помогал в России? Куда дели Колумбину?

— Мой знакомый захотел её себе. Удачно сложилось. Редкий вид голубей дорого можно продать, — призналась графиня и расслабленно выдохнула, будто вернулась в реальность, где ничего хорошего для неё уже не будет.

Вся гордость улетучилась. Взгляд стал прятаться от встречи с собеседниками, а страх наполнял всё больше…

— Я сама только что из России.

— Да, вы были там и помогли выкрасть её, — заявил Пётр, догадываясь обо всём.

— Да, — взглянула она испуганно в ответ.

— Вынесли клетку вместе с влюблённым слугой. Служащий вам, Андрей Кириллович, — сообщил Пётр, заставив тем самым Разумовского ощутить новый шок. — Да, его вспомнил охранник моего брата. Видел этого человека в вашей компании. О нём ещё поговорить придётся.

— Кто это?! Я его немедленно отдалю от себя! — Разумовский явно не хотел иметь дела с людьми подобными рода: виновниками произошедшего.

Он повернулся к графине Вирсен и тут же вопросил:

— Где Колумбина?!

— Не знаю, — стала та мотать испуганно головой. — Я уехала скорее сюда. Дело было сделано.

Врангель с супругой разлучён, и я была намерена вернуться к нему.

— Вы не только к нему не вернётесь! Вы вместе с княгиней Куракиной будете отвечать перед судом! Самодурства и предательства я не прощаю! — воскликнул возмущённый Разумовский, еле сдерживающий в себе небывалую ярость.

Таким его никогда не видели Пётр с Ионой, переглянувшиеся от удивления. Казалось, он никогда не испытывал до этого подобного разочарования. Как он сказал, что не прощает предательства и самодурства, так и произошло дальше.

Он в тот же вечер запретил графине Вирсен и её сестре княгине Куракиной посещать их дворец и вообще приближаться к семье Разумовских, но не выпустил, пока полиция не забрала для дальнейшего разбирательства. Любые отношения с ними, как и с теми, кто им помогал, Андрей Кириллович прекратил тут же.

Пётр с Ионой, закончив дела у Разумовского и в полиции, с чувством лёгкости на душе отправились наконец-то домой, в Швецию, где их уже давно ожидают дети и родня. Дорога казалась короче. Погода ещё приятнее. Любовь и вера