Мужчина не по карману - Марина Серова

— Около одиннадцати.

Вот! Я чуть не подпрыгнула на стуле. Как я и предполагала, Датского привели к Шадрухиной только во второе посещение квартиры. За тем и возвращались. А убийство произошло раньше.

— Парень за это время никуда не отлучался?

— Нет, он чуть не уснул здесь, сидя в углу. Хорошо, друзья растолкали, а то бы нам пришлось его выволакивать.

— Здесь они есть? — спросила я, указывая на фотографию.

— Нет, — внимательно рассмотрев все лица, ответила Людмила.

— Что было потом?

— Потом? Поднакачала эта парочка парня еще больше, и они все вместе свалили.

В это самое время сотовый у меня в кармане дал о себе знать.

— Спасибо, Людмила, у меня больше нет вопросов, — отпустила я официантку и переключилась на телефонный разговор.

Звонил Киря. Он нашел то самое заявление по поводу кражи куртки, о котором я просила. Хотя стоило ему это большой крови. Володя не упустил заметить, что ждет с меня компенсацию в виде магарыча и визита к нему домой. А то они с Катериной соскучились. Заявление, оказалось, подали аж в Трубном районе. У гражданина Агапова Валериана Федоровича, шестьдесят третьего года рождения, вечером шестого марта в кафе «Каштан» неизвестные похитили куртку. Адрес потерпевшего благоразумный Киря тоже сумел, как он выразился, «притаранить»: улица Луговая, дом три, квартира семнадцать.

— Кирюша, ты умница! — радостно воскликнула я после таких обнадеживающих новостей.

— Мне давно об этом известно, — отшутился он. — Так ждать тебя вечером?

— Непременно.

Перекинувшись еще парой любезностей с Кирьяновым, я отправилась на выход, не притронувшись к остывшему кофе. Проходя мимо служебного столика, я подумала и задала последний вопрос сидевшей там Людмиле:

— В тот вечер куртка ни у кого не пропадала?

Я думала, женщина опять станет дожидаться денег, но ошиблась. Она возмущенно надула губки и вскинула сильно выщипанные бровки вверх.

— Вот зараза, все-таки он спер, — возмущенно проговорила она. — А с виду таким рохлей казался.

Больше мне ничего не было нужно. Попрощавшись, я вышла из кафе. Теперь нужно было держать курс на Трубный район.

* * *

Валериан Федорович Агапов жил в старенькой двухэтажке дореволюционной архитектуры. Снаружи она еще держала марку, являя собой аккуратненький маленький домик с большими балконами и высокими печными трубами на крыше. Внутри же разруха захватила здание практически полностью. Штукатурка то там, то тут кусками отваливалась от стен, кое-где обнажая перекрещенные полоски дранки. Железные ступени когда-то имели свой узор, но по центру совершенно его утеряли, вытертые ногами. Перила шатались при каждом прикосновении к ним.

Стараясь не опираться на перила, я поднялась на второй этаж. На обитой деревянными рейками двери красовался витиеватый номер 17. Звонок под стать ему, с такими же завитками, располагался рядом. Идеальная чистота не только под ногами, но и на крашенных в светло-бежевый цвет стенах многое говорила об обитателях площадки.

Жители квартиры семнадцать долго не открывали на мой звонок. Когда же я совсем отчаялась ждать, дверь скрипнула и на пороге появился низенький, абсолютно лысый человек, в халате и домашних тапочках. С первого взгляда можно было понять, что это интеллигент, более того — интеллектуал, впечатление чего усугубляли стильные узкие очки, сидевшие у него на носу. Лицо портил только непомерно большой мясистый нос. Не будь его, я бы сказала, что мне открыл очень приятный на вид мужчина, приближающийся к пенсионному возрасту.

— Агапов Валериан Федорович?

— Да, это я. Чем могу служить? — фальцетом пропищал мужчина.

Голос совсем не подходил к создавшемуся у меня в голове образу. Я ожидала тембра более низкого.

— Я из прокуратуры, — достав «корочки», я мельком показала их и сразу же убрала обратно в сумочку, чтобы у Агапова не возникло вопросов по поводу непродленности моего удостоверения. — Хотелось бы поговорить о пропаже вашей куртки.

Мужчина близоруко прищурился, в надежде рассмотреть, что я ему показала. Очки были модными, но, видимо, слишком слабыми для него. Мне показалось, он так и не разобрал ни одной строчки.

Валериан Федорович впустил меня в квартиру и провел в зал. Неожиданно для этого дома здесь оказалась довольно стильная современная обстановка. Об увлечении хозяина красноречиво говорили книжные полки, сплошным ковром покрывающие стены. Мужчина предложил мне сесть на диван, а сам расположился в кресле напротив.

— Вы ее нашли?

Почему-то все потерпевшие начинают разговор со мной именно с этой фразы. Даже если дело чрезвычайно трудное, а я работаю над ним не больше одного дня, меня все равно встречают этой неизменной фразой. Ответила я коротко:

— Нет.

— Безобразие. Столько дней не можете одну куртку отыскать. Я так и предполагал. Знаете, не в обиду вам будет сказано, но у вас, — он поднял указательный палец вверх и показал почему-то в потолок, — не умеют работать.

— В ходе расследования возникли некоторые вопросы, — начала оправдываться я. — Дело оказалось неожиданно трудным.

— Всегда вы так говорите, — смягчаясь при мысли о сложностях, проговорил Валериан Федорович. — А от меня вам что надо?

Он снял очки и стал протирать их полой халата. Я впервые увидела, что без очков человек может выглядеть старше, чем в них. Нос сильнее выделился на лице, а вертикальная морщина на переносице, скрываемая ранее очками, сразу же бросилась в глаза. Теперь он мне казался не мужчиной, а престарелым пенсионером.

— Давайте еще раз прокрутим все события того вечера, — предложила я.

— Извольте, — согласился Агапов и стал в мельчайших подробностях рассказывать события, совершенно мне ненужные.

Разговор обрамлялся красивыми оборотами, цитатами из классиков. Что-то было произнесено даже по-латыни. Но я не перебивала. Знала: как только дело дойдет до нужной мне информации, такое детальное рассмотрение нисколько не помешает.

— Скажите, не показался ли вам кто-нибудь подозрительным в тот вечер в кафе? — задала я наводящий вопрос, направляя рассказ в нужное мне русло.

— Был один молодой человек. Он был пьян. И очень пьян. Я могу понять, когда кому-либо нужно снять напряжение и усталость дня. В таких случаях я и сам не против пригубить хорошего вина под закуску. Безусловно — под закуску. Но этот мальчик был просто невменяем. Такое особенно непростительно в его юном возрасте, когда организму предстоит еще многое перенести в последующие годы. Беречь себя следует, моя дорогая, беречь. А тот молодой человек… Я просто не понимаю, как такого впустили в кафе.

— С ним кто-нибудь пришел, или он сидел один?

— Да, конечно, он был не один. С ним были друзья. Довольно неприятные, громкие молодые люди. Но я понимаю: молодость должна бурлить, кричать о себе. Это потом, в нашем возрасте, вы успеете посидеть у каминов, зарастая мхом. Но мальчики были неприлично громкими. Кстати, если это важно, они пришли в кафе несколько позже и уже были тоже подшофе. А сначала молодой человек скучал один.