Сага о бескрылых - Юрий Павлович Валин

на человека вообще ничуть непохож.

— Да уж. И нож в копыта взять не может. Из вас бы толковая пара получилась.

Лоуд засмеялась, вступила в лужицу крови — возчик, изумленно распахнув рот, лежал на мостовой. Дарки двинулись к дому жреца Игона — до места отдыха оставалось рукой подать.

Очень скоро умытая Лоуд скользнула под одеяло к жрецу. Умиротворенно послушала храповое «ср-ср-ср-ср» и задремала…

Спать долго, конечно, не пришлось. Разбудил шум на улице, в дверь чем-то колотили. Игон, подскочил, свалился на пол, бестолково заметался — голова работала дурно, многовато было снотворного. Лоуд тоже «проснулась», потянулась, позволив груди волнующе оттянуть шелк рубашки.

— Да что там случилось, дорогой?

— Не знаю. В двери колотят. Ты мои штаны не видела?

— Я разве служанка? — изумилась Лоуд.

Жрец, наконец, догадался схватить в сундуке другие штаны, натянул, выглядывая в щелку ставней. Вздрогнул, когда в стену ударил первый камень:

— Да что они, с ума сошли⁈

Слушая, как он бегом спускается по лестнице, оборотень подошла к окну. Перед домом стояли городские стражники, отвратительно завывающая баба — не иначе, как достойная супруга муловладельца. Толпились зеваки, кто-то взмахивал дубинкой, орали невнятно. Э, народу-то могло бы быть и погуще. Хотя проклятья «храмовым вонючкам» вполне слышны, уже хорошо.

Вошел Грузчик. С вещами, своим любимым посошком, рожа хмурая, не выспавшаяся. Лоуд томно потянулась.

— Вот же шмонда, — поморщился Укс.

Судя по треску, внизу начали ломать дверь. И криков прибавилось. По лестнице тоже затопали — бежал Игон со слугами. Взъерошенный жрец вломился в спальню, заметался, хватая с конторки бумаги, сдергивая с крюка оружие:

— Уводи ее, Укс. Сейчас стража в доме будет.

Грузчик достал ошейник.

— Не надену! — замотала буйной гривой Лоуд.

— Надевай, тварь, — рявкнул жрец. — Или здесь оставлю!

Оборотень захныкала, подставляя шею.

Заглянул Скат с одним из жреческих охранников.

— Мешки берите, подвалом уходите, — скомандовал Игон. — И бабу… — он поперхнулся.

Обиженная ошейником оборотень приняла тот жирный и весьма малоприятный глазу облик, что нормального мужчину отнюдь не радует.

— Уходим, — Укс потянул подопечную к двери. Нагруженные ценностями слуги уже бежали в подвал. Скат оглянулся…

— Догоним, — прокряхтел десятник, проталкивая жутко неповоротливую бабу-оборотниху вдоль резных перил.

— Там дверь сейчас не выдержит, — предупредил Скат, поспешно прыгая вниз по ступенькам.

— Да, с дверью может дурно выйти, — пробурчал Укс.

Постройневшая Лоуд обматывала веревку вокруг шеи.

— Что он там?

Сообщники посмотрели на дверь жреческих покоев. Игон, наконец вывалился: задыхающийся, потный, с мешком в руках, кошелем в зубах. Увидел оборотня с поводырем, возмущенно замычал. Укс не слишком сильно, но точно ударил жреца концом палки-посоха — жрец взвизгнул, выронил кошель, ухватился руками за отбитое хозяйство. Лоуд с удовольствием двинула его в подбородок браслетом-кастетом.

— Попортишь, — нахмурился десятник.

— Да ты его уже испортил, — ухмыльнулась оборотень. — И меня, одинокую даму, последней радости лишил.

Ноги жреца подгибались, волочь его к лестнице, что на крышу вела было сложно — несчастный стонал, порывался вырваться, цеплялся ножнами меча за стену. Лоуд, кряхтя, подпихивала, хозяин злобно выдернул тяжелого жреца на крышу.

— Солнечно сегодня, — заметила оборотень, жмурясь на поднимающееся солнце.

С улицы орали на сотни голосов, хрустела несчастная дверь.

— Дело делать-то будешь? — поинтересовался Укс.

Лоуд вырвала из ножен на поясе стонущего жреца меч, взмахнула для пробы. Не, неудобный клинок. Приняв облик Игона оборотень шагнула к краю крыши: разом открылась толпа внизу, часть площади. Ого, даже бухта видна. Лоуд вскинула меч и грозно закричала:

— Вы, крысы грешного города Хиссиса! На кого руку подняли, срань непотребная⁈ Я, жрец Святого Слова, вас, клопов вонючих, прокляну и прикажу перевешать каждого, кто на меня смрадное хлебало раззявит! Пошли прочь, припёрки дерьмовые, нэка не познавшие!

— Убийца! — на редкость дружно ответили снизу.

— Всем глотки порежем! — предрек жрец-оборотень, уворачиваясь от камня. — Ющецы зажравшиеся!

Пришлось отскакивать, поскольку камни посыпались градом…

Укс пытался выпрямить жреца — тот стоять на ногах не желал.

— Мужайся! В имя Слова! — Лоуд двинула бывшего любовника кастетом чуть выше крестца, жрец, ахнув, выпрямился. Вкладывать меч в длань святому страдальцу было бесполезно. Соучастники крепко удерживая жреца за руки начали разгонять полубессознательное тело, Игон закричал от ужаса… В последний момент упорный жрец пытался остановиться, но пинок Укса пресек эту неразумную попытку. Игон оторвался от края крыши, неуверенно взмахнул руками… Брошенный оборотнем меч, несколько опережал в падении хозяина. Жрец успел коротко закричать, одновременно завопили горожане…

Звука падения жреческого тела удирающие внутрь дома сообщники не расслышали — все заглушили крики горожан.

Слетая по лестнице, Укс буркнул:

— Неубедительно.

— По-человечьи взлетел, — утешила Лоуд, отягощенная поклажей. — По-иному не умеет, простим, куда деваться.

Хозяин глянул злобно, но не до ругани было.

У подземного хода ждали Скат и один из слуг жреца.

— Вы куда делись? — подозрительно спросил шпион.

— Так упирается, — Укс волок вновь ставшую толстомясой оборотниху и узлы к узкой каменой щели.

— Я не пролезу, — пустила сопли Лоуд.

Ее пинками забили в потайной проход.

— Где жрец?

— Не знаю. Он там на стражников кричал, — сказал десятник, пропихивая подопечную дальше в темноту.

Лоуд обдирая бедра о выступы стен и усмехаясь, протискивалась в затхлую темноту. Наконец, потянуло сквознячком…

Глава 13

Войну все-таки отложили. Шпионы скучали в уже известной развалюхе Гиоса. По слухам, в злодейство храмовых головорезов город поверил: в доме жреца Игона нашли испятнанную разбойничью одежду, часть денег и драгоценностей безвинно убитого купца, кои опознала чудом уцелевшая дочь-наследница убитых. Да и ярость жреца-убийцы, прыгнувшего прямо на копья стражи, потрясла горожан. В войну Хиссис уже поверил, цены на рынках взлетели, и это было хорошо. Плохо было, что царь Трид немедленно выступить войском против Храма так и не решился. Переговоры продолжались.

Скат о чем-то догадывался, но помалкивал, и мешать десятнику с подопечной не решался. Из лагеря флота пришел расплывчатый приказ «затаиться и ждать». Посему десятник счел, что можно заняться своими делами.

…Дом колдуна-советчика стоял на окраине, недалеко от моря и это Лоуд понравилось. Невысокие каменные заборы, лабиринт улочек, мемекающие козы, персики и инжир у домов. Не бедствуют, но и богатым квартал не назовешь. Лоуд гуляла здесь в облике Ската — и в глаза не бросается, и привыкнуть к телу на всякий случай вполне разумное дело.

— Здесь, кажется, — Укс с сомнением оглядел дом с доской-вывеской, изображавшей, видимо, стило и дощечку для письма. Писарь живет или здесь торгуют писарскими принадлежностями, оставалось непонятно. Лоуд смотрела на вывески и пыталась вспомнить: была здесь или нет? Что-то знакомое чудилось.

— Что? — спросил десятник.

— Не знаю. Может, была я здесь.

— Не спеши. Хозяин, если городскому вранью