Слезы русалки - Надежда Виданова

гордостью обиженного ребёнка.

Вадим промолчал и отвёл глаза. Все из-за него. Вина, оказывается, имеет вкус. Это крупная горсть соли, что медленно тает во рту, оставляя после себя ядовитую солёность, что ощущается как горечь.

– Саш, я наберу Вере камней? Она любит, – Вадиму показалось, что Арсений хочет это сделать по душу Вадима, который оскорбил его подружку. – Я очень хочу ее порадовать. Она добрая, красивая и чудесная.

– Набери, сынок, – ответил Саша. Вадима резанул Сашин ласковый голос. Какой противовес его собственному хамскому нутру. – Обрати внимание на этот. Вера любит розовые камни.

– Я недолго, – извинился Арсений.

– Куда нам торопиться? – Саша разлёгся и смотрел на море.

Губы мальчика свела страдальческая судорога. Потом Вадим непременно извинится. Сейчас при Саше неохота. В машине по дороге домой сделать это будет гораздо удобнее.

– Значит с матерью все остаётся как есть? – Спросил Саша, раздраженно выдыхая воздух из ноздрей.

– Да, я же ответил, – поспешил заверить Вадим. – Я рассказал тебе просто так, а не потому, что боюсь. Она, кстати, вполне нормальная. Ну, как нормальная… Не буйная.

– Что у тебя с сыном? Сенька расстроен, я ведь вижу. Говорил я тебе или нет, что могу убить за него?

– Да, говорил. Я извинюсь. Самому стыдно.

– Какой же ты урод, Вадим. Ты абсолютно прав, тебе не стоило и не стоит плодится. Ты не заслуживаешь Арсения. Сейчас он выйдет из воды, и ты сделаешь все, чтоб поднять ему настроение. Иначе я изобью тебя так, что ты не встанешь.

Саша встал и отошёл от Вадима на всякий случай. Он почувствовал, что больше не хозяин себе, кровь кипела, и руки чесались. Он вспоминал себя в возрасте Арсения, когда мать также шпыняла его ни за что, и никто не заступался. Отчего Арсения теперь преследует та же судьба?

Саша всмотрелся в тёмное море, выискивая крестника, но увидел лишь Лидию. Она плавала, едва различимая, среди волн. Видение не испугало Сашу, о давно свыкся с мыслью, что духи умерших ходят среди живых, наблюдая за их радостями и страданиями. Это была часть Сашиной странной мифологии, он был одним из немногих, избранных кому были открыты эти тайные знания. Именно поэтому перед тем, как начать писать картины, Саша окунал кисть в морскую воду, дабы зарядить ее энергией той другой стороны, спрятанной от глаз живых тонкой вуалью.

– Саш, нужно сходить за ним. Я его не вижу, – нервно причитал Вадим, лицо которого стало сплошным испугом.

– А? – Нехотя отозвался Саша. – Я вижу его. Вон он. Сейчас придёт.

– Да где ты его видишь?

– Там, на волнах.

– Саш, его там нет.

Саша глянул на Вадима, с глаз словно сошла пелена. Испуг Вадима передался ему, кровь забегала по жилам. Не раздеваясь, Саша ринулся в воду.

Вадим ожидал, зубы бешено долбились друг об друга. Озноб при такой-то жаре, пронеслось в голове, но эта мысль сразу упорхнула. Исчезли все мысли разом, когда из воды вылез Саша, волоча на руках Арсения как безвольную куклу. Отчего по сыну стекает кровь?

– Почему он не идёт сам? – Спрашивал Вадим, запрещая самому себе отвечать на этот вопрос.

Саша зловеще молчал, его страшный взгляд напоминал материнский.

«Она уже забрала его, да?»

Светлой головы Арсения коснулось чёрное злое колдовство. Кровь в жилах Вадима заледенела.

Большая волна отбросила мальчика на один из валунов дикого пляжа. На сером камне страшным посланием отпечаталась его кровь.

Как поверить в невидимое?

Как постичь недоказанное?

Как объяснить вразумительно

Что не видимо глазу?

Душа болит так мучительно,

Сильнее раны открытой.

И боль ее поучительна,

Урок всей жизни прожитой.

Мы ее постигаем чувствами,

Любовью, муками, совестью.

Она не терпит искусственного,

От напускного суровее.

Ты в себе сбереги ее,

Не променяй на фальшь бренную.

Она взамен сбережёт твою

Навеки жизнь драгоценную.

Глава 14

Верина беременность протекала тяжело, усугубляли ее раны, нарезанные Сашиным острым равнодушием. И заколачивал крышку гроба для ее души раздражающий молоток нравоучений матери.

Мать настойчиво звала Веру назад, грозясь приехать и увезти дочь силой. Вера и сама хотела уехать. В тот злополучный день Вера решила поставить Саше ультиматум, будто мало ему выпало бед.

Только Саша вошёл, как Вера вскочила на ноги и, пока мужество не покинуло ее слабое тело, быстро затараторила:

– Саша, я чувствую себя ужасно и боюсь потерять нашего ребёнка. Мне нужно к маме. Ты же не можешь этого не понимать…

Вера задохнулась от своей пламенной речи и подняла глаза на Сашу. Она испуганно ахнула и машинально сделала шаг назад. Вера не узнала мужа.

Потом Вера, конечно, пригляделась и поняла, что это вовсе не чужой мужчина, а ее Саша. Просто какой-то другой, не такой, как всегда. Впрочем, Саша так часто менял маски на лице, что Вера всерьёз иногда думала, что он и впрямь их носит, такие тоненькие, из человеческой кожи. Ну не может человек первую половину дня быть одним, а потом смотреть, говорить и даже выглядеть совершенно по-иному. У Вериной мамы тоже были перепады настроения по сто раз на дню, но она всегда оставалась Вериной мамой. В Сашу же будто вселялся кто-то другой, он иногда как будто не принадлежал себе.

– Мы не можем уехать в ближайшее время. Арсений погиб, – произнёс Саша чьим-то голосом. Этот голос был хриплым, уставшим, проклинающим Веру и весь людской род.

Вера не сразу поняла значение слов мужа. Она глупо на него посмотрела, ничего не ответив. Потом до неё начало доходить.

– Что ты сказал? – Вера тяжело опустилась на кровать.

– Ты плохо слышишь? Мы никуда не поедем. Арсений погиб, – теперь голос, говоривший в Сашином теле, был злым и угрожающим, так озвучивают злодеев в мультфильмах.

– Что значит погиб? – Вера была слишком ошарашена, услышав такую страшную фразу про Арсения, своего любимого друга (возможно, единственного друга в Вериной жизни), чтобы замолчать и перестать выводить Сашу из себя, как-то того желал.

– Перестань притворяться недоразвитой. Хватило Вадика, Юльки и старухи, чтоб это начинала ещё и ты.

– Я просто хочу понять, как так получилось.

– Я тоже хотел бы понять, как так получилось. И вообще много чего хотел бы понять. Например, почему до тебя не доходит, что я не хотел бы это обсуждать сейчас. Его волной ударило о камень.