Размышления о богослужении - Георгий Петрович Чистяков

Итак, сначала поются тропари, затем «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу и ныне и присно и во веки веков. Аминь» – и последний тропарь, обращенный к Матери Божьей. Как правило, это бывает песнь «Взбранной Воеводе победительная». А в это время, когда поется эта песнь, священник читает молитву Трисвятого пения: «Боже Святый! Ты, Кто во святых пребываешь, Ты, Кто трисвятым гласом воспеваем серафимами и славим херувимами (Ты, Кому поклоняется всякая небесная сила. – Г.Ч.), приведший от небытия в бытие всё, создавший человеку по образу Твоему и по подобию и всяким Твоим дарованием украсивший его; Ты, дающий просящему премудрость и разум и не презирающий согрешающего, но полагаяй для спасения покаяние; Ты, Кто сподобил нас, смиренных и недостойных Твоих рабов, в час сей стать пред славою Твоего жертвенника и должное Тебе поклонение и славословие приносити. Сам, Владыко, прими от уст нас, грешных, Трисвятую песнь и посети нас благостью Твоей. Прости нам всякое согрешение, вольное и невольное (вот главное моление этого слова, произносимого перед престолом священником. – Г.Ч.); освяти наши души и тела и дай нам в преподобии служити Тебе все дни жизни нашей молитвами Святой Богородицы и всех святых, от века Тебе благоугодивших». Эти слова заключаются возгласом: «Яко Свят еси, Боже наш, и Тебе славу воссылаем…» Подчеркну еще раз, что главное в этой молитве будет заключено в словах: «прости нам всякое согрешение, вольное и невольное». Она представляет собой как бы нашу общую исповедь во время литургии Слова перед началом таинства Евхаристии. У христиан Запада в начале литургии непременно читается молитва Conёteor: «Исповедую Тебе, Господу Богу Всемогущему, святой Марии и всем святым и вам, братья, тоже исповедую, что я согрешил словом, делом и помышлением. Моя вина, моя вина, моя величайшая вина». И вот место этой молитвы, которая тоже имеет очень древнее происхождение, в нашей литургии занимает молитва Три-святого пения со словами: «прости нам всякое согрешение, вольное и невольное». Это наше общее исповедание грехов перед началом совершения таинства Евхаристии.

Священник начинает возглас, дьякон его заканчивает, обращаясь к молящимся со словами: «и во веки веков». Хор отвечает на это словом «аминь». И затем хором – и, повторяю, по сути всеми молящимися – поется гимн «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас» – Ἅγιος ὁ Θεός, Ἅγιος Ισχυρός, Ἅγιος Αθάνατος, ἐλέησον ἡμᾶς. И так повторяется три раза, затем «Слава… и ныне…» и снова: Ἅγιος Αθάνατος, ἐλέησον ἡμᾶς – «Святый Бессмертный, помилуй нас». И последний раз высоким голосом поет хор: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас».

Спето это песнопение, чтец выходит на амвон, неся над головой книгу апостольских посланий. Священник преподает мир молящимся, и чтец произносит прокимен – стих из псалма, положенный перед началом чтения Апостола. Прокимен – от глагола πρόκειμαι, «класть перед». Прокимен всегда – перед чтением из Апостола, и прокимен, взятый из одного из псалмов, всегда в той или иной форме отражает суть дня, суть праздника, который совершается сегодня, или памяти святого. Например, если это пасхальная литургия, то прокимен, звучащий перед Апостолом, будет: «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь», – стих, призывающий нас пережить пасхальную радость. По пятницам, когда мы вспоминаем о крестной смерти Спасителя, прокимен будет: «Возносите Господа Бога нашего и поклоняйтеся подножию ногу Его, яко свято есть», – поклоняйтесь подножию Креста Христова – так призывает Псалмопевец устами чтеца в день, когда мы вспоминаем Крест Христов, смерть Господа нашего на Кресте. Итак, прокимен отражает смысл того дня, который празднуем. Первый раз о смысле того дня, который празднуем, говорится в тропарях – они поются, затем об этом говорит прокимен, и в третий раз об этом говорит апостольское чтение. Потому что апостольское чтение подобрано таким образом, чтобы в нем содержалась какая-то мысль, связанная с тем праздником, который совершается, или с памятью святого, которого мы сегодня воспеваем, к которому сегодня возносим наши молитвы, память которого почитаем.

Спет прокимен, прочитано апостольское чтение, и в храме звучит еврейское слово «аллилуйя». Наше богослужение без перевода сохранило только два слова из богослужения Церкви ветхозаветной: это «аллилуйя» («хвалите Бога») и «аминь» («поистине, да будет так»). Итак, после троекратного «аллилуйя» читается стих из псалма, тоже подобранный сообразно тому, какой сегодня праздник, – и снова звучит троекратное «аллилуйя». Иногда бывает к этому прибавлен еще один стих из псалма – и тогда снова звучит «аллилуйя». В этот момент совершается каждение храма, и как фимиам из кадила поднимается к небу, так и наши молитвы возносятся к Богу. Дьякон (если служба совершается с дьяконом) или священник (если служба совершается без дьякона) в этот момент поднимает с престола Евангелие и, держа его над головой, выходит к молящимся. «Премудрость. Прусти. Услышим Святаго Евангелия. Мир всем», – говорит священник.

Евангелие читается на Востоке, у греков и у арабов, всегда лицом к народу. У нас в России сложилась практика чтения Евангелия лицом на восток, лицом к престолу. Она не совсем понятна, потому что через Евангелие Сам Христос обращается к молящимся. Естественно, что молитвы, которые мы обращаем к Богу, мы читаем лицом к престолу, и так же естественно, что Евангелие необходимо читать лицом к молящимся, как это делают греки, как это делают арабы, грузины, румыны. Наша практика чтения Евангелия лицом к престолу, вероятно, возникла в тот момент, когда славянский язык перестал быть хорошо понятен молящимся. И тогда оказалось, что, читая Евангелие, мы (священнослужители) обращаемся не к молящимся (потому что молящиеся всё равно не понимают, о чем говорит Евангелие), а к Богу. И вот тогда-то диакон развернулся и стал читать Евангелие лицом к престолу.

Я подчеркиваю, что теперь это нам не совсем понятно, потому что теперь мы с вами имеем возможность читать Евангелие дома, на русском языке, теперь мы с вами имеем возможность подготовиться к богослужению. И поэтому, когда мы слышим Евангелие по-славянски, мы, в общем, всё понимаем. Такой ситуации, когда мы бы не понимали, о чем читается Евангелие, теперь не бывает в силу того, что сегодняшние молящиеся стали гораздо образованнее. А вот в прежние времена, в тот момент, когда славянский язык перестал быть понятен молящимся, произошла эта странная перестановка дьякона, когда он стал обращаться уже не к народу.

Дьякон, возглашая Евангелие, отдает свои уста Самому Христу, Сам Христос через его уста обращается к молящимся во время литургии. Не случайно поэтому чтению Евангелия предшествует торжественное его изнесение из алтаря. И в тот момент,