Размышления о богослужении - Георгий Петрович Чистяков

когда Евангелие, обычно массивное, в красивом переплете, выносит дьякон или священник, держа высоко над головой, из алтаря, – это Евангелие значимо не как книга, по которой будет прочитан данный текст, а как икона, словесная икона Самого Спасителя нашего. И как, бывает, богородичную икону в день праздника поднимает священник или епископ высоко над головой для того, чтобы благословить ею молящихся, так и сейчас Евангелие выносится как икона, как будто Сам Христос выходит из алтаря для того, чтобы обратиться к нам. И действительно, через уста священнослужителя Он Сам к каждому и к каждой из нас обращается со Своим словом, которое доходит до глубины сердца каждого из нас и глубочайшим образом пронзает его.

Хотелось бы услышать не ваше мнение относительно чтения Евангелия, а каков утвержденный Синодом порядок.

Я не вижу, чтобы мое мнение каким-то образом отличалось от того мнения, которого придерживается Церковь. Я вам просто рассказал, что есть разные способы чтения Евангелия на Востоке и у нас (у нас этот способ сложился в Средние века). Что же касается сегодняшнего дня, то разные преосвященные владыки, разные архиереи по-разному подходят к этому вопросу. И во многих случаях сегодняшние архиереи Русской Православной Церкви, как, например, митрополит Антоний и его дьяконы, читают Евангелие лицом к народу во время богослужений; так делал митрополит Никодим в Санкт-Петербурге, так делается иногда в семинарских храмах, в других храмах Московской патриархии. Сейчас этот вопрос открыт, нет запрещения читать тем или иным способом, нет единой практики. Хотя, в принципе, мы придерживаемся традиционного способа совершать богослужение. Но я подчеркиваю, что в Церкви всегда очень много свободы. Церковь всегда свободна, и архиерей, который руководит епархией и жизнью епархии, всегда свободен выбирать тот или иной способ совершения богослужения, когда Служебник оставляет нам для этого свободу. А Служебник, которым мы пользуемся, изданный по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, не оговаривает, каким образом – лицом к людям или лицом к престолу – дьякон должен читать Евангелие. Так что здесь не тот вопрос, который решается Синодом и по поводу которого есть соответствующее разъяснение. Это вопрос, который решается епархиальным архиереем.

Как понять слова стиха прокимна: «Господь воцарися, да гневаются люди»?

Здесь речь идет о язычниках, которые видят, что Господь царствует над миром, и которым это не по душе. Вопрос очень важный и существенный. Мы всегда должны вдумываться в то, почему к данному прокимну подобран тот или другой стих. Потому что в нашем богослужении очень много богословия, в нашем богослужении очень много серьезнейших богословских открытий, серьезнейших богословских наблюдений. В других странах, в других Церквях очень часто на богословские темы пишутся трактаты. У нас богословие включается в сам богослужебный чин. Это особенность православия.

Как сделать, чтобы те прекрасные молитвы, о которых вы рассказали, были услышаны всеми? И второе. Мне кажется, вы забыли сказать, что в праздники Богоявления, Рождества Христова перед Трисвятым поется другое песнопение.

Действительно, в некоторые дни поется вместо Трисвятого песнь, взятая из апостола Павла: «елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» – мы, те, кто крестились во Христа, мы и облачились во Христа. Я думаю, все знают, что именно эта песнь поется во время таинства Крещения, когда мы совершаем вместе с ново-крещенными крестный ход вокруг купели. И в литургии, которая совершается в дни Рождества Христова или перед Пасхой, поется этот гимн вместо Трисвятого, потому что именно в это время в древней Церкви совершалось таинство Крещения для оглашенных – тех, кто в течение всего периода от Пасхи до Рождества готовились к крещению, принимали крещение незадолго до Рождества, – и поэтому литургия имела крещальный характер. Как теперь таинство Священства – рукоположения диакона и священника совершается только во время литургии, так в древности и таинство Крещения тоже совершалось только во время литургии. В дни, когда мы особо вспоминаем Крест Христов – праздник Воздвижения 27 сентября, и Великим постом, в Крестопоклонную неделю, – мы поем гимн «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим», опять-таки вместо Трисвятого.

Как сделать, спрашивает слушатель, чтобы молитва «Боже Святый, Иже во святых почиваяй», имеющая такое большое значение, звучала так, чтобы было слышно всем молящимся? Митрополит Антоний Сурожский в своей епархии в Великобритании благословляет священников читать эту молитву вслух. Вслух читается эта молитва и в Американской Православной автокефальной Церкви, как это благословлено митрополитом Феодосием. Что касается нашей Церкви, то мы, до недавнего времени живя в условиях советских гонений, совершали богослужения так, как его было принято совершать в XIX веке, и старались не вносить никаких видоизменений в наше богослужение. Но сейчас, за последние годы, когда в соборах стало совершаться богослужение и транслируется оно по радио, по телевидению, микрофон очень часто стоит в алтаре. И когда архиерей или священник читает эту молитву, те молящиеся, которые участвуют в литургии по радио или по телевидению (так же как те, кто находится в алтаре), слышат эту молитву от первого до последнего слова. Так что, если просто кто-то из вас не будет участвовать в рождественской обедне ночью на 7 января, обратите внимание: когда Святейший будет совершать литургию, вы эту молитву услышите. Потому что, когда Святейший Патриарх читает тайные молитвы в алтаре, это улавливают микрофоны, специально в алтаре установленные, и, таким образом, мы, находясь у себя дома, можем как бы полностью молитвенно участвовать в служении литургии и слышать эту и другие молитвы, которые священник читает вполголоса.

Поясните слова Христа: «Будьте страннолюбивы».

Это о любви к странникам, к бездомным. Кто такие странники? Это люди, которых обстоятельства выгнали из их дома. И в нашей сегодняшней жизни страннолюбие мы с вами можем проявлять в нашем отношении к беженцам, к бомжам, к тем несчастным, отверженным, полуголодным, всегда грязным и ободранным людям, которых столько на наших улицах. И я думаю, что если бы у нас было больше любви и добра к этим несчастным, то мы бы с вами были заняты тем, как им помочь, а не обеспокоены тем, что священник Георгий Чистяков учит читать Евангелие как-то не так, как его читают остальные. Страннолюбие как раз относится к числу абсолютно обязательного для нас: если мы им не помогаем, значит, мы не христиане, значит, мы только по форме христиане, а по сути мы язычники. Потому что сердце разрывается от боли, когда видишь их, оборванных, голодных, с их чудовищными незаживающими язвами. Это такой кошмар XX века – все эти несчастные «странники» – что мы