Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Она поднесла хрустальный шар к лицу, прошептала:

– Подъезжай поближе, красавчик! Еще ближе!

Она не знала, что за этим последует, скорее всего ничего, новнутри темного круга, образовавшегося в кристалле, фигура надвинулась на нее,очень медленно, словно лошадь и всадник преодолевали сопротивление воды, а невоздуха. Она увидела трепыхание стрел за спиной всадника. А на луке седла месточерепа занимал боевой лук. По правую сторону седла, где стрелок вез бы ружье вчехле, она увидела копье. Он не из Древних, она поняла это по его лицу… но и нес Внешней Дуги.

– Так кто же ты, лапочка? – прошептала Риа. – И как мне тебяузнать? Ты так низко надвинул шляпу, что я не вижу твоих божественных глазок.Ну чего ты так низко ее надвинул? Может, по лошади… или по… брысь. Масти! Немешай мне! Брысь!

Коту надоело сидеть под скалой, и он, мяукая, кружил междуее раздутых артритом лодыжек. Когда старуха дала ему пинка. Масти отступил нашаг… чтобы тут же двинуться к ней, глядя на старуху залитыми лунным светомглазами и все так же протяжно мяукая.

Риа пнула его вновь, без особо результата, как и в первыйраз, вновь всмотрелась в хрустальный шар. Лошадь и заинтересовавший ее всадникисчезли. Вместе с розовым светом. Она держала в руках обычную стекляшку,отражающую лишь свет Целующейся Луны.

Налетел ветер, обтянул платьем старушечье тело. Масти, пинкиего нисколько не устрашили, вновь отирал лодыжки своей хозяйки, беспрестанномяукая.

– Видишь, что ты наделал, блошиный мешок? Свет ушел, ушел втот самый момент, когда я…

И тут она услышала какие-то звуки, доносящиеся со стороныпроселка, ведущего к ее хижине, и поняла, почему встрепенулся Масти. Онаслышала пение. Она слышала девушку. Та пришла раньше назначенного срока.

Скорчив злобную гримасу (старуха не любила, когда еезаставали врасплох, и этой крошке предстояло заплатить за доставленныенеудобства), она наклонилась и положила хрустальный шар в ящик, выложенныйвнутри набивным шелком. Шар лег в выемку, как яйцо, поданное на завтрак егосветлости, ложится в подставку для яиц. А со склона холма, пусть и от самого подножия(чертов ветер дует не с той стороны, а не то она засекла бы девушку раньше),доносилось пение. И с каждой секундой оно становилось все громче:

О любовь, о любовь, беззаботная любовь,

Что ж мне делать теперь, беззаботная любовь?

– Я покажу тебе беззаботную любовь, паршивая девственница, –пробормотала старуха. Она чувствовала резкий запах пота под мышками, хотя вдругом месте влага уже высохла. – Придется тебе заплатить за то, что являешьсяк старой Риа раньше времени. Я об этом позабочусь.

Она провела пальцами над замком, но тот не защелкнулся.Должно быть, она слишком торопилась, открывая замок, вот что-то внутри исломалось. Глаз и девиз, казалось, смеялись над ней: Я ВИЖУ, КТО ОТКРЫВАЕТМЕНЯ. Она все могла поправить в мгновение ока, но сейчас у нее не было дажеэтого мгновения.

– Назойливая сучка! – вырвалось у старухи. Она повернуласьна приближающийся голос (уже почти пришла, на сорок пять минут раньше).

Она с силой прижала крышку к ящику. С душевной болью, потомучто шар вновь стал оживать, наполняясь розовым светом. Но времени у нее неосталось. Потом, возможно, после того, как уйдет эта девушка, из-за которойсовсем потерял голову Торин, этот старый козел.

Но помни, что ты должна сдержаться и не причинить девушкевреда, предупредила она себя. Помни, что та пришла сюда по его требованию, вовсяком случае, она не из тех девиц, что слишком широко раздвигали ноги, атеперь удивляются, что парни не выказывают желания жениться. Эту Торинприсмотрел для себя, о ней он думает, когда его старая корова-жена засыпает ион может вдоволь плодоить себя. Это девица Торина, а на его стороне и закон, исила. Более того, то, что лежит в ящике из железного дерева, принадлежитчеловеку Торина, а если Джонас узнает, что она заглянула в ящик… что онавоспользовалась ма…

Нет, пока опасаться ей нечего. Тем более что ящик находитсяу нее, не так ли?

Она зажала ящик под мышкой, свободной рукой подобрала юбки ипобежала по тропе к хижине. Она еще могла бегать, если возникала такаянеобходимость, хотя мало кто в это верил.

Масти не отставал он нее ни на шаг, подняв хвост трубой. Алишние лапы болтались из стороны в сторону.

Риа, влетев в хижину, сразу направилась в чулан-спальню иостановилась на пороге, приглаживая растрепавшиеся волосы. Снаружи сучка видетьее не могла: она перестала бы петь или хотя бы запнулась. Это, конечно, хорошо,но проклятый тайник закрылся, а вот это плохо. Открыть его вновь времени у неене было. Риа подскочила к кровати, опустилась на колени, затолкала ящик вподкроватную темноту.

Да, сойдет и так. До ухода Сюзи вполне сойдет. Улыбаясьправой стороной рта (левую давно парализовало), Риа вернулась в большуюкомнату, чтобы встретить новую гостью.

За ее спиной крышка ящика приподнялась. На дюйм, не больше,но и этого хватило, чтобы под кроватью запульсировало розовое сияние.

Сюзан Дельгадо остановилась в сорока ярдах от ведьминойхижины, пот холодил ей подмышки и шею. Видела ли она старуху (несомненно, тусамую, к которой пришла), бегущую к хижине с вершины холма? Похоже, что видела.

Не прекращай петь. Если старая дама так торопится, значит,она не хочет, чтобы ее видели. Если ты замолчишь, она поймет, что ты увиделалишнее.

На мгновение Сюзан подумала, что все равно придетсязамолчать: память не желала подсказывать ей следующий куплет песни, которую онапела с самого детства. Но потом сжалилась, и девушка продолжила (не толькопесню, но и путь):

Все тревоги позабыты,

Да, тревоги скрылись вдаль.

И любовь моя пропала,

И на сердце лишь печаль.

Возможно, неудачная песня для такой ночи, но ее сердце жилосвоей, отдельной жизнью, не обращая особого внимания на то, о чем думала иличего хотела ее голова. Как всегда. Ее пугала лунная ночь, когда, говорят,вервольфы выходят на охоту, ее пугала миссия, с которой ее послали, ее пугалото, к чему все это могло привести. Однако, когда она миновала Хэмбри и вышла наВеликий Тракт, сердце ее захотело пробежаться, и она побежала под ЦелующейсяЛуной, задрав юбки выше колен. Поскакала, как пони, а ее тень мчалась следом.Бежала она с милю, а то и больше, пока не заболели все мышцы, а воздух не сталвливаться в легкие как горячая жидкость. И добравшись до уходящего в горупроселка, что вел к хижине, она запела. Потому что того захотело ее сердце.Сюзан решила, что идея не так уж плоха. Уж по меньшей мере пение отгоняло еестрахи. Пусть маленькая, но польза.