Победить смертью храбрых. Мы не рабы! - Сергей Лапшин

– Подожди пока с клятвами: вот подлечитесь, на ноги встанете, тогда и поговорим, ладно? – Я постарался хоть немного остудить пыл бойца.

– Да что ты думаешь, я просто так, что ли? Языком ветер гоняю? Да это раньше тебе надо было сказать: за то, что ты сделал, за то, что от смерти спас лютой, поклон тебе до земли! И что бы ни было дальше, как бы ни сложилось, я в долгу у тебя по гроб жизни буду! – нешуточно возмутился Москвичев.

– Тихо, – прервал я откровения, увидев, что к моему месту приближается заключенный с зеленой треугольной нашивкой на груди. Остановившись в двух шагах, он ухмыльнулся:

– Собирай барахло, Бон. Меняешь нары. К людям впишешься.

«Люди», как нетрудно догадаться, обитали в соседнем отделении барака. Миновав проход, завешанный цветными занавесками, я остановился на пороге. Огляделся. Да уж, по сравнению с нашим бараком блатные жили в свое удовольствие. Никаких двухэтажных нар: исключительно одиночные, с тумбочками. Перед каждой кроватью небольшой коврик. Куча всяких мелочей на стенах: плакаты местных кинодив, листовки и тому подобная мишура.

Знакомая картина. В расположении части во время моей службы многие бойцы и сержантский состав старались хоть как-то придать казарме жилой вид. Плакатов, конечно, не допускалось, но некоторые мелочи – собственные полотенца, небольшие талисманы, статуэтки – создавали иллюзию домашнего уюта.

– Тут падай и подходи по делу. Базарить будем. – Зэк, кивнув мне на свободное место, отошел.

Я, опустив свои пожитки и обменявшись взглядами с настороженными молчаливыми соседями, последовал совету. Прошел в угол помещения, отгороженный от остальных непрозрачной ширмой, сделанной, судя по всему, из простого одеяла. Аккуратно убрав его в сторону, шагнул вперед.

– Падай! – Сухощавый пожилой мужчина, сидящий на кровати, кивком указал на табуретку. Я послушно сел и обвел взглядом присутствующих.

Ловкач, старикан и уверенный в себе мажор, который привел меня в барак, – вот, собственно, и весь состав. Судя по тому, что седой говорил первым, главным в тройке был именно он.

– С твоей пристяжью вопрос решили. Теперь ты у нас в долгу.

Вот так постановка вопроса! Ну что ж… этого в принципе следовало ожидать. Такая натура – не переделаешь. Сунь палец – всю руку откусят.

– Ты военный, Бон. Так? – не дождавшись от меня подтверждения слов о долге, в дело вступил Ловкач. Видимо, мое молчание было расценено как согласие. Да и куда я денусь-то? В любом случае парни у них в заложниках. Откажусь или попытаюсь сыграть в свою игру, отразится это прежде всего на беззащитных и больных.

– Военный. Служил, – коротко ответил я.

– Держи. – Перегнувшись, Ловкач передал мне лист бумаги. Я с удивлением увидел довольно прилично выполненный план лагеря и прилегающей местности. – Карандаш. – Мой недавний напарник по шахте протянул мне пишущие принадлежности. – Рисуй, что бы ты сделал, чтобы подорваться с лагеря.

Я изумленно уставился на Ловкача. Барак концлагеря – не место для рисования комиксов в стиле научной фантастики.

– Рисуй. Что надо сделать, чтобы вырваться отсюда. – Ловкач, как это ни странно, казался предельно серьезным. Посмотрев на других участников совещания – крепкого старикана и настороженного бойца, – я вынужден был признать, что со мной никто не шутил.

– Танки, пулеметы, артиллерия у вас есть? – Мне не хотелось попусту терять свое время.

– Нет, – довольно спокойно отреагировал Ловкач.

– На нет и суда нет. Бессмысленно что-то рисовать – не выйдет ничего. Сдернуть можно с работ или с перевозки, но не отсюда.

Высказавшись, я внимательно посмотрел на всех троих. Никакой реакции на мои слова. Такое ощущение, что меня никто не слышит.

– Придумай вариант. Отсюда нужно уйти, – сказал за всех Ловкач.

– Хорошо, – пожал я плечами. – Бунт подойдет?

Снова молчание. Напряженные, ожидающие взгляды. Видимо, подойдет – попытался я мысленно усмехнуться. И тут же похолодел от пронзившей меня догадки. Ох, и ни хрена ж себе…

– Ну… нужно, чтобы поднялись все… – осторожно кинул я пробный шар.

– Дальше.

Однако… интересное кино у нас получается.

Прежде чем продолжить ликбез по восстаниям, я внимательно вгляделся в план. Концлагерь представлял собой прямоугольник, с двойным плетением сетки, которая, судя по предупреждающим объявлениям, находилась под напряжением. Линии колючки были разнесены друг от друга на пару метров, а между ними проходила контрольная тропа, по которой, в идеале, должны были патрулировать дежурные наряды. Кроме того, вся территория лагеря была разделена проволокой на восемь частей – по количеству бараков. Собственно, сам барак, отхожие места, душевая и небольшой плац для построений. Идеально реализованная идея изоляции узников друг от друга.

На работы нас выводили следующим образом: побарачно мы выходили за ворота лагеря и погружались в приходящие к определенному времени грузовики. Рабочие из разных секций друг с другом сталкивались только на шахте или каких-то иных работах, на которые их назначали. Погрузка бараков осуществлялась в очередности, и за этим охрана строго следила. Команда на выход из секции давалась лишь после того, как груженные рабочими машины уходили от ворот лагеря.

Выходящим из собственного блока рабочим приходилось идти по узкому, опять же окруженному колючкой и спаянному из сварной арматуры шлюзу. Около шестидесяти метров до ворот под прицелом двух пулеметов с вышек. Охрана несет вахту по периметру, не особо напрягаясь, однако в силу продуманного расположения бараков и отсеков может контролировать каждый метр внутри лагеря.

Силы вертухаев скромны. Шесть вышек с пулеметами и примерно взвод бойцов, которые поддерживают порядок в зоне погрузки. Они же шмонают прибывших с работ на предмет наличия у них чего-либо противозаконного. Непосредственно в лагерь охрана суется примерно раз в неделю, устраивая плановый шмон по баракам. Остальное время они предпочитают проводить снаружи: в собственной казарме либо на блоке у ворот. Да, чуть не забыл: казарма охраны находится за оградой лагеря, в десятке метров. Как правило, там находится дежурная смена, но зачастую коротают время и их товарищи, которым только предстоит заступить на вахту.

Не идеальная система, но в силу своей продуманности практически совершенная. Разделенные на секции рабы не имеют возможности общаться: даже если задумают что-то, реализовать не получится. Загоны так просто не порушишь, а пока их будут ломать, всех вандалов нашинкуют с вышек в капусту. Грамотный пулеметчик с хорошей позиции в состоянии сдержать наступление вооруженной роты. Здесь же идет речь о безоружных зэках, понятия не имеющих ни о тактике, ни о воинской дисциплине.

…Я задумчиво разглядывал план… Ворота… Иначе и быть не может. Это будет являться основной целью. Уничтожение ворот и двух вышек рядом с ними. Конечно, при этом останется проблема в виде еще четырех огневых точек, но если лагерь сумеет ломануться за ограду и его не будут встречать в лоб огнем, есть шанс добраться до казармы охраны. Ну а там уже, вооружившись, вполне реально противостоять пулеметчикам.