Солдат удачи - Валерий Николаевич Ковалев

ухнуло. В небо ударил сноп огня, полетели бетонные обломки.

За успешно проведенную операцию всю группу представили к наградам — Георгиевским крестам. Вручили в штабе бригады, когда вернулись.

Между тем позиционная война продолжалась.

В светлое время суток на разных участках линии соприкосновения возникали перестрелки, а ночами украинская сторона наносила по боевым порядкам ополченцев минометные и артиллерийские удары. Делалось это потому, что наблюдатели европейской миссии ОБСЕ фиксировали подобные нарушения мирных соглашений только днем. С наступлением темноты наблюдатели европейской миссии исчезали.

По всему участку Мариупольского направления продолжали свою работу и снайперы, роль которых значительно возросла. Они выбивали из засад личный состав, находящийся в окопах, затрудняли туда доставку боеприпасов и продовольствия, вели разведку, а также выполняли другие, свойственные им задачи.

Найденов вполне освоился с этой профессией. Регулярно выходя на «свободную охоту», он к началу осени увеличил свой личный счет до пяти убитых нацистов.

Однажды ночью, за пару часов до рассвета, он, как обычно, отправился в Широкино. Теперь эти обширные развалины с остовами сгоревших зданий и домов, густо поросшие бурьяном, именовались «серой зоной».

По Минским договоренностям эти участки появились в результате разведения воюющих сторон, и там не должны были вестись боевые действия. Украинской стороной договоренности нарушались. Ее подразделения регулярно входили туда, занимаясь мародерством и совершая провокации. Ополченцы препятствовали бандеровцам как могли.

Спустя час, где ползком, где перебежками, Максим добрался до остова кирпичного здания в восточной части. Его накануне он наметил для засады. Прислушиваясь и поводя из стороны в сторону винтовкой, крадучись вошел внутрь.

Обождав, пока глаза привыкнут к темноте, поднялся по лестничному маршу, заваленному обломками штукатурки, на второй этаж. По всему этажу тянулся длинный коридор, куда выходили несколько помещений с выбитыми дверьми. В оконные проемы лился неверный свет. Судя по разбитым партам, грифельным доскам на стенах и разбросанным учебникам, когда-то это были школьные классы.

Для лежки Макс выбрал классную комнату в центре коридора, в наружной стене которой была метровая пробоина, идущая до пола. Стал обустраиваться у щели. Прислонив к стене СВД, снял с плеч рюкзак, достал оттуда плащ-палатку, развернул и положил на пол, рядом пристроил флягу с водой. Спустя пару минут он уже лежал у пробоины, уперев винтовочный приклад в плечо, внимательно наблюдая в протертый замшей окуляр. Ночное небо постепенно светлело. Где-то в степи тоскливо закричал стрепет. Внизу примерно на километр просматривались развалины, за ними туманилась занятая бандеровцами высота.

Пару раз он давал глазам отдохнуть, и спустя еще час на востоке проклюнулась заря. В остатках посеченных минами садов зачирикали птицы, по одной из заросших травой улиц рядом с остовом сожженного «Урала» пробежал бродячий пес.

Туман меж тем рассеялся, на высоте послышались хлопки. Оттуда в глубину позиций ополченцев унеслась тройка мин, в ответ заработал пулемет. Начался обычный для этих мест день.

Чуть отвернув ствол к зарослям кустарника вправо, Максим увидел в окуляре почти вплотную второй и прищуренный глаз. В следующий миг резкий удар сорвал с головы каску, она покатилась по бетону. Не выпуская из рук винтовку, Найденов откатился в сторону, замер, чувствуя на щеке кровь. Пощупал пальцами выше уха, понял, что там сорвало кожу, достал из разгрузки медпакет, разорвав, перебинтовался.

Посидел некоторое время и, набросив на голову капюшон, пригнувшись, скользнул к выходу. Быстро пробежал по коридору в последний класс, залег за остатками стены и, вскинув к плечу СВД, прильнул к оптике. Теперь кустарник просматривался сбоку, и через несколько секунд он заметил шевеление веток.

Потом над одной из веток поднялась голова в бандане, лицо было женское. Макс плавно нажал на курок. Пуля вошла точно в лоб — и лицо исчезло. Максим понял, что в него стреляла снайперша.

О них на передовой давно шли разговоры. Кроме обычных наемников из Европы — той же Польши с Германией и Хорватии, — в подразделениях «Правого сектора» имелись снайперши из Прибалтики. В прошлом девушки занимались биатлоном, а теперь приехали на заработки.

— Вот и заработала, — бормотнул Найденов, вернувшись на место в классе на втором этаже. Голову ломило, достал из рюкзака аптечку. Сделав шприц-тюбиком укол промедола в бедро, занял огневую позицию и продолжил наблюдение.

Боль понемногу отступила, пролежал у пробоины до вечера. Целей больше не было. Когда же в небе зажглись звезды и на землю опустилась ночь, вернулся в свои окопы.

— Что, зацепило? — встретил его в блиндаже вопросом Бес, дымивший сигаретой.

— Немного, — присел рядом. — Сегодня я убил женщину.

— Вот как? — вскинул бровь. — Конкретней.

— Снайпер, стреляла в меня. А потом я. — Он тяжело вздохнул.

— Прибалтийка?

— Не рассмотрел. Но женщина точно.

— Туда ей, суке, и дорога, — выдул из ноздрей дым Бес. — Давай поешь, — кивнул на стол с банкой консервов и пачкой галет. — Твой расход.

— Что-то не хочется. — Макс поставил винтовку в угол, снял с плеч рюкзак и принялся расстегивать разгрузку.

— Как знаешь, — раздавил командир в пепельнице окурок.

Оставшись в камуфляже, Максим расшнуровал и снял с ног берцы, прилег на нары на матрас. Сон не шел, мучил вопрос, верно ли поступил? Затем веки стали слипаться, уснул. Привиделся кошмар: в прицеле было лицо Лики. Очнулся в холодном поту, до утра не смог сомкнуть глаз. Весь следующий день ходил как ватный.

Спустя еще неделю прибыла замена. Рота вернулась в Донецк.

В середине октября погиб Моторола. Не на поле боя, не в открытом бою. Просто украинская диверсионная группа, которая шныряла в Донецке, как у себя дома, подложила взрывчатку в лифте многоэтажки, где жил командир с семьей. Коварно и подло. На церемонию прощания с героем, состоявшуюся на площади у оперного театра, пришли десятки тысяч дончан.

Гроб утопал в венках, присутствовали близкие и руководство республики во главе с Захарченко. Похоронили Моторолу с воинскими почестями на городском кладбище «Донецкое море», над которым с печальными криками парили чайки.

Глава 11

Солдат удачи. Сирия

Наступивший 2017-й существенных изменений не принес. В Донбассе продолжалась позиционная война, в Минске шли никому не нужные переговоры, российское руководство впустую сотрясало воздух.

Впрочем, некоторые изменения произошли: вместо Моторолы комбатом назначили его заместителя, а боевым подразделениям ЛДНР запретили открывать ответный огонь на провокационные обстрелы украинской стороны. Это не способствовало поднятию боевого духа ополченцев, вызывало резкий протест и неприятие. С недовольными расторгали контракты, многие увольнялись сами.

Не нравилось такое положение дел и ветеранам «Спарты». Сменившись в очередной раз с позиций, где при огневом налете погиб очередной боец, Бес обратился за разъяснениями к новому комбату. А когда