Прутский поход. Поражение на пути к победе? - Елена Белова

К 25 июня вся армия подошла к Пруту. На следующий день, 26-го числа, Шереметев и Кантемир прибыли в лагерь к царю. Намечалось празднование Дня Полтавской битвы.

27 июня состоялось торжество, подробно описанное Моро:

Пировали по-русски, с размахом. «Обед государя продолжался целый день, и никому не позволено было выдти из-за стола прежде одиннадцатого часу вечера. Пили, так уж пили», — удивлялся Моро.

28 июня русская армия начала переправу через Прут. Рано утром около 20 тысяч татар переплыли реку, каждый держась за хвост своей лошади, и напали на передовой пикет. Из 600 человек русской конницы 270 были убиты, остальные отрезаны от главных сил и окружены. В тот же день у Головкина состоялся генеральный военный совет. Главный вопрос, который обсуждался, был вопрос о провианте. Генерал К.Э. Ренне предложил отряд числом в 15 тысяч человек отправить к Брынковяну. Он еще не терял надежды, что валашский князь, «будучи одной нации и одного вероисповедания с молдавским господарем, не замедлит покориться, соединит войско свое с войсками его величества и доставит нам жизненные запасы». Его поддержали члены совета. И только один генерал-поручик В. Берхгольц категорически выступил против этого плана, объяснив, что «турки побеждали всякий раз, как против них войска действовали отдельно». Решили со всем войском переправиться за Прут и идти вниз по правой стороне до урочища Фальчи, потому что ниже этого места по причине великих болот неприятелю трудно или и совершенно невозможно было переправиться. От урочища Фальчи войско должно было идти лесами к реке Серету, за которою, как уверяли союзники, у турок собрано много съестных припасов. Они хранятся по деревням около Браилова и никем не обороняются. Чтоб захватить поскорее эти запасы и принудить Брынковяну открыто пристать к русской стороне, решили в Валахию направить генерала К.Э. Ренне и бригадира Л.C. Чирикова с конницею.

Опоздание Шереметева развеяло в прах уверенность Петра I. Были получены известия о том, что Брынковяну перешел на сторону турок. Помощь валашского и молдавского господарей оказалась в значительной мере эфемерной. Оставив армию, царь поехал на встречу с Кантемиром и молдавским митрополитом в Яссы, куда тайно от валашского господаря Брынковяну прибыл его племянник Фома Кантакузин. Кантакузин выехал с трехтысячным отрядом в турецкий лагерь. По пути он, бросив своих солдат, скрылся, а с ним бежали человек 40–50 знати. О действиях Брынковяну, сумевшего просидеть на княжеском троне почти четверть века, Кантакузин сказал русскому царю: «…в подданстве его царскому величеству весьма медлит и некоторые отговорки от того и несклонность являет, понеже зело богат, и не хочет себя в трудности и опасности вдавать». Кантакузин убеждал царя, что как только русские вступят в Валахию, Брынковяну перейдет на сторону России. Фоме Кантакузину Петр I подарил 1 тысячу рублей и свой портрет с алмазами стоимостью в 1 тысячу рублей. Петр I писал Меншикову: «Мултянский гетман Кантакузин сюда прибыл с… обнадеживанием, что они все готовы, только б что-нибудь войска к ним послать… куды, не мешкав, отправлен генерал Рен со оным гетманом». 29 июня в день святого Петра генералы поздравили Петра I с именинами. По такому случаю царь пригласил министров и офицеров на праздничный обед. Гости пили и ели. Но и о деле не забывали.

***

30 июня последние полки преодолели водный барьер. Ренне и Чириков при подходе к Яссам отсоединился от главных сил русской армии. В отряд Ренне вошли 8 драгунских полков, конный батальон Ингермандландского полка, а также молдавское войско, всего около десяти с половиной тысяч человек. С ними русское командование послали универсалы, побуждавшие валахов к восстанию. «Хотя и опасно было, однако же, дабы христиан, желающих помощи, в отчаяние не привесть на сей опасный весьма путь, для неимения провианта позволено». Ренне и Чирикову было приказано подойти к Браилову и, овладевши запасами, возвратиться к Галацу. Здесь назначалось их соединение с главной армией. Если подтвердится факт открытого перехода Брынковяну на сторону турок, то Ренне и Чириков получили распоряжение низложить господаря и организовать выборы нового. Пройдя через Фокшаны, Ренне остановился в монастыре Максимина на реке Серете.

Главная армия, перейдя Прут, шла в назначенном направлении до 7 июля, несмотря на известие, что хан перешел реку сзади. Шафиров в письме к гетману Скоропадскому писал: «Мы, переправясь реку Прут против Яс 30-го июня, перешли от того места подле сей реки наших 9 миль и паки будем продолжать путь свой к Галаце. О везире имеем ведомость, что оный чрез Дунай на сю сторону с войском турским переправился и приближался к сей реке Пруту к местечку Трояном, до которого отсюду з 20 миль..>. Две армии двигались навстречу друг другу: русские шли по северному берегу Прута, турки и татары — по южному. Как позже писал царь, «сей марш» был «зело учинен для обнадеживания господаря мултянского».

Кантемир организовал в Яссах дружественную встречу корпусу Шереметева. Вместе с молдаванами русское войско насчитывало около 43 тысяч человек. А.И. Репнину Петр I приказал запасаться водой для дальнейшего похода, а к генералу Гешову с Прута царь отписал, чтобы тот закупил 170 тысяч аршин полотна на солдатские палатки у мануфактурщиков.

В письме от 3 июля 1711 года Л. Барка информировал Г.И. Головкина, что «султан… ни в чем не доверяет шведам… турки зело удивляются, что швецкое войско умедлило вступить в Польшу до сей поры, ибо обещано было к июню». В своих записках Алларт объяснил причину задержки поляков: «Станиславу (Лещинскому) с шведскими войсками из Померании в Польшу выход был возбранен, о чем они (турки) на короля шведского немалую досаду возымели». Петр I информировал Меншикова: «Про турок сказывают, что будто не зело охочи на сию войну». Об этом же позже вспоминал и Алларт: «Видно было, аки бы турки болшой охоты к войне не имели и веема под злым страхом и сумнением находились».