Детство комика. Хочу домой - Юнас Гардель

— В этом классе только Томас любит финнов, — фыркает Леннарт.

— Юха и Томпа — вот уж точно самая гадкая парочка в мире! — вопит Стефан.

— Ну что это за жизнь? — скрипит учительница, возвращаясь в класс. — Значит, только повернешься к вам спиной, как вы тут же… прямо сладу с вами нет, ни в чем нельзя на вас положиться!

Юха спешно вынимает ручки и резинки из носа и ушей. Томас все еще хихикает.

— Если тебе смешно, Томас, то скажи вслух, что тебя так развеселило, чтобы весь класс услышал! — заученно произносит учительница, но Томас не затыкается.

Горя желанием наябедничать, Эва-Лена тянет руку.

— Да, Эва-Лена?

— Это Юха, он запихал в нос ручки.

— Вот как, — хмурит брови учительница, сурово глядя на Юху, — такой гадости даже от него трудно было ожидать.

86

На большой перемене Юха направляется через весь двор к туалету для мальчиков, который находится в том же здании, что и спортзал. Он хочет уйти подальше от всех.

Томас идет за ним.

— Погоди! — задыхаясь, кричит ему Томас. — Погоди, я не нарочно засмеялся!

Юха не обращает на него внимания. Он заходит в туалет, захлопывает за собой дверь. Стены и глубокие оконные ниши выложены кафелем. Остро пахнет мочой.

Здесь не одно поколение мальчиков тайком делало первую затяжку, мочилось в раковину, выцарапывало на стенах сальности, пряталось, прогуливая уроки, или искало убежища.

Юха забирается на окно, чтобы всласть позлиться.

Томас заходит в туалет. Юха притворяется, что не замечает его.

Томас не знает, что сказать. Он знает, что он хочет сказать, он хочет сказать, что они вместе, он и Юха, но такого он сказать не может…

— Кем ты будешь, когда вырастешь? — пробует он.

Юха не отвечает. Томас продолжает:

— А я буду изобретателем!

— Anna mun kaikki kestää! — вздыхает Юха, совсем как Ритва, и недоверчиво смотрит на Томаса. — Ты что, изобрел что-то?

— Только вот это.

Томас показывает маленький металлический предмет.

Юха внимательно его рассматривает и серьезно кивает.

— Здорово, только что с ней делают?

— Ничего. Но если повернуть руль, то она говорит «щелк».

— Хорошая штуковина, «щелк» говорит, — слегка смягчается Юха, возвращает изобретение, и настроение у него становится немного лучше.

Томас все-таки хороший.

— Как ты ее изобрел?

— Вообще-то я ее не то чтобы изобрел, а нашел, — признается Томас, краснея, — на улице.

— Да ну.

— Но она все-таки говорит «щелк». На, бери!

Он хочет отдать штуковину Юхе.

Юха спрыгивает с подоконника и кладет руку на плечо Томасу.

— Спасибо, но я не могу ее взять, — говорит он и идет к двери. — Увидимся.

Он кивает Томасу. Томас кивает в ответ и остается в туалете.

У флагштока Эрик, Рой, Стефан и Леннарт играют в «ниггер». Юха подходит к ним.

— Можно с вами?

— А где твой Томас? — поддразнивает Стефан.

— Откуда мне знать, — отвечает Юха как можно небрежнее, — что он мне, друг, что ли?

Но именно в этот момент Томас выходит из туалета. И как дурак спешит к Юхе. Юха в бешенстве оборачивается и кричит ему:

— Катись отсюда, чертов урод, ненавижу тебя!

И, видя, что Томас не уходит сразу, Юха подбирает с земли гравий и бросает в него.

— Катись к черту! Что, не понял?

Томас в ужасе пятится. Камни попадают ему в лицо. Он визжит и пытается увернуться, падает, сворачивается на асфальте.

Йенни пытается вмешаться. Она кричит Юхе. Она кричит, чтобы он перестал.

Но Юха бросает и в нее. Он кричит:

— Чертова сука, чертова сука, отойди! Вы все портите!

— Вот слабак, камнями кидается! — кричит Леннарт.

Юха в отчаянии набирает еще камней и бросает в Леннарта. Он бросает во всех. Один камень попадает Йенни в глаз, она падает. У Леннарта на лбу кровь.

— Ненавижу вас! Ненавижу вас! Ненавижу вас! — кричит Юха.

Он знает, что он пропал. Тот, кто кидается камнями, — пропал.

Юха — канатоходец, старающийся удержать равновесие, но когда ноги наконец устают и мышцы немеют, он оступается, теряет равновесие и падает.

Потому что все падет.

Рано или поздно падает все.

Пада-пада-пам, пада-пам, нос задирать, носом в грязь, и все равно никому никогда не нравится.

И Юха бросает камни.

Он бросает, и бросает, и бросает.

— Теперь-то видите меня! — кричит он. — Теперь-то вы меня видите!

Все сильнее хлопает крыльями ангел. Он гонится за Юхой по лесу, он гонит его к дому. Он почти настигает его. Дом все дальше и дальше. Зима, темно. Уличные фонари как пустынные маяки в ночи. Фонари гаснут один за другим.

В домах горит свет, но его дом все дальше и дальше, как он ни спешит.

Его преследует ангел, он слышит хлопанье крыльев, видит когти и клыки, затылком чувствует горячее дыхание демона.

Он останавливается, оборачивается, набирает снега и бросает, бросает, бросает.

И кричит, как тогда, на школьном дворе, невыносимо красивым майским днем, бросая камни во всех, кто приближается, пока все не лежат на дворе кровавыми трупами — трупы, трупы, трупы.

И, бросая камни, он поет, как паяц, в которого они его превратили:

— Трупы, трупы в день рожденья, трупы в день рожденья мой, вот забава, вот веселье, когда кровь течет рекой!

Небо голубое, птицы поют. Май, тепло, высоко надо всем этим в солнечных лучах поблескивает самолет, а в самолете сидят счастливые люди — они улетают прочь.

87

Учитель труда хватает Юху за ухо и тащит его в учительскую. По дороге Юха теряет деревянный башмак, но учителю нет до этого дела. Хватка у него крепкая и решительная.

У площадки для «ниггера» с теми, кто плохо себя ведет, разбирается учительница физкультуры. У Леннарта на лбу кровь. Он вертится и стонет. Вокруг него в кружок собрались любопытные.

Томас убежал прочь.

Йенни лежит на земле, не шевелясь. Она держится руками за глаз. Когда учительница физкультуры просит ее убрать руки, она не слушается. Йенни не решается. Она боится, что глаз выкатится.

Учитель труда сажает Юху на стул посреди учительской. Юхина учительница расхаживает перед ним туда-сюда, трясясь от злости.