Визит черной вдовы - Марина Серова

— Ну, пошли за Катькой — и надо отсюда линять!

— Ох, Сашка, что ты наделал! — не удержалась я. — Зачем тебе из-за них ломать свою жизнь!

— А кто тебе сказал, что я собираюсь ломать свою жизнь? Ты вообще представляешь себе мента или прокурора, который привлечет меня в качестве обвиняемого?!

Пришлось признать, что подобного я не представляю. Значит, свершилось возмездие! Может быть, конечно, не совсем равнозначное… Хотя кто знает, чего стоит обманутая любовь?! Лично у меня не хватит душевных сил, чтобы пожалеть этого подонка, который так обошелся с моей подругой, легкомысленно отдавшей ему сердце! Да и роковая деревенская красавица не стоит сожалений! Ну, зато теперь эта сладкая парочка навеки вместе. Правда, на том свете.

Я кинула последний взгляд на лежащую в луже крови черноволосую парочку — все это напоминало сцену из индийского фильма — и, обняв Сашку за плечи, вывела его из дому.

— Все теперь уже позади! Все будет хорошо, Саша! Сейчас освободим Катьку! Главное — у меня теперь есть кассета! Ты этого не знаешь, но теперь тебе больше ничего не грозит! Теперь можно просто жить, Сашка!

— Конечно, если не считать того, что жить мне больше незачем! — отозвался он, глядя на меня стеклянными глазами.

Я обняла его голову и прижала ее к своему плечу:

— Жить есть зачем! Ты увидишь, что есть! У тебя еще все впереди — и жизнь, и любовь! А сейчас надо побыстрее освободить Катьку.

— Да, пошли! — словно очнулся Пальцев. — Где эта баня?

Мы двинулись по тропинке в глубь двора и увидели небольшой дощатый домик с трубой. Я громко крикнула:

— Катя! Ты здесь?!

Из маленького окошка раздался вопль:

— Да! Да! Это я! Таня, выпусти меня отсюда!

— Сейчас, подожди — не ори! — Я начала дергать дверь. Заперто.

— Пойду искать ключ! — заявил Сашка.

— Да какой там ключ! — И я достала из сумочки связку отмычек. Пока я ковырялась ими в замке, из бани неслись вопли:

— Танька, спаси меня, родная! Ой, мамочки мои, наконец-то меня нашли!

— Иду, иду тебя спасать! — Справившись с замком, я наконец-то вошла в предбанник, где бледнее смерти, в одной простыне стояла голая (вот сволочи!) Катька Клюшкина. Я подхватила ее, а то бы она точно рухнула. Подруга разразилась рыданиями, враз облив слезами мое плечо. Я вывела ее на свет божий. Сашка тоже ее приобнял. Надо же — этот хладнокровный волчонок, убивший минуту назад двоих, теперь проявлял неподдельное сочувствие! Хотя они с ней теперь товарищи по несчастью… Катька сотрясалась от рыданий и пыталась мне что-то сказать.

— Катюша, молчи пока, молчи — я все знаю, поплачь, поплачь, станет легче! — Я держала сваливающуюся с нее простыню. Так, надо Катьку во что-то одеть!

— Они… хотели… м-меня убить!

— Да ерунда, ничего они не хотели, успокойся, — утешала я подругу, пока мы с Сашкой вели ее через сад.

— Их больше нет! — произнес он спокойным голосом, и Катька вдруг замолчала. От неожиданности, конечно. Она только икала и вздрагивала.

— Ей надо попить! Веди ее в машину — плевать на все условности! Веди прямо так! — велела я Сашке, а сама забежала в этот проклятый дом за банкой компота. В комнаты устремилась стая больших мух — жара, уже учуяли…

Когда я вынесла за ворота банку с компотом, Сашка заботливо усаживал икающую Катьку на заднее сиденье, одергивая простыню на ее голой спине. Что он за человек, ей-богу!

Думаю, все же никакой он не Минус. Он самый настоящий Плюс!

Катька, стуча о банку зубами, выпила компот, и Сашка рванул с места. Проселочная дорога, на наше счастье, была пустынна.

Катька все никак не могла прийти в себя: ее худенькие плечи тряслись, в глазах стоял страх.

— Ей надо выпить водки! — решительно заявила я. — Ты будешь пить водку, да?

Катька утвердительно закивала.

— Точно! Сашка, тормозни у ларька!

Сашка, не выезжая из поселка, затормозил у базарчика и вышел — видимо, он ничего не боялся. Его не смущали два трупа, оставленные на соседней улице. Через три минуты — Катька все это время молча икала мне в плечо — он появился с бутылкой водки и какими-то пакетами.

— Надевай! — Он вывалил содержимое одного из пакетов ей на колени. Турецкая футболка, джинсовые шорты и шлепанцы — все это он только что прикупил на базаре.

— Ну Сашка! — Я в восхищении посмотрела на него, а он спокойно завел машину и помчал нас по трассе прочь от кошмара.

Я помогла Катьке одеться, откупорила бутылку, достала из второго пакета булки с сосисками и чипсы, сунула ей:

— Пей, пей больше — сразу придешь в себя. Ну же! Все уже позади! — Катя, молодчина, хватанула из горла не меньше стакана!.. — На, заешь, заешь! — совала я ей сосиски. Она отрицательно мотала головой, махала рукой у своего рта и наконец вполне трезво произнесла:

— Сигарету!

Я прикурила ей «Парламент», и Катюша глубоко затянулась. Никогда раньше она не курила и не пила водки, но сейчас ей, конечно, надо было срочно встряхнуться!

— Правда этой скотины больше нет? — спросила она уже без запинки.

— И его нет, и ее тоже, — ответила я, и Сашка утвердительно закивал головой.

— Туда им и дорога! — заявила Катя. — Сейчас, Тань, я тебе все расскажу — еще выпью и расскажу!

Она приложилась к бутылке, затем запустила руку в пакетик чипсов. Кажется, приходит в себя!

— Расскажешь, расскажешь — не торопись! Сейчас главное — сообщить твоей маме, что ты жива и здорова!

— Ох, маме ничего нельзя рассказывать — ее хватит удар! — пришла в ужас Катька.

— А мы ей пока ничего и не расскажем! Придумаем что-нибудь другое для отмазки! — И я приняла у Сашки протянутый им сотовый телефон. Набрала номер Клюшкиных, и вот уже Катька с плачем завопила в трубку:

— Мама, мамочка — я еду домой! Со мной все-все в порядке! Говорю, еду домой! Потом все расскажу — не надо орать!.. — Я отключила телефон, а то от тети-Галиного голоса, несущегося из трубки, можно было оглохнуть прежде, чем мы успели бы доставить ей дочь.

— Сейчас мы отвезем тебя домой! — сказала я. — Можешь врать матери что угодно и валить всю вину на меня! Можешь сказать, что была в гостях у моих знакомых, сильно выпила и не могла проснуться — в общем, сочини что-нибудь правдоподобное! Я приму весь огонь на себя. А у меня сейчас кое-какие важные дела! — Я нащупала в сумке кассету. Пока она не у Курбатова, под угрозой и Пальцевы, и сама Катька, которая знакома с содержанием кассеты. — Ты, самое главное, дня два никуда не высовывайся из дома, сиди тихо!

— Да я… да я теперь — никуда! — вытаращила глаза неудачливая поклонница Бандераса.

— Я не о том… Опасность пока не миновала — ты же видела кассету!