Цеховик. Книга 11. Черное и белое - Дмитрий Ромов

эту Марту Шмитц мы уже выпустили. Извинились и всё. У неё претензий нет.

— А когда? — спрашиваю я. — Об этом никто не знает ещё.

— Да вот, буквально полчаса назад. На неё ничего нет. Задержание было с нарушениями и… короче такая нелепица.

— А кто отдал команду? Как вообще такое могло произойти?

— Так Кухарчук ваш накуролесил. Он прибыл в командировку с требованием оказать всяческую поддержку. Был звонок от Краснопольского.

— А он кто, Леонид Юрьевич? — спрашиваю я.

— Он начальник главка… — хмурится Злобин. — Да только в данной комбинации однозначно использован в качестве болвана. Скорее всего его просто дёрнули за ниточку, потому что на него материалов вагон и маленькая тележка, это точно. Он вообще не при делах, сто процентов, просто рычаг в системе… А вот кто организовал этот звонок, становится более-менее понятно. Хотя, вариантики тоже имеются… Ладно…

— А что за материалы на него? Это в «Архиве»?

— В «Архиве», в «Архиве»… — хмурится он, напряжённо размышляя.

— Товарищи офицеры, — говорю я. — Давайте я с Кухарчуком поработаю немного. Без вашего участия, если сами не желаете. Поинтересуюсь этим «Архивом»…

— Нет никакого «Архива», — пожимает плечами Смирнов. — По крайней мере, в том виде, как ты себе его представляешь. Кто такой этот Кухарчук, чтобы обладать такими материалами? Ему это не под силу. Но материалы, разумеется, имеются. «Архив» — это, по большому счёту, некая договорённость. Гарантия соблюдения мира и способ притормозить председателя.

Он показывает указательным пальцем в потолок, имея в виду, разумеется, не Пуго, а Андропова.

— Изначально всё задумывалось иначе, — продолжает Смирнов. — Как инструмент контроля его начал использовать ещё Семичастный, а может, и до него.

— Погодите, — качаю я головой. — Архива нет, но материалы есть. Это как?

— Так, что документы не хранятся в одном месте, а у каждого свой набор компромата. Но для взаимного равновесия и для возможности притормозить «контору», ввели некоего координатора. Только он, на самом деле, даже не архивариус, а простой ключник. Это и есть ваш Поварёнок. То есть, грубо говоря, существует председатель «конторы» и ещё кое-кто. И вот они имеют доступ к красной кнопке. А кнопка у Кухарчука.

Я смотрю на Злобина и он утвердительно кивает:

— Это я попросил Володю тебе разъяснить.

— Что-то я не догоняю, товарищи дорогие, если этот баламут всего лишь пешка, то почему я не могу его…

Договорить я не успеваю, потому что дверь резко открывается и в кабинет входит энергичный и молодой Борис Карлович Пуго. Я его помню по фотографиям, где он на десять лет старше, но изменился он к тому времени совсем мало.

— Леонид Юрьевич, — улыбается он, подходя к Злобину. — Рад вас видеть. Простите, что лично не встретил, но я вот сам только прилетел. В Минске был на совещании.

Злобин поднимается и они тепло обнимаются. Смирнов тоже встаёт из-за стола, и я, естественно.

— Ну, Володя, что тут у нас за ЧП?

— Кухарчук, тот самый, зам начальника следственного отдела отчебучил. Спортсменку арестовал безо всяких обоснований.

— И где она сейчас?

— Выпустили уже.

— Кто приказал? — хмурится Пуго. — И почему без моего согласия?

— Приказал Бешметов по моей просьбе…

Пуго сверкает глазами, но в присутствии посторонних тему не продолжает, хотя и замечает:

— Чтобы больше такого не было!

— Так точно, — хмуро кивает Смирнов.

— Хорошо, что всё можно поправить, да? — сердито бросает его шеф.

Я настораживаюсь. Что он хочет поправить? Опять Марту схватить? Неизвестно, что… она успела наговорить…

— А это у нас… — поворачивается он ко мне.

Лицо кажется простоватым, даже деревенским, а вот глаза… глаза у него совсем непростые. Сосредоточенные, живые, излучающие мощную энергию.

— Брагин, Егор Андреевич, — представляюсь я. — Сотрудник ЦК ВЛКСМ, инициатор создания ВМПО «Факел», кавалер ордена «Знак почёта» и медали…

— Хватит, уже понятно, — кивает он и поворачивается к Злобину. — Леонид Юрьевич, я у вас его заберу? Нажми, Володя.

«Нажми» адресуется Смирнову. Тот кивает и нажимает кнопку на столе. Я смотрю на Злобина, но он в это время смотрит на Пуго. Какого хрена, Леонид Юрьевич?

Дверь снова распахивается и на пороге появляется суровый офицер в форме.

— Забирайте! — командует Пуго, и, повернувшись ко мне, добавляет. — Шагом марш, за капитаном!

13. За семью я и убить могу

Вот это поворот, как говорится. Но какого хрена? Я уже спрашивал, повторяюсь… Идём. Ну ладно, хотя бы никто мне руки не заламывает, браслеты на запястьях не защёлкивает и всё такое прочее. Тем не менее, ситуация мне не нравится. То, что Злобин, заместитель Андропова, так внезапно слился ломает весь шаблон. Все мои представления о добропорядочных отношениях.

Страшно? Да хрен его знает, даже и задуматься не успеваю, потому что все мысли крутятся вокруг Де Ниро. Мафиози хренов и как там будут говорить в недалёком будущем, мазафака. Он даже слова не сказал в мою поддержку! Республиканский князёк меня повёл, а он… Блин… как грустно разочаровываться в людях… Мы ведь пару пудов-то с ним точно съели уже, может даже и побольше. Соли, в смысле.

Идти нам оказывается недалеко. Подходим к кабинету, на табличке которого красуется табличка «Пуго Б. К.» Хм… что-то я не понимаю…

— Проходите, пожалуйста, — пропускает меня капитан в приёмную. — Присаживайтесь, Борис Карлович сейчас подойдёт.

Ага… А почему он не мог вместе со мной пройти? Хотел что-то без меня обсудить? Хм… Капитан садится за стол секретаря. Как сказал Козьма Прутков, нет адъютанта, без аксельбанта… Оказывается есть. Вот он, пожалуйста. Молодой капитан с серьёзным лицом. Блин… Что-то не сходится… Какая-то хрень…

Что-то я упускаю… Или нет?

Проходит минут пятнадцать и в приёмную входят Пуго и Злобин. Пуго открывает дверь в кабинет и кивает мне.

— Заходи.

Я поднимаюсь, а Злобин одобряюще похлопывает меня по спине, мол всё нормально, всё путём… Ну, хорошо, если так…

Мы заходим в кабинет. Блин, здание старинное, восемнадцатый или девятнадцатый век. Откуда здесь эти пошлые деревянные панели?

— Смотри, — говорит Злобин. — С тобой хочет поговорить один очень важный человек…

— Кто? — сдвигаю я брови. — И о чём?

— Хрен его знает, о чём. Но это именно он не даёт Поварёнку