Привет, прощай и все, что между ними - Дженнифер Е. Смит

правилах и планах.

Он заставляет ее забыть обо всем, кроме него самого.

– Чтобы забыть об этом, нужно что-то посерьезнее, – говорит Клэр, и Эйден округляет глаза в притворном удивлении.

– Серьезнее, чем побить рекорд в сто восемьдесят восемь ударов?

Она кивает.

– Что может быть еще серьезнее? – спрашивает Эйден. Клэр наблюдает, как его взгляд останавливается на единственном ярком пятне на бетонных стенах. Акварельный рисунок зимнего озера Мичиган, заледеневшего и припорошенного снегом. Когда Эйден переводит взгляд обратно на нее, Клэр качает головой:

– Нет.

Он ухмыляется:

– Да.

– Ни за что! – более решительным тоном отвечает Клэр, но Эйден уже начинает мерить шагами комнату в предвкушении.

– Это идеально, – разворачиваясь, говорит он. – Нет, феноменально! Никто никогда этого не делал. И такое точно запомнится!

Эйден останавливается перед диваном и поворачивается к Клэр с торжествующим видом:

– И это довольно серьезно.

– Слишком серьезно, – ровным голосом сообщает ему Клэр. – И слишком глупо.

– Прости. – Эйден хлопает в ладоши. – Решено! Это случится.

– Ты серьезно хочешь прыгнуть в озеро Мичиган? Прямо сейчас? Ты только подумай, какая холодная там вода! И разве ты не устал?

– Нет! – Эйден смеется. – Я свеж и бодр!

Клэр снова смотрит на диван, потом опять на Эйдена. Он прямо-таки светится от своей идеи и улыбается так широко, что пластырь под его глазом начинает отклеиваться. Что-то в нем – скорее всего, его искреннее желание сделать эту ночь незабываемой – наполняет ее сердце эмоциями, и Клэр кладет ракетку на стол.

– Что ж, ладно. А мне можно внести свое предложение?

Эйден недоверчиво смотрит на нее:

– Ни за что не поверю, что ты придумала что-то получше.

– А может, и придумала.

– Что-то получше, чем спасти Расти? – Он явно в восторге от того, что задумал. – Не может быть.

– Ты даже не хочешь послушать?

Эйден качает головой:

– Нет. Сейчас я больше всего на свете хочу спасти этот дурацкий буй.

– Ладно, – отвечает Клэр и подходит к дивану, рядом с которым остановился Эйден. – Я согласна.

– Отлично! – Эйден почтительно кивает. – Тогда нам пора в путь.

Но прежде чем он успевает отойти, она хватает его за руку. Он разворачивается и, перестав улыбаться, непонимающе смотрит на нее.

Клэр вдруг чувствует себя храброй как никогда.

– Я согласна. Но все же считаю, что нам сначала надо осуществить мой план.

Проходит пара секунд, прежде чем до Эйдена доходит, к чему она ведет – то, как она смотрит на него, как сжимает его руку, – и недоумение сменяется удивлением.

– Ого! – Его рот округляется, брови ползут вверх, а пластырь на лице отклеивается еще больше. – Ого!

– Именно, – говорит Клэр, притягивая его ближе. – Что думаешь?

Несколько секунд они изучают друг друга, а потом на лице Эйдена снова появляется широкая улыбка. Он садится на диван, не отпуская руки Клэр, и тянет ее за собой.

– Думаю, – говорит Эйден, пока они устраиваются поудобнее, и его теплое нежное дыхание касается ее кожи, – это очень хорошая идея.

Клэр поднимает руку и проводит пальцами по повязке под его правым глазом, а потом прижимает пластырь на место.

– Отлично.

– И все же моя лучше.

– Замолчи! – говорит Клэр, а его губы уже накрывают ее, и они оба улыбаются, потому что в кои-то веки он действительно замолчал.

Остановка тринадцатая

Озеро

03.54

Круг для плавания, зажатый у Клэр под мышкой, начинает трепыхаться на ветру, как только они выходят на песок.

– Это ужасная идея, – говорит Клэр, покрепче прижимая его к себе.

Но Эйден не слушает. Он уже спускается к воде, почти неразличимой в темноте. Ее выдают лишь шорох волн и отражение серпа убывающей луны на поверхности озера.

Клэр еще никогда не бывала здесь в такое позднее время – или раннее, учитывая, что уже почти четыре часа утра. Ей становится интересно, всегда ли тут так ветрено в эти часы.

Клэр и Эйден вместе плетутся в лунном свете, утопая ногами в холодном песке.

Тогда, в подвале, эта затея казалась сомнительной, но хотя бы обещала веселье, однако сейчас, когда волны громко шумят в ушах, а вокруг царствует беспросветная тьма, Клэр уже начинает считать ее совершенно безумной.

– Нет, правда, идиотизм какой-то, – снова начинает Клэр, но Эйден стягивает с себя футболку, запутавшись в ней головой. Высвободившись, он бросает ее на песок и оборачивается с таким видом, словно забыл, что Клэр тоже здесь.

– Что? – спрашивает он, расстегивая пуговицы на джинсах и снимая их.

Эйден наблюдает за ней, бледный в лунном свете, в одних лишь синих боксерах. Но зато его лицо выражает решимость, и он начинает размахивать руками, чтобы разогреться.

– По-моему, лучше этого не делать.

– Все нормально, – прыгая то на одной, то на другой ноге, отвечает Эйден. – Подумаешь, небольшой ночной заплыв.

Он останавливается и ухмыляется ей.

– Можешь ко мне присоединиться.

– Ни за что! – отвечает Клэр, передернувшись. – Слишком темно. И вода ледяная. И, мне кажется, он намного дальше, чем кажется.

– Так в том-то и смысл.

– В чем?

– Если все будет просто, то это не станет эпичным, – отвечает Эйден и протягивает руку за кругом.

Клэр неохотно отдает его.

Непонятно, будет ли эта штука вообще плавать. Она нашла его в задней части шкафа в прихожей, где он лежал с тех пор, как несколько лет назад ее отец сломал копчик, пытаясь доказать в свой пятидесятый день рождения, что все еще может играть в хоккей. В течение нескольких недель он не мог сидеть без этого черного надувного пончика.

Так что, если Эйдену все же удастся осуществить задуманное, Расти будет гордо носить его на своей тощей металлической шее – спасательный круг для вечно тонущего буя.

Эйден с улыбкой вертит круг в руках.

– Порой самые сложные вещи – самые стоящие.

– И кто это сказал?

Он пожимает плечами:

– Я.

– Ну да, конечно!

– Ладно, мой папа.

Клэр хмурится:

– Так вот к чему это все? Если так, то тебе не надо ничего доказывать…

– Знаю.

Эйден с нетерпением оглядывается на воду. Облака разошлись, и теперь небо усыпано блестящими звездами. Клэр дрожит, когда резкий порыв ветра продувает ее тоненький свитер.

– Не думаю. Послушай, ты сделал свой выбор, причем довольно неплохой. Теперь ты свободен. А твой папа рано или поздно смирится с этим.

– А если нет?

– Смирится, – твердо отвечает Клэр. – Но даже если и нет…

Эйден скрещивает руки на груди:

– Но даже если и нет, это я хочу сделать сам для себя.

– Но зачем? Это же безумие!

– Это наша последняя ночь. Все заканчивается. Самое время сделать