Пять рассерженных мужей - Людмила Милевская

— Конечно, конечно, — по запалу вдохновенно продолжалаЮлька, — надо радоваться! Радоваться!

Но тут до неё дошла мысль Маруси.

— Что?!! — завопила она, впадая во второе своё состояние. —Что?! Ты, корова, поломала мою новую кофемолку?!

Этого ей Маруся простить не смогла, о чем, забыв про сон,жаловалась мне минут сорок.

— Разве я похожа на корову? — жалобно вопрошала она. —Епэрэсэтэ, старушка, разве я похожа на корову?

— Нет, — успокоила я её, — ты похожа на слона, но зачем тебезвонила Юлька? Если я правильно поняла, она хотела поделиться своей проблемой.

— Да, прямо вся хотела, но я же ей не дала, так как думала,что она звонит из-за кофемолки, которую я сломала вчера, а она начала мнесочувствовать, а потом мы поругались…

— Все ясно, — пригорюнилась я, понимая, что после нанесённойобиды Маруся не станет Юльке звонить.

Во всяком случае первые два-три часа не станет, а мнеприспичило срочно про Женьку узнать — спал он или не спал дома?

Я распрощалась с Марусей и призадумалась.

О чем?

Как ни странно, о том, что обалденно хорошая подруга нашаЮлька. Если позвонила утром Марусе она, значит какая-то беда у бедняжкиприключилась, а вот поди ж ты, сразу забыла Юлька про свою беду, как толькоузнала про грусть Маруси.

Душа моя застенала: И вот такую подругу пришлось мнепотерять!

И из-за кого?

Из-за кобеля Женьки!

Если дружишь с младых ногтей, если и вдоль и поперёкчеловека знаешь, то какая бы кошка через дружбу не пробежала, все равно невычеркнуть из памяти добрых времён, все равно люб человек останется.

Вот на какой мысли поймала я себя и решила: «А что, возьму исама позвоню Юльке!»

Только подумала так, как раздался звонок. Сняла трубку —Юлька!

Юлька позвонила, сказала привет и замолчала. Я вдругокаменела. Все мысли вылетели из головы. Юлька была на другом конце Москвы, ноеё наэлектризованное дыхание волновало мои уши, её милое лицо стояло в моихглазах, я чувствовала: я ей нечужая, как нечужая мне она — а между намиЕвгений.

И ничего с этим поделать нельзя!

Я-то прощу Юльку, но не простит мне она, когда своего Женькуверну, когда от Юльки его уведу! А ведь уведу!

Уведу!!!

Юлька, словно учуяв обратный ход моих мыслей, вздохнула. Длясимметрии вздохнула и я, но молчание не нарушила, предоставляя такуювозможность ей. И Юлька наконец решилась.

— Как себя чувствуешь? — смущённо спросила она.

Пришлось отвечать с преувеличенным оптимизмом:

— Очень хорошо, но ещё хуже чувствовала себя вчера.

— То же и у меня.

Опять помолчали.

— Маруся сказала, — вновь робко начала она, но я решительноеё оборвала:

— Маруся мастерица подразукрасить чужую ложь. Не стала бы ейверить.

Юлька со мной не согласилась.

— Нет, здесь Маруся оказалась права, — со скорбным вздохомсказала она, — да Женька и сам не отрицал, что был на рыбалке.

Я испытала шок. Юлька устроила Женьке скандал, а тот и неотпирался? Признал, что был со мной на рыбалке? Вот это да! Чтобы это значило?

Я терялась в догадках.

— Соня, — жалобно проскулила Юлька. — Соня, понимаю, ты наменя зла…

— Ничего подобного. Зла не держу никакого, более того, прямоперед твоим звонком в самых добрых красках тебя вспоминала.

Услышав моё признание, Юлька залилась слезами. По-своему этоистолковав, я спросила:

— Не веришь?

— Верю, — сквозь рыдания выдавила она. — Теперь-то конечно,в добрых красках вспоминаешь меня, теперь-то почему бы и не вспомнить…

«О чем она? — изумилась я. — А-аа! Они поругались! Ха!Поругались, и Женька сразу же пропал!

Как это было?

Юлька наседала, он ей назло все признал, они поцапались, атут Архангельский к новому бизнесу Женьку привлёк, Женька и пропал с остальнымимужьями…

Но что же подумала Юлька?»

— Как же вы безобразно-то поругались так? — на всякий случайдемонстрируя полнейшую осведомлённость, пристыдила я Юльку.

— Ох, — всхлипнула она, — сама не знаю, как получилось. Вовсем виновата сама, ляпнула, не подумав, обидела Женечку.

«Это она мне сейчас о своих чувствах что ли рассказыватьсобирается?» — испугалась я и, чтобы пресечь откровения, спросила:

— И как же вы расстались?

То, что Женька из дому хлопнув дверью ушёл, мне было ужеочевидно. Понимала и то, зачем Юлька звонит: хочет выпытать не ко мне ли забрёлнаш любезный. В общем, считала, что в ситуации достаточно разобралась и выводыправильные сделала, однако, признание Юльки меня потрясло.

— Очень плохо расстались, — всхлипывая, сообщила она. —Знаешь, что он сказал на прощанье?

Мне показалось, что в один миг на голове моей выросла стаяушей.

— Что? — закричала я.

— Он сказал: «Дорогая, мы разные люди: тебе все по плечу, амне все по фигу!»

Я растерялась:

— И что это значит?

— То, что я для него слишком сильная, — призналась Юлька. —Его раздражает, что я не раскисла в нашей тяжёлой жизни, не свесила лапки, чтокуда-то стремлюсь, что хорошо зарабатываю.

«В этом смысле, — подумала я, — Женьке никогда неприходилось на меня обижаться. Уж я-то никуда не стремлюсь, и почему-то всякаяработа меня не терпит, а развлечения, увы, редко деньги приносят.»

— Соня, — робко вплела в мою громкую мысль свой тихий голосЮлька. — Соня, Женечка чемодан когда собирал, все подарки забыл.

Я насторожилась:

— Какие подарки?

— Ну всякие там, разные, он с радостью и безропотно ихпринимал…

— Дарёному коню в зубы не смотрят, потому как зубов этихможет и не оказаться, — отрезала я.

— Но я Женечке только одежду дарила.

— Ах, это ты называешь подарками. Как куклу, значит,взрослого мужика наряжала, вот он и сбежал подальше от сраму.

Юлька бросилась оправдываться:

— Что же было делать, когда он пришёл ко мне с одной толькосменой белья.