"Черные эдельвейсы" СС. Горные стрелки в бою - Иоганн Фосс

Ровно в семь часов заговорили пушки и минометы. С нашей господствующей высоты мы могли видеть, как снаряды кучно ложатся там, где в восточной части озера находились предполагаемые укрепленные огневые позиции противника. Несмотря на грохот выстрелов, мы слышали рев лодочных моторов. Вскоре наш десант появился из бухты — сначала две лодки рядом, затем четыре и еще шесть. Они летели по озеру, задрав нос над водной поверхностью, оставляя за собой пенный след. Все сидели, пригнувшись, и лишь рулевые стояли на корме в полный рост, крепко сжимая руль.

Как только лодки оказались на открытом пространстве, рулевые резко крутанули румпель вправо, двинув влево по широкой дуге, взяв курс прямо на противоположный берег. Это было живописное зрелище! Лодки двигались очень быстро, и все равно это были всего лишь утлые суденышки, представлявшие прекрасную цель для огня вражеской пехоты. Сначала русские прекратили стрельбу — либо от неожиданности, либо вынужденные замолчать под ливнем нескончаемого огня нашей артиллерии. После нескольких минут, показавшихся мне бесконечностью, лодки влетели в бухту на противоположном берегу. Батальонный, Маннхард и солдаты первой волны атаки благополучно достигли цели.

Однако это было лишь началом порученного нам боевого задания. Спустя какое-то время лодки снова показались на поверхности озера. Они возвращались обратно, на нашу сторону. В бинокль я увидел, что они полны раненых. В этот момент Иваны, похоже, оправились от удивления. Над озером взлетел дождь трассирующих пуль. Стреляли из двух пулеметов, установленных на правой стороне озера. Пришла пора действовать, теперь мы знали, откуда противник ведет пулеметный огонь. Бинг открыл ответный огонь — сначала одиночными выстрелами, затем долгими мощными очередями. Мне все еще было непонятно, насколько действенными они оказались. Тем временем лодки, разбросанные по всему озеру, ревя моторами, устремились в сторону наших позиций, спеша укрыться от смертоносного дождя пуль противника. Наши действия поддержал Генрих, открыв огонь из своего пулемета и быстро расстреляв целую патронную ленту. Теперь, похоже, мы кое-чего добились, — один вражеский пулемет замолчал, правда, второй вывести из строя нам еще не удалось. Однако лодкам посчастливилось выскочить из опасной зоны. Они, одна за другой, врывались в бухту на стороне наших позиций. Им снова повезло.

Судя по всему, Иваны наконец поняли серьезность сложившейся ситуации. Если они позволят нашим подкреплениям перебраться на ту сторону озера, то это создаст опасность для всей боевой операции — мы сможем разомкнуть кольцо блокады вокруг двух наших батальонов. Как бы то ни было, но наши огневые точки на южном краю Сеннозера сейчас стали целью их артиллерии и минометчиков, обрушивших на нас ураганный огонь. Тяжелые артиллерийские снаряды — главным образом от скорострельных 76 мм орудий — один за другим разрывались слева от нас, щедро осыпая землю осколками.

Когда стартовала вторая линия нашей атаки, по нашим новым лодкам и огневым позициям открыли беглый огонь вражеские минометы. У нас не было времени окопаться, но мы смогли найти укрытие в складках местности, прячась за огромным валунами. Поэтому когда лодки оказались на открытом пространстве и два русских пулемета открыли по ним огонь, мы также ответили противнику. Мы подсчитывали выстрелы из минометов и быстро прятались прежде, чем успевал разорваться очередной снаряд. Затем снова высовывались и выпускали мощные очереди по пулеметным гнездам противника. Теперь мы били по врагу более точно и на время вывели из строя два его пулемета.

До сих пор помню то восхищение, с которым я относился к рулевым лодок из саперного батальона. Мужественно выпрямившись в полный рост на корме, они вели свои суденышки вперед под шквальным пулеметным огнем противника и осколками снарядов, выпущенных из минометов.

Артиллерия противника безжалостно продолжала обстрел нашего десанта и вела дуэль с нашими орудиями. Благодаря тому, что они находились близ железнодорожной ветки далеко у себя в тылу, их снаряды перелетали далеко за позиции наших пушек.

Мы ждали возвращения лодок. Шапер приказал нам переместиться в другое место на краю озера, потому что на нашей прежней позиции оставаться было опасно — туда слишком кучно били минометы противника. Я стал искать удобное место. Быстро, между двумя выстрела из миномета, перепрыгивая из воронки в воронку, мы приблизились к холму у берега озера. И вот тогда упал Бергер. Как выяснилось позднее, это было прямое попадания снарядного осколка. Он угодил в нашего товарища, когда тот бежал. Видимо, он немного отстал от других у него были коробки с боеприпасами и бежать ему было тяжело. Я отправил одного из моих солдат посмотреть, что с ним. Тот вскоре вернулся с серым, как пепел, лицом. Он сообщил, что Бергер мертв.

Мы увидели, что лодки снова возвращаются с новой партией раненых. На этот раз минометный обстрел противника еще больше усилился. У наших лодок не оставалось выбора. Они отказались от движения зигзагом и теперь мчались прямо вперед под огнем противника. Один из русских пулеметов снова ожил. Выпущенные из него трассирующие пули попадали в самую гущу нашей флотилии. В следующее мгновение мощным огнем двух пулеметов мы снова заставили его замолчать, однако один из рулевых был убит. Его лодка беспомощно закрутилась на воде, но кто-то из членов экипажа вовремя перехватил румпель, и она благополучно вошла в бухту.

Орудийный огонь, которым обменивались противоборствующие стороны, усилился до адского грохота. Итог боя с каждой секундой становился все более сомнительным. Однако в следующее мгновение в небе неожиданно появились «штуки». Они уже много лет не вылетали на боевые задания на данный участок Восточного фронта. Обычно их использовали в других краях, и чаще всего они бомбили конвои американских кораблей в морях Северного Ледовитого океана.

Их отправляли на выручку сухопутным войскам в тех местах, где возникала критическая ситуация, как, например, на плацдарме Сеннозеро. Боевых крылатых машин было три. Они казались мне похожими на хищных птиц. Да они и вели себя как пернатые хищники, яростно обрушившись на вражеские окопы и огневые позиции русской артиллерии. Душераздирающий вой их сирен дополнял картину абсолютной власти самолетов над своими жертвами, которым происходящее наверняка казалось кошмаром.

Обстановка качнулась в нашу пользу. Под прикрытием «штук» лодки с нашим десантом благополучно достигли противоположного берега. На этот раз они доставили лишь боеприпасы и продовольствие. Над вражескими позициями вздымались клубы черного дыма. Скорее всего, наши летчики разбомбили вражеский артиллерийский склад. Орудийный и минометный огонь со стороны противника временно прекратился. Заметив результаты первой бомбежки, «штуки» обрушили на укрепления русской пехоты огонь своих пушек. Сделав еще один заход над полем боя, они улетели обратно. Враг был застигнут врасплох во второй раз за этот день, и его моральный дух был явно сломлен.

Прошло некоторое время, и солнце оказалось у нас за спиной. Перестрелка постепенно стихала. Мы по очереди ложились поспать. Проснувшись и сразу же вспомнив события последних двенадцати часов, я чувствовал, что мои ощущения складываются в какую-то странную нереальную картину. Постоянный яркий солнечный свет, недостаток сна и огромная физическая усталость — именно они и вызывали такое необычное полусонное состояние. Где-то сзади, на холме, с которого мы недавно вели огонь по другому берегу, осталось тело убитого Бергера, накрытое плащ-палаткой. Мне вспомнились наши с ним разговоры в блиндаже. При простодушной, бесхитростной любви этого парня к фюреру, его воля к жизни могла бы быть сильнее, если бы этим утром судьба поставила его перед выбором. Такого выбора у него не оказалось, и он погиб, сохранив незапятнанной верность своему кумиру.